ХРОНИКИ ПАРАЛЛЕЛЬНОГО МИРА. Книга 3. Сын Бездны

Я вздохнула и рассеянно передвинула фишку на шахматной доске, одиноко стоящей на кровати:

– Послушай меня. Слушай внимательно и не перебивай.

– Я слушаю.

– Еще давно ты вывел меня из глубочайшей депрессии, от которой я бы загнулась. Ты так яростно преследовал эту цель, что даже не задавался вопросом о причине. Точнее, задавался, но не требовал с меня ответа. Ни тогда, ни год спустя, ни сейчас. Причина – этот парень на кухне. Леша.

Веснушки удивленно приподнялись:

– Так это из-за него ты убивалась столько…

– Послушай. Я любила его очень долго, еще до тебя и до института… А потом он внезапно пропал. Просто взял и исчез. Был человек, и нет человека. Его искала полиция, родственники, все мы. Безуспешно. Если бы ты знал, как я переживала. Когда поиски прекратили, я рвала и метала. Пыталась сделать все, что в моих силах. Но… В результате, шесть месяцев спустя, мы смирились с тем, что он погиб. Где и как, без понятия. Мы похоронили его мысленно и отпустили.

Я сжала кусочек простыни и подняла глаза на Толю. Парень стоял и смотрел в никуда.

– Но я так и не смогла до конца его отпустить. Старалась жить дальше, поступила в институт. Встретила тебя. И ты мне помог, ты, по сути, воскресил меня, понимаешь? Я смирилась, я отпустила Лешу и все, что с ним связано. Я жила дальше, с тобой, и смотрела не в прошлое, а в будущее. Наше будущее.

– И тут он объявился так же внезапно, как и исчез.

– Да. Два дня назад. Поэтому я убежала. И теперь не знаю, что делать. Я любила его и успела полюбить тебя.

– Его, видимо, сильнее, – мрачно заключил Толя, поправив мятую футболку. – Иначе сейчас ты говорила бы с ним, а не со мной.

С кухни доносился выразительный хруст и посвистывание.

– С ним я уже поговорила.

– Он слишком довольный для человека после серьезного разговора.

Толя мрачнел с каждой секундой. Руки на груди сжались еще сильнее, казалось, он скоро завяжет их в узел. Парень молчал. Только смотрел на меня обвиняющим взглядом серо-бирюзовых глаз.

Я попыталась взять себя в руки и говорить спокойно:

– Толя. Я тебя понимаю. Я слишком…

– Нет, не понимаешь! – с внезапным отчаянием крикнул он и поддался вперед.

– А что я должна понимать?! Я не знаю, что делать! Я люблю вас обоих, но тебя больше из благодарности, как друга и хорошего человека… – после этих слов в Толе что-то оборвалось. – Понимаю, прежних отношений между нами быть не может. Но я не хочу терять такого человека, как ты! Ты хороший, ты просто… не представляешь, как я благодарна. Ты слишком ценен для меня. Сейчас не так много действительно верных и настоящих друзей, чтобы разбрасываться ими. Я не хочу ломать тебе жизнь, но и наши отношения тоже.

«Если бы у нас был конкурс „„убей человека словом““, я дал бы тебе первое место», – задумчиво прозвучало в голове.

Толя отвернулся к окну. В рассеянном дневном свете я видела, как трясутся его плечи.

– Я думал, – тихо, без эмоций ответил парень, – что в моей жизни наконец-то появилось счастье. Что я нашел свою нишу, своих людей и свой дом. Все уладилось, и больше не в чем сомневаться. Я верил. Правда, верил в тебя и в нас. И решился.

Тут он развернулся, вынул что-то из кармана и кинул под ноги.

Футляр. Красный бархатный футляр. Кольцо из него вылетело и закатилось под шкаф.

– Но я не предполагал, что у тебя двойное дно, Кори, – дрожащим голосом закончил Толя и с треском наступил на маленькую коробочку.

Хруст на кухне внезапно стих.

Минуту мы стояли и смотрели друг на друга. Мысли превратились в бомбу замедленного действия. Я чувствовала себя последней сволочью. Он хотел сделать мне предложение. Толя настолько верил в меня и не сомневался, что решился на такой ответственный шаг. Вышла бы я за него, если бы Кай не ожил? Скорее всего. Не сразу, но в конечном счете…

Я хотела сказать хоть что-нибудь. Ощущение вины стремительно накрывало мозг своей плотной тенью. Но слова не слетали с языка. Молчание становилось невыносимым.

И тогда, стоя посреди комнаты и как рыба открывая и закрывая рот, я разозлилась. Чего он ожидает, что я кинусь на колени и стану вымаливать прощение? Если бы Толя оказался в такой ситуации, что бы он сделал? Как поступил бы Кай, если бы в разгар отношений с Мари внезапно ожила Фредерика? У них не хватит воображения представить. А я должна вылизывать их ботинки, пока они стоят и дуются, как обиженные барышни.

«Слишком громко думаешь»

– Ты переезжаешь к нему? – неожиданно спросил Толя.

В его голосе звучала такая горечь, что в горле образовался ком.

– Да, – я не смотрела в его сторону.

– Твои сумки там, я принес. Чемодан в шкафу… – он стремительно направился к выходу. – Не буду тебе мешать.

В последний момент я обернулась и выпалила:

– Мы останемся друзьями?

После долгого, напряженного взгляда Толя ответил:

– Я не против.

Через минуту раздалось удивленное «куда ты?», и сухое «в магазин». Входная дверь захлопнулась. Стало тихо.

Я сползла на пол и осталась сидеть, прислонившись к кровати и спрятав лицо в ладонях. Кай тихо зашел и опустился рядом. Мягкие черные перья зашуршали, накрыв плечи и спину.

– Ты как?..

Я уткнулась в кейнара, вцепившись в рубашку. Ком в горле стал невыносимым. Голос предательски дрожал:

– Он хотел сделать мне предложение. Я сломала Толе жизнь.

– Это было необходимо, – мягкий гудящий бас действовал успокаивающе. – Ты разрезала веревку, и теперь свободна. Как птица.

Я усмехнулась, одновременно шмыгнув:

– Нет. Я лишь была привязана к одной клетке. А теперь к другой.

Кай задумался и не нашел что ответить. Мы сидели и смотрели, как солнечный свет проходит через тюль и рассеивается по комнате. Слезы так и не вышли. Шмыгнув пару раз, я заставила свою размытую сущность собраться. И подняв юбки, идти дальше.

В полной тишине я сложила вещи. Кай бродил по квартире, глубоко задумавшись. Я оставила только общие фотографии и пару вещей, принадлежащих нам обоим. А потом сунула в чемодан одну картинку. Там мы прыгали на фоне института. Счастливые и беззаботные.

Мы ушли раньше, чем Толя вернулся. Положив свои ключи на тумбочку, я оставила дверь не запертой. Теперь квартира казалась опустевшей и грустной. И, несмотря на теплые тона и веселый декор, выглядела как келья монаха.