Волчица для императора чудовищ

– Что же, без ключа тебе не откроют? – хмыкнула я, справившись с верёвками, и зашипела одновременно с пленницей. Запястья у неё были стёрты в кровь.

– Ты не понимаешь, – всхлипнула девчонка.

Я вышла из-за дерева, позволив обрезкам кровавой верёвки опасть в жидкую грязь, и, сняв с себя плащ, накинула ей его на плечи. Холодный осенний ветер, предвестник долгой зимы, набросился на меня, но пленнице определённо было холоднее, в её лёгком испорченном платьице, без шарфа или шали. К тому же, она выглядела слабее, младше, и была человеком, коим я уже не являлась.

Девчонка удивлённо взглянула на меня. Хорошо, что она осознавала, что это жест доброй воли.

– Не понимаю. Если тебя ждут, то и без ключа откроют, – предположила я, уводя её подальше от нашего лагеря, пока кто-нибудь ещё из компании Томаса не появился. Или не пошёл по воду из лагеря. Или…

Мы перешли реку в том месте, где она была крайне мелкой. Именно из-за этой реки мы и раскинули лагерь неподалёку в лесной чаще. На мне были сапоги, на девчонке – тканевые туфли, что вязли в грязи. Наверняка у неё уже пальцы окоченели.

– Это особый ключ! – возразила мне она. – Магический, понимаешь? Я его взяла, хотела брата в лагере найти, а тут…

– То есть, тебя не должно было быть в лагере, когда наши набежали? – сделала очевидный вывод я, и так об этом догадываясь.

Девчонка всхлипнула повторно.

– Не ной! Сама виновата, терпи последствия!

Но она всё равно заплакала.

Я задумалась: то нападение на лагерь чернокнижников не было согласовано с вожаком, потому, возможно, там кто-то остался. Если Томас и его дружки не покусали их всех.

– Ты говоришь, твой брат был в лагере? Он будет тебя искать? Ты его видела?

Она перестала рыдать.

– Да, брат будет! И я уверена, что они выпнули ваших из нашего лагеря!

Неожиданные выражения для, судя по всему, благородной пигалицы. Ну, по крайней мере, она воспрянула духом и поняла, что не всё для неё потеряно.

– Хорошо, – я вздохнула, понимая, что творю глупости, о которых меня ещё заставят пожалеть. – Помнишь дорогу? Я отведу тебя и оставлю неподалёку от лагеря, и пусть твой братец возвратит тебя домой.

Девчонка остановилась и сощурилась.

– Зачем тебе мне помогать? Зачем вообще всё это?

Я закатила глаза. Вовремя она решила вопрос задать, когда её уже освободили и даже плащ дали. Между прочим, он у меня единственный.

– Потому что я не желаю войны с твоим народом, – тем не менее, ответила я.

Глава 1. Об избалованной девчонке, белых магах и волках-оборотнях

– Арлана.

Мы с девчонкой пробирались через лесную чащу. По словам этой пигалицы, лагерь чернокнижников раскинулся рядом с чёрным лесом. Я припомнила местность: между нашим и чёрным лесами располагалась моя старая деревня, три месяца назад большая и богатая.

Когда пришли мужчины и женщины в белых одеждах, ни я, ни мой брат не подозревали, что вскоре мы все изменимся. Поначалу белые маги показались нам королевскими благодетелями: магически утеплили нам дома, что всегда кстати, ведь за жарким летом следует холодная осень и морозная зима, привезли одежду и обувь, а так же раздали доверчивым деревенским людям хлеб, соль, сахар, картофель и даже ягоды вишни, что почему-то никогда у нас не цвела. Помню, как раскусила первую ягодку, и она кисло-сладко разлилась у меня на языке. Ничего вкуснее я в жизни не пробовала. Они купили нашу любовь, заставили поверить в то, что благородным магам не всё равно на простых жителей, а потом превратили нас в чудовищ.

Те люди никогда не были благодетелями, они были учёными королевского двора: еда содержала особое зелье, а магическая защита превратила наши дома в клетки. В ту ночь, когда всё произошло, сотни деревенских содрогнулись от боли. Мы пытались покинуть дома, я слышала, как люди кричали, стучали в двери, не в силах их выломать, не имея возможности раскрыть ставни на окнах…

Это была страшная ночь. Я лежала на полу, свалившись с печи, и корчилась от боли, а мой старший брат, единственный живой родственник, которого я когда-либо знала, не сдавался до последней крупицы времени, пытаясь вынести чёртову дверь. Перед моими глазами прыгали разноцветные пятна, во рту пересохло, меня ломало и трясло. Его тоже, хотя он был сильнее, он не кричал так громко, что сорвал голос, в отличие от меня. Однако… и я оказалась сильнее многих.

В ту ночь мы проходили первый оборот в волка. Зелье сливалось с нашей кровью и меняло нас, превращало в нечто иное. Я чувствовала, как мои кости ломаются и срастаются, как кожу покрывает волосяной покров, как зрение становится острее, как удлиняются зубы, как видоизменяется лицо. Ближе к утру я изменилась окончательно, ощутив себя зверем, но сохранив память о том, кем являюсь на самом деле. А с восходом пытка повторилась, и меня переломало обратно в человека. То же произошло с братом.

Двери наших домов распахнулись. Мы вышли в солнечный августовский день. Нашу деревню населяло около полутора тысяч человек. Это больше сотни семей. И в каждой из этих семей погибли дети младше десяти лет. Погибли старики. Погибли некоторые женщины и мужчины. Из полутора тысяч выжило лишь девятьсот сорок восемь человек. Остальные были найдены с переломанными костями в обличьях, что не назвать ни волчьими, ни людскими. Они были как поломанные игрушки, которые я когда-то, единожды видела на проезжей ярмарке. Дочь купца уронила красивую фарфоровую куклу, и она разлетелась на осколки.

Белые маги короля и королевы удовлетворились результатом. В то мёртвое утро они говорили с нами на деревенской площади. По их словам, они действовали во имя высшей цели, во имя Конрефии и короны, во имя девяти белых королевств, во имя белой магии и ангелов-творцов, создавших три магических мира, один из которых, Средний, мы населяем. Они говорили об угрозе, об империи Талера, которой управляют чудовища, подчиняющиеся демонам из Нижнего Мира. Напомнили, что империя уже поглотила одиннадцать королевств и рано или поздно замахнётся и на оставшиеся девять, пока не искоренит нас, святых приверженцев белой магии и последователей ангелов-создателей. Они сумели разжечь в людях ненависть к врагам, к тёмным магам, к чернокнижникам, но я… Я видела чудовищ, врагов и убийц, выступающими передо мной.

Мы стали особенными солдатами белой армии Конрефии. Нас отправляют в бой вместе с белыми магами, чтобы истреблять и безжалостно убивать, ведь мы не просто способны обращаться в волков, когда нам вздумается, и уже не так болезненно, как в первый раз. Наша слюна оказалась ядовита, и от неё существует лишь одно противоядие – яд альфа-волков, смешанный с их же кровью. Белым магам удалось создать лишь двух альфа-волков – меня и моего брата. Потому брат и вожак. Он отдаёт приказы остальным, и они подчиняются, потому что мы больше не люди, мы теперь одна большая стая. Стая, что не сумела жить в деревне, где столько полегло, что раскинула военный лагерь в лесах и, по первому приказу людей в белых одеждах, идёт в бой.

– Ты меня слышишь? – кто-то настойчиво тряс меня за руку, и я поморщилась, поняв, что уже какое-то время стояла на месте, погрузившись в мысли, что беспокоили меня вот уже три месяца и не давали спать ночами.

– Ты что-то сказала? – спросила я, сосредоточенно глядя на девчонку из вражеской империи.

– Меня зовут Арлана, – представилась она.

– Красивое имя, – ответила я и продолжила движение. Раздвинула свисающий с еловых деревьев лишайник, пропуская девчонку вперёд, на выжженную поляну, где когда-то собирала цветы и приносила брату домой. Он смеялся, говоря, что не мать и не сестра, чтобы я ему цветы таскала, но всё равно принимал.

А имя у девочки действительно было очень красивое, на мой вкус. И совсем не похожее на имя кого-то, кто подчиняется тёмным силам и учится злу у демонов.

– Ну, а тебя как зовут? – капризно протянула Арлана, когда мы с ней двинулись через мёртвое поле. Всякая растительность здесь была уничтожена после ночи обращения. Возможно, цветы просто не выдержали такого обилия смертей. – Скажи! Мне и без того непривычно первой представляться.

Ещё одно подтверждение того, что девчонка, шедшая рядом со мной, – особа знатная.

– Кароль, – назвала ей своё имя.

– Аристократическое имя, – со знающим видом сказала Арлана. – Ты аристократка?

– Нет, – отрезала я.

– Тогда почему твои родители дали тебе такое имя? – она непонимающе нахмурила бровки.

– Встречу их после смерти – спрошу, – раздражённо ответила я, желая поскорее закончить этот разговор.

– Они что… умерли? – осторожно спросила девчонка. – Прости.

Слушая наших деревенских баб и мужиков, я сделала вывод, что все аристократы скрытные до невозможности и говорящие о чём угодно, но не о реальных проблемах. Эта же…

– Слушай, ребёнок, сколько тебе лет? – спросила я, остановившись и приглядевшись к ней повнимательнее.

– Восемнадцать, – смущённо ответила Арлана. – И я не ребёнок!

– Тогда не задавай столько вопросов, как дитя малое, – заметила я, и вдруг…

Из глубин оставшегося за нашими спинами леса послышался волчий вой. Я дёрнулась и перехватила девчонку за руку.

– Бежать сможешь? Быстро?