Бас. Любимица Иллари

Фыркнув, я отвернулась и неспешно направилась обратно в лес, оставив оборотней одних. А когда вернулась, то оказалась приятно удивлена, обнаружив, что Рокхет все-таки пришел в себя и теперь с аппетитом уплетает сытное мясное рагу.

Выглядел он намного лучше, чем пару часов назад. Сидел вполне уверенно. Рука, держащая ложку, почти не дрожала. А вот в мою сторону лохматый покосился довольно странно, словно вот-вот ожидал какой-то гадости и как раз пытался понять, откуда ее надо ждать.

Пфф.

Приблизившись, я заглянула волку через плечо и, втянув ноздрями идущий от котелка густой аромат, плотоядно облизнулась. Затем ткнулась носом лохматому в шею. Мысленно хмыкнула, когда тот ощутимо напрягся. Но не удержалась и прикусила ему кожу клыками, заранее приготовившись к негодующему воплю. Однако Рокхет оказался адекватнее рыжика и не издал ни звука, пока я над ним издевалась. Только ложка в его руке явственно дрогнула да жилка под моими зубами тревожно забилась.

После этого я решила, что хорошего помаленьку, и отстала. Но отмерли лохматые лишь после того, как я взобралась на облюбованное с ночи дерево, развалилась на ветке и сделала вид, что сплю.

В остальном день прошел спокойно. Оборотни меня не трогали, я их, в общем-то, тоже. И с учетом того, что Рокхет не задал ни одного вопроса насчет вчерашнего, я пришла к выводу, что остальные уже успели рассказать ему все в подробностях. Благодарностей, само собой, я не дождалась, но вот уж это меня совершенно не расстроило: судьбу волка решала Иллари. Так что по большому счету благодарить надо было именно ее.

Вечером, не спрашивая ни у кого разрешения, я снова сбежала в лес, правда, не на охоту, а просто размяться. Загоняв до полусмерти очередного оленя и напугав его до поросячьего визга, знатно повеселилась. А когда вернулась и обнаружила, что лохматые всем составом залезли в озеро и старательно моются, аж замурчала, предвкушая славное развлечение.

Стоило признать, волки очень щепетильно относились к вопросам гигиены, и за прошедшие дни мне ни разу не довелось упрекнуть их в нечистоплотности. От них не пахло ни потом, ни грязными портянками. Каждый вечер они в обязательном порядке обтирались и чистили одежду. Причем старались делать это в стороне. Так, чтобы я не видела.

Смешные, да?

Ну да волки есть волки. Иные люди так не носятся со своим благородством, как эти странные типы. Этого им делать нельзя, туда смотреть не положено – в их консервативном обществе бытовало столько ограничений, что я порой просто диву давалась. Причем речь даже не о лохматых аристократах – волки все такие. И если не велят им традиции менять портки на глазах у дамы, лохматые и не будут их менять, предпочтя отстирывать одежку прямо на себе.

Бесшумно выйдя из леса, я уселась на берегу и довольно прищурилась.

Хм. Ка-а-акой тут открывается замечательный вид! Оказывается, у волчонка вся грудь покрыта симпатичными рыжеватыми завитушками, и даже на спине их успело вырасти немало. Густые, забавные, в свете звезд они заманчиво поблескивали, постепенно сбегая от широкой груди вниз, к животу. И узкой дорожкой уходили от пупка прямо под воду, заставляя гадать, так ли хорош волчонок, как мне думается.

Наран выглядел еще более внушительно, чем Роар, только зарос в буквальном смысле слова до подбородка, словно вот-вот собирался обратиться. А вот у Рокхета лохматость оказалась вполне умеренной. Не так, как я люблю, но все же гораздо лучше, чем у старого друга.

Вообще, если уж сравнивать волков с котами, то мужчины нашей породы все больше гибкие, узкокостные и жилистые. А эти как на подбор – мускулистые, здоровенные. Двигаются неторопливо, размеренно, словно не моются, а, бездна их задери, совершают омовение в королевских купальнях! С одной стороны, смешно было наблюдать, как это происходит в мутном от поднявшегося ила озере. А с другой, как ни крути, на здоровые мужские тела всегда приятно посмотреть.

Когда же лохматые поняли, что за ними наблюдают, стало еще интереснее. Они сперва озадачились, потому что ни одна волчица не позволила бы себе то, что делала я. Затем нахмурились, поняв, что мне это безумно нравится. И наконец занервничали, потому что, когда пришла пора вылезать из воды, я все так же нахально их изучала и не собиралась никуда уходить.

– Миледи, может, вы отвернетесь? – первым подал голос Наран, выжидательно на меня уставившись.

Я вместо ответа развалилась на траве и насмешливо фыркнула.

– По-видимому, это означает «нет», – перевел мои действия Рокхет. Наран после этого смешался, а на скулах рыжика снова вспыхнул предательский румянец.

Ой, не могу. Да любой кот на его месте, наоборот, приосанился бы и вышел, стараясь сделать это как можно соблазнительнее! Всего себя показал бы в надежде, что я заинтересуюсь. Обнаженное тело, что мужское, что женское, это ведь так естественно! А если оно при этом еще и красиво, то сам бог велел его демонстрировать. Но увы, волки моего мнения не разделяли, поэтому еще дальше попятились в воду, чтобы я, не дай бог, не увидела, что там и какой длины у них растет. Совсем закомплексованные, что с них взять? И как таким объяснить, что это преступление – прятать такие роскошные тела под одеждой?

На пару мгновений над озером повисла гнетущая тишина.

Но потом Рокхет скривился и, отбросив с лица влажные волосы, первым двинулся к берегу. И правильно, я его уже всего видела, с ног до головы, так что ничего нового он мне показать по определению не мог. Но я все равно не без удовольствия наблюдала, как его сильные бедра разрезают темную воду, как медленно стекают по широкой груди влажные капельки. Едва не расхохоталась, когда выбравшийся из воды волк совсем уж по-звериному встряхнулся. И лишь когда он начал так же неспешно вытираться, со смешком перевела взгляд на остальных.

Ну? Дозрели? Хватит ли у вас смелости повторить подвиг вожака?

Увы и ах. Наран, дождавшись, когда Рокхет натянет штаны, попросил кинуть ему полотенце и только так, повязав его вокруг бедер, рискнул показаться мне на глаза. Роар и вовсе предпочел обойти по дуге растущий у самой воды большущий куст. Скрывшись за ветками, попросил помощи уже оттуда. И только после того, как оделся, выбрался на берег, решив, что намокшие штаны – гораздо меньшая трагедия, чем мои возможные насмешки и домогательства.

Эх…

Я разочарованно вздохнула.

Вот в том числе и за это не люблю волков: они излишне чопорные, щепетильные где не надо и почти такие же скучные, как друиды. Ну да ладно. Завтра-послезавтра мы снова тронемся в путь. А по дороге я им обязательно отомщу.

Глава 6

Месть моя начала реализовываться той же ночью, и, как водится, первым пострадал решивший навестить кустики Роар. Подкравшись к нему с подветренной стороны, я в самый ответственный момент с устрашающим рыком выскочила из кустов и сделала вид, что вот-вот цапну его за горло.

Бедный волчонок от неожиданности шарахнулся прочь, разжал руки и вместо травы намочил ни в чем не повинные штаны. Выругался, конечно. Но очень тихо. Скромно. После чего, даже толком не оправившись, поспешил вернуться к костру, наивно полагая, что на этом все и закончилось.

Бедняга. По пути я еще три раза успела его атаковать, без предупреждения наскакивая из темноты. Сбивала с ног. От души вываляла в траве и щедро вымазала в травяном соке. Растрепала всего. Разозлила донельзя. Но даже после возвращения не оставила в покое и всего за полчаса довела до того, что несчастный рыжик стал вздрагивать от каждого шороха. А когда я сменила ипостась и, подобравшись поближе, сочно причмокнула у него над ухом, мальчик аж взвился и практически сбежал обратно в лес, заставив меня сдавленно захихикать.

Следующим на очереди оказался Наран, которого я нахально разбудила посреди ночи. Причем разбудила тем, что просто упала на него сверху, свободно разлеглась, как на мягкой подушке, и потом с блаженной улыбкой слушала раздающееся снизу натужное пыхтение, перемежаемое то угрозами, то мольбами не ломать ему кости. Оно и неудивительно – в звериной ипостаси я была крупнее его раза в полтора и весила почти в два раза больше.

Не спрашивайте только, как такое стало возможно, и почему в человеческой ипостаси мой вес составлял едва ли треть от веса звериной. У всех остальных пород кошачьих, как и у волков, масса тела в различных формах оставалась примерно одинаковой. Но баскхи, носители той самой чистой крови, которая по прихоти Иллари приобрела совершенно особые свойства, испокон веков нарушали все существующие в мире законы. Просто потому, что наше появление стало результатом прихоти верховной богини. А единственным неприятным следствием ее вмешательства в нашу природу был и оставался резко повышенный аппетит, который становился особенно сильным после смены формы.

Одним словом, у Нарана не было ни единого шанса. А когда он попытался взбрыкнуть, я просто положила лапу ему на голову и чуток придавила, чтобы он осознал, насколько я была к нему добра.

Поскольку моя лапа шириной была в половину его морды, то волк проникся и смиренно попросил прощения. Только после этого я соизволила его отпустить и, напоследок прикусив клыками холку, милосердно отошла в сторону.

Рокхета трогать не стала, потому что он, в отличие от остальных, сумел меня недавно порадовать. А вот за то, что поутру этот нахал посмел меня разбудить раньше полудня, я все-таки решила его наказать. Правда, не сразу. Когда лохматые собрались, оседлали коней и выбрались на дорогу, я сперва нахально забралась к вожаку на колени и, уютно устроившись, задремала, добирая те часы, которых не хватило утром. А вот когда проснулась, испытала прямо-таки нестерпимое желание похулиганить. И, поскольку своим желаниям привыкла потакать, немедленно принялась за дело.

Для начала я уселась в седле спиной вперед и, обхватив волка ногами за талию, старательно обнюхала его шею, неожиданно обнаружив, что запах у лохматого стал еще более насыщенным, чем раньше. Потом принялась внимательно изучать гладко выбритый подбородок и острую линию скул, хищные обводы которых определенно привлекали внимание. Сперва просто оценивала, тихонько намурлыкивая под нос что-то умиротворяющее. Затем решила потрогать, не отказав себе в удовольствии пощекотать недовольно сопящего оборотня кончиками пальцев за ушком и едва не рассмеявшись, когда Рокхет раздраженно отдернул голову.

Ой, какие мы недотроги… Но куда ты денешься, дорