Ярче звёзд

– Я тоже бы не отказалась… наверное… но мне нужно подумать.

Не знаю, расслышал ли Тимофей мои последние слова – из-за соло бас-гитары я сама себя не слышала. Но его глаза, глядящие на меня с каким-то непередаваемым чувством, были так близко, а губы – ещё ближе, что я не удержалась и сама потянулась им навстречу. Тим поцеловал меня нежно, едва касаясь, точно боялся вспугнуть. А меня будто током ударило – я уже не могла от него оторваться, ноги отказали и руки сами схватились за полы его джинсовой куртки, притягивая к себе и тем самым не давая возможности целоваться по-детски. Губы разомкнулись, приглашая углубить поцелуй, чем парень тут же воспользовался. Я ощутила его руки на своей талии. Коротенький пиджачок пополз вверх, обнажая полоску кожи на пояснице, и, едва горячая ладонь коснулась её, меня будто в очередной раз пронзило электрическим разрядом, я всхлипнула сквозь поцелуй и потянулась ещё выше, обвивая руками шею и позволяя обнять себя ещё крепче. Внутри что-то взрывалось, разливая огонь по венам, тело горело, плавилось, превращаясь в одно сплошное удовольствие. Время и пространство перестало существовать…

А где-то между мирами, отдаваясь отблесками ритмов в самых глубинах сердца, звучала моя любимая песня:

В глазах твоих вижу галактики! Космос!

Вот только приходится жать мне на тормоз,

Вселенская шутка – совсем не пустяк:

Мне кажется, что-то пошло не так.

Мы запросто мысли друг друга читаем,

Одним существом здесь себя ощущаем,

Реальность сбоит, потому что в ней брак:

Я чувствую, что-то пошло не так.

Мы словно осколки. Собрать невозможно!

Люблю и молчу. Всё бессмысленно. Сложно.

Пора бы уже признавать этот факт:

Печально, но что-то пошло не так.

Когда доживём этот чокнутый век,

Найду тебя, знай, средь вселенских планет,

Текущая версия мира – есть крах,

Заподлинно что-то пошло не так[3 - Стихи Яна Асеева. Публикуются с разрешения автора.].

Глава 8

Сквозь туман неги едва слышно пробивался тоненький голосок: «Ты сошла с ума, Света. Опомнись! У тебя окончательно поехала крыша! Ты не знаешь этого парня, вы только сегодня познакомились! О каких поцелуях может идти речь?! Что он о тебе подумал?!» Знаю-знаю, всё верно ты говоришь, но давай договоримся: упрекать себя я буду потом, а сейчас так приятно забыться, раствориться в ласках, не думать ни о чём, вновь почувствовать себя любимой и желанной!..

И удары наших сердец вновь сливались в унисон, близость тел дарила неземное наслаждение, а движения губ, то нежные, едва уловимые, то страстные и жадные, разжигали внутри пожар за пожаром. Я давно перестала следить за сменой композиций. Для меня как будто звучала она одна, иногда замедляя или, наоборот, ускоряя ритм – песнь о любви, которая сметает все преграды на своём пути и существует вне времени и расстояния.

Когда вокруг загалдели, изменился и поцелуй, замедлился, будто предвкушая скорое расставание, пока совсем не сошёл на нет. Возвращение в реальность было сродни внезапно обрушившемуся на голову ливню. Как бы мне того, может, и не хотелось, он был призван потушить пожар внутри. Я приходила в себя, отпуская последние волны удовольствия, осознавая и представляя все последствия катастрофы, которую спровоцировала сама. Я отстранилась от Тимофея, разрывая объятия. Не знаю, куда мне теперь смотреть – везде свидетели моего падения. Лицо пылало, точно его облили серной кислотой. Ужас. Боже, какой стыд!.. Как я могла целоваться с едва знакомым парнем на виду у половины города?.. Пусть не половины, но мне достаточно и лучшей подруги, чтобы сгореть от стыда. Чем я только думала?! Явно не головой!.. И куда в тот момент подевалось моё хвалёное благоразумие? А ведь я даже не выпила ни глотка алкоголя!

Прогремели первые залпы салюта, в небо взлетели красные и зелёные ракеты и рассыпались сотнями ярких искорок. Тимофей поймал мою руку, переплёл наши пальцы.

– Красиво, правда?

Я не ответила и, не глядя на россыпь фейерверка на небе, скосила глаза направо, затем налево. Так и есть. Лиза с Глебом стояли совсем близко и почему-то не захотели теряться в толпе, как раньше! Я бы дорого дала, чтобы мы так и не встретились тогда у памятника, но увы… Лиза перехватила мой взгляд и расплылась в довольной улыбке. В глазах её расцветал фейерверк, но я поспешила отвернуться. Сердце моё оголтело стучалось о рёбра, в губы будто воткнули тысячу раскалённых иголок. Я продолжала медленно сгорать в костре стыда, но все вокруг, казалось, были поглощены созерцанием праздничного фейерверка, а не осуждением моей персоны. И даже солистка «Горгоны» не глядела на меня со сцены укоризненно, а вдохновенно пела:

– Мир очень сложен в мелочах

И прост в вещах глобальных,

Не сдерживай себя в мечтах,

В волшебных и в банальных.

Запретов много в жизни есть,

Ну а мечты, как птицы!

Нам вероятностей не счесть,

Дай чуду шанс случиться.

Ты мыслью строишь новый мир –

Творишь, когда мечтаешь,

Не будет он убог и сир,

Покуда так желаешь[4 - Стихотворение Елены Чаловой].

Некоторые снимали фейерверк на камеры, другие стояли, подняв к небу восхищённые лица, и лишь я с удивлением копалась в своём внутреннем мире и не находила себе оправдания.

Пусть я ошибалась в Денисе, не зная, какова его истинная натура. Но, как оказалось, даже саму себя я знаю весьма поверхностно!

Тёмное небо вспыхивало снопами разноцветных искр. Зелёные вплетались в розовые, красные приходили на место жёлтым. Иногда взлетающие вверх ракеты, вспыхнув, превращались в диковинные цветы или сердечки. Я немного успокоилась и уже не теряла сознание от стыда. Но теперь страшно не хотелось, чтобы салют закончился, ведь после неминуемо придётся смотреть друзьям в глаза, разговаривать с ними, что-то решать, куда-то идти, жить дальше…

Но всё когда-нибудь заканчивается – и любовь, и фейерверк.

Ещё не потухли в ночном небе последние, самые крупные гроздья праздничного салюта, как я объявила:

– Мне пора домой.

– Я тебя провожу, – просто сказал Тимофей, но мой музыкальный слух уловил в его тоне грусть.

Лиза раскрыла для меня объятия. Я не смогла отказать ей в удовольствии меня обнять.

– Вы вместе очень классно смотритесь! – шепнула подруга мне на ухо. – Я так и знала!

Она знала?! Мне будто в костёр ещё поленьев подбросили, чтобы горела от стыда подольше. Ух и Лизка, не сваха она! Ну-ну.

– Доброй ночи, – пожелала ей я.

С Глебом мы попрощались на словах, и Тимофей, взяв меня за руку, без труда вклинился в ближайший людской поток. Люди вокруг спешили по домам. Я оглянулась на сцену. Музыканты ещё оставались там.