Шоу нашей жизни

– Чего смотришь? – Очевидно, ее такие сеансы пьяного гипноза уже начали раздражать.

– Тебя будет не стыдно показать людям. – И почему его понесло городить всякую чушь? – Только одеть в красное, губы подвести. Ресницы. Все дела, короче. Все просто слюной на дорогу капать будут. И никто не поверит, что тебе уже тридцать.

Она улыбалась, но теперь ее улыбка почему-то уже не была такой доброй. И вообще она перестала ему нравиться. Нора опять издевалась, не говоря при этом ни слова. Как ей это удавалось? Выражение ее лица менялось почти незаметно, а он уже чувствовал себя оплеванным.

– Нет, правда, ты красивая, – зачем-то продолжил он. Ему так хотелось остановиться, но рот отказывался закрываться, а Эрик не мог отдать ему прямую команду, потому что мозг тоже пребывал в расстроенном состоянии. – У нас будет контракт? Там будет пункт насчет секса?

Нора со стуком поставила перед ним бутылку и заняла место напротив, сообразив, что в стоячем положении привлекает слишком много внимания. Хотя, было уже слишком поздно – Эрик проследил за ней и продолжил глядеть на нее уже через столешницу.

– Да, пункт насчет секса обязательно будет, – холодно ответила она. – Я попросила Марка, чтобы он его включил.

– И? – почти с надеждой протянул он.

– Что «и»? Я с удовольствием закрою глаза на все твои похождения.

– А с тобой?

– А со мной ничего не будет.

– Как это?

Она отвернулась.

– Сейчас объяснять бесполезно. Ты и сам не захочешь.

– Захочу. Я уже хочу.

Нора засмеялась, закрыла лицо руками, а потом тяжело вздохнула и отняла ладони от лица.

– Ты вроде пьян, и тебе все равно с кем, когда и где. Зря ты уехал со своей вечеринки. Там наверняка у тебя был бы шанс.

Эрик привалился к стене и запрокинул голову, ощутимо стукнувшись при этом макушкой.

– Я приехал к тебе, потому что… трезвым не смогу. А мне так хотелось… поговорить. Ну, ты же меня тогда собрала на полу… когда Парис приехал. И не упрекнула. Я же все чувствовал… все знал. Когда ты меня в одеяло… когда мыла тряпкой. Ждал, что ты приложишь меня со всей силы. Может, даже ногой. Или хотя бы плюнешь. А что? Могла бы, я ж без сознания был. Ну, ты думала, что я был. А я все знал. И ждал. Даже мать иногда щипала, когда вот так же находила. Сестра уж и подавно. И почему я все помню? Не забываю, как все нормальные люди.

– А мне и хотелось тебя пнуть, – призналась она. – Очень хотелось.

– Я знаю. И кому бы не хотелось? Но ты не стала бить и пинать.

– Потому что ты уже и так вытошнился. Тебе уже было плохо. Сам себя наказал. Жаль, что не впрок.

– В общем, – пропустив мимо ушей ее последнюю фразу, продолжил он – я решил, что надо бы поговорить. Поблагодарить что ли?

– Ты уже благодарил.

– Нет, – он замотал головой – нет, по-нормальному. Понимаешь, я когда трезвый, от меня добрых слов черта с два дождешься. Только пьяным могу как человек.

– Ну, тогда говори как человек, – предложила она, поднимаясь и снимая со стола бутылку.

Она вынула из ящика штопор и направилась к двери. Эрик непонимающе воззрился ей вслед:

– Сам с собой что ли?

Нора покачала головой, и ее мокрые волосы заколыхались вдоль спины. Это тоже было довольно красиво.

– Нет, идем со мной.

Он послушно поплелся за ней, и в результате они улеглись прямо на ковре в так называемой гостиной. Нора оставила открытую бутылку возле себя, сказав, что ему пить уже вредно, поскольку он успел набраться еще задолго до полуночи. Эрик был не очень согласен, но промолчал, решив, что всегда успеет отобрать у нее бутылку, когда она потеряет бдительность. Тогда он еще не знал, что Нора никогда ее не теряет. Она всегда оставалась начеку.

Некоторое время они лежали молча. За окном вовсю трещали и раскатывались фейерверки, и если бы в комнате были часы, то они наверняка пробили бы полночь. Впрочем, Эрику было все равно. Она лежала рядом, и Эрик по каким-то непонятным причинам был уверен, что Нора не возражает против его компании. Ей, наверное, очень не хотелось оставаться одной. И дело было не только в празднике.

– Скажи, там, в пакетах, правда не оказалось сыра? – уже немного протрезвев, спросил он. – С вином он годится лучше, чем маслом с джемом.

Нора повернулась к нему. У нее был рассеянный взгляд, словно он отвлек ее от каких-то своих мыслей, и она не успела вникнуть в суть вопроса. Несмотря на это, она ответила:

– Сыр там был, но только плавленый. В баночке. Там сегодня одни баночки.

Он засмеялся и откинул голову назад, обнажая шершавый кадык.

– Столько жратвы, а я взял одни баночки. А что еще там было?

Нора пожала плечами:

– Оливковое масло, консервированная кукуруза, малиновый джем, виноградный сок. И еще что-то, не помню.

– Могу я влезть в твой холодильник? – спросил он. – Голодный очень чего-то, аж невмочь.

– Ну, если только совсем невмочь.

– Ага, умираю.

– Не умирай, холодильник к твоим услугам. Правда, я не знаю, найдешь ли ты там что-то интересное.

Она не стала наблюдать за ним и смотреть из-за плеча, когда он разбирал скудное содержимое ее холодильника. Это ему тоже понравилось. Правда, еда тут была явно не на живых людей. Повздыхав над этой бедой и худо-бедно присовокупив к награбленному еще пару каких-то банок из своих запасов, он вернулся к ней в гостиную. Нора все еще лежала на ковре, только теперь она повернулась набок. Увидев его, она приподнялась на локте и с любопытством уставилась снизу.

– Я взял какой-то хлеб или что это… сыр и еще вот, – он показал ей то, что позже оказалось накрытыми фольгой и разложенными в тарелке кусочками жареной курицы. – А больше ничего у тебя там нет.

– Обычно не так плохо, – улыбнулась она. – Просто сегодня доставка с курьером не работает.

– Доставка? – не понял он. – А ты сама что, не ходишь в магазин? Вообще, расскажи мне, как ты живешь?

Ему действительно было интересно, как коротает будни женщина, обосновавшаяся в его доме. Или, по крайней мере, в его собственности.

Нора уселась, сразу же запахнула полы халата и спрятала свои ноги.

– Я никуда не выхожу. Работаю, деньги получаю через интернет, и покупки тоже делаю так же. Заказываю в магазине, а приносят курьеры к задней двери. Мне вообще-то много и не нужно.

Это было очень просто, очень быстро и очень нелепо. Эрик поморгал, а потом все-таки сел рядом с ней и опустил рядом всю еду.