Книга раскрылась на странице с рассказом «Пианино» – девушка-призрак пыталась пристроить своего лучшего друга – пианино – в хорошие руки, но оно не выдержало разлуки с хозяйкой.
«Её прозрачные пальцы побежали по клавишам, комната наполнилась волшебными звуками. Это были волны вибраций, захватывающих душу и уносящих её к великому Первоисточнику, а когда воцарилась тишина, мужчина ещё долго находился в состоянии оцепенения. Что это была за музыка? Кто её играл?..»
Пробуждение
Урануполи, Афон, Греция
– О! Как раз тебя ждала! Пойдём прогуляемся! – воскликнула Димитра, встретив меня, возвращающуюся с чтения акафиста, и её интонация предвещала бурю.
Прогулка для местных жителей – это пройти три дома вверх от Башни в сторону границы с Афоном, медленно вернуться обратно. В случае большой прогулки – прибавьте – вниз от Башни на пристань и вернуться к Башне. Если же прогулка глобальна, – плюс пять домов по морской улице и обратно, к Башне. Когда отец Кирияки настойчиво предлагал подвезти меня на машине от морской улицы до центральной, с разницей в один дом, я отказалась. Но от предложения Сократиса – прокатиться с ветерком от морской до улицы, следующей за центральной, расстояние уже в целых два дома, я отказаться не смогла.
В доме с иконной лавочкой напротив Башни Димитра родилась. Сейчас в нём живут её родители. Собственный дом Димитры и её дача – следующий за домом Николетты, до Башни – минут 5—7 пешком. Но для местных жителей данное расстояние является предметом поездки на автобусе, машине или мотоцикле. А уж прогулка пешком от Башни до границы с Афоном, где я читаю акафист, – почти подвиг.
Димитра решительно взяла курс «наверх».
– Что случилось? – поинтересовалась я.
– Идём искать Василиоса! Ты не представляешь! Зла не хватает на этих родственничков! Не знаю, как у вас в России, а у нас 1-го мая – большой праздник. И мы у меня на свежем воздухе собираемся все за одним большим столом. Мы все – и я, и … – далее следовало перечисление братьев и сестёр, коих у Димитры аж двадцать, а также более дальних родственников.
– Да, у нас тоже отмечают 1-ое мая, – понимающе произнесла я.
– Так вот! Василиос – мой лучший друг! Порядочный, честный, хороший человек! Он в Бога верит! Понимаешь? Верит, а не просто крестится! И представь себе, этот …! Нет, невыносимо! А у Василиоса – семья! Жена и двое детей! Им кушать нечего!
– Так что произошло?
– Апостол! – воскликнула Димитра, и я невольно вздрогнула, а она продолжила: – Он стал его гонять!
– Не поняла, – честно призналась я.
– Апостол – муж двоюродной сестры мужа троюродной племянницы моего мужа! Да мы все тут росли под крышей моей матери! А он всё вынюхивает и вынюхивает! Нет, ты представляешь? Он с ним ел и пил, а сам бегает в полицию!
– Зачем в полицию? – снова не поняла я.
– Василиос приезжает в деревню торговать оливками! Он их выращивает и заготавливает сам! Ну нет у него иного способа накормить семью! Живёт в горах, где нет работы, но есть большой оливковый сад. У нас у всех оливки. Иногда я собираю больше 3 000 кг с раз-два-три и обчёлся деревьев. Кому, кроме как туристам, оливки Василиоса могут быть нужны? А этот родственничек его выслеживает, бегает, как собака-ищейка, и стучит в полицию, чтобы те прогнали его из деревни! А ему кушать нечего! В магазине оливки стоят в три раза дороже, чем он продаёт. У Василиоса – экологически чистейший продукт! Нам нужно срочно его найти и предупредить!
– Слушай, а зачем Апостол это делает?
– Вот! И я о том же! Крыша съехала! А мне-то каково! Из-за родства приходится каждый день здороваться!
Мы прошли три дома, после чего, не обнаружив Василиоса, повернули обратно к Башне для большой прогулки – к пристани.
– А некоторые, – продолжила Димитра, – претендовали на наш дом у Башни! Моя бабушка жила в конуре во дворе дома у Башни, где мы сейчас паркуем машину. Так вот бабушка приютила в своё время одну семью из жалости – жить им было негде. А когда мы все повырастали, бабушка сказала: сорри, но мой дом – для Димитры. Да там реально конура была, а не дом! И представь, они подали в суд на мою бабушку! Так они вообще мимо проходили! Я заплатила 21 000 тугриков только адвокату, а бабушкин домик не выдержал и рухнул! И теперь там стоит наша машина! Потому что больше туда ничего не влезает – такой маленький был домик!
«Знакомо!» – подумала я, но не стала утяжелять горести Димитры своими воспоминаниями и перевела взгляд на острова, за которыми Небо вспыхивало зарницами.
– Так, Василиоса здесь тоже нет, пошли искать дальше! А ещё у нас в деревне живёт монстр! Вот у меня – одна жизнь, и лавочка иконная – одна! И небольшая, согласись. Я её каждый день мою, убираю, чищу, натираю до блеска. А у него! Это ж уму непостижимо! Он же, кроме денег, вообще ничего не видит! Аренда здесь – минимум 45 000 тугриков! Ну куда тебе уже! Ну подумай ты о Боге! Ан-нет! Нолики в глазах у человека! Вот Сократис – другое дело! У него и гостиница на центральной улице, и ресторан, и лавка. Миллиардер, а хороший человек! Мы с ним говорим: «На иконах денег не делают!» И здесь Василиоса нет! Ну где ж его носит? Звонила – не отвечает! Ладно, возвращаемся.
– А у него есть икона Святого Василия? Я ездила в пещерный мужской монастырь в Черногории, где находятся мощи Чудотворца Василия Острожского. Он жил в начале XVII века, побывал на Афоне – его рукоположили в епископы в 28 лет в сербском монастыре. Добрый Святой, всем помогает. В монастыре, помимо его мощей, есть целебный источник, и растёт из горы волшебная виноградная лоза, а паломники записки с желаниями оставляют в расщелинах.
Мы вернулись к лавочке. Я с радостью плюхнулась в кресло. Димитра предложила кофе, но было слишком душно – на электронном табло у аптеки +32С в 22:30.
– Семейные иконы? – предложила тему для очередной беседы Димитра. – «Святое Семейство» с Марией, Иосифом и Христом. Их руки слиты воедино. Для крепкой семьи. Ну и, если бы у меня ещё спросили, я бы сказала: купите любой образ Богородицы. А ты?
– Святые Пётр и Феврония. У меня есть русская икона: Пётр обнимает Февронию, они держат в ладонях голубя, при этом у голубя тоже есть нимб. «Дерево Христа» и «Дерево Богородицы» хорошо передавать по наследству для сохранения генеалогического древа – рода. Для меня важна икона Царской семьи, царица Александра, её звали Алисой до крещения. Пожилым людям помогает Афонская «Геронтисса», она же – «Старица».
– Да, она предупреждает монахов на Афоне о переходе в Мир Иной и наполняет погреба едой, почти как «Экономисса», но Старицу изображают не сидящей на троне, а в полный рост, в тапочках на кафельном полу с кувшином, из которого льётся масло.
– Иконы Святых, чьи имена присутствуют или присутствовали в роду. Ещё Анна, Мария и Христос – «бабушка, мама и сын».
– А «Четвёртое поколение»? Сначала ты у меня её забрала, а следом – лондонец? Таинственная такая! Ты ещё просила, чтобы я позвонила монахам-близнецам на Афон за комментариями, а они отказались её комментировать.
– И она, да. Неканоническая икона. В Италии называется «Материнство», в переводе с греческого – «Четвёртое поколение». Три женщины – Богородица, её мать и бабушка – и младенец Христос. Все сильно отличаются в росте и размере, как матрёшка. Когда я была в Индии, нас привезли в горное ущелье, где в скалах высечены фигуры гигантов разной величины, на фоне даже минимального мы казались муравьишками. «Четвёртое поколение» напоминает мне легенду о 4-х расах человечества, начиная с элохимов и заканчивая нами.
– В каких только местах ты ни побывала, Алис! А мы планируем поехать в Марокко. Я тоже люблю путешествовать!
Внезапно… нет, это сюрр! – мужчина, светский мужчина – не монах, проплыл мимо нас к Башне… в чёрном деловом костюме и белой рубашке с галстуком… в длинном, но расстёгнутом чёрном пальто! В руках он держал чёрный зонт-трость и чёрный кожаный портфель, а на его голове возвышалась чёрная фетровая шляпа! Электронное табло по-прежнему показывало +32С!
– Димитра, – прошептала я, боясь спугнуть незнакомца, но она вскочила с кресла, как ошпаренная:
– Василиос! – и побежала к проезжающей мимо машине, задняя часть которой представляла собой открытую площадку, гружёную оливками.
О, любопытство! Я оторвалась от кресла и поплыла вслед за таинственным незнакомцем, предоставив Димитре возможность пообщаться с другом. Тем временем, незнакомец дошагал до пристани и, взглянув в безоблачное небо, раскрыл зонт (!) так же широко, как и я – глаза, и замер у Башни, периодически поглядывая на наручные часы, как люди, ждущие автобуса. Но остановка была не здесь! К тому же в это время автобусов в Урануполи нет и в помине! А распахнутый зонт и совершенно неуместное облачение в +32С? Почему никто не обращает на него внимания?!
Раздался телефонный звонок.
– Рэй! Спаси меня! Мужчина… в чёрном… он…
– Выпадает из общего контекста, да?
– Да, он – не здесь, не отсюда!
– Подойди к нему, пора просыпаться!
Я подходила к мужчине всё ближе и ближе, и пространство менялось прямо на глазах! Туман окутал Башню, и та превратилась в городской дом, у которого находилась автобусная остановка! Да, здесь шёл дождь и было холодно! Справа от себя я заметила типичную красную будку – Лондон!
– Нет! – закричала я от ужаса, зажмурилась и открыла глаза на Афоне, в Урануполи: Башня – на месте. Мужчина исчез.
Я молниеносно вернулась в дом Николетты, чтобы отдышаться от происходящего. Схватив ключ, поднялась на свой третий и последний этаж. Привычно открыла дверь, вставила ключ в автоматический включатель электричества, и свет включился.
Но… ЧТО ЭТО? Где мои вещи? Кто их забрал? Где иконы, которые я оставила на второй половине кровати? Где мой ноутбук? И шкаф!!! Он был пуст и не имел никаких следов чьего-либо присутствия! Я бросилась в ванну, затем на балкон – НЕТ!!! Слетела вниз по лестнице и стала судорожно звонить в дверь Николетты. Она появилась заспанная и озиралась по сторонам, ничего не понимая.
– Где мои вещи?! – воскликнула я.
Николетта молча посмотрела на меня сонным взглядом и захлопнула дверь. Я решила вернуться к Димитре. Молниеносно преодолев расстояние до её лавочки, я увидела, что та… закрыта. Я посмотрела на электронное табло: +23С и 0:00.
Я бросилась в дом Димитры, возможно, она ещё не спит. Но свет в доме не горел. Я влетела внутрь – никого, будто хозяева уехали куда-то…
– Димитра! – закричала я от бессилия в пустоту и в отчаянье рухнула на крыльцо перед её домом.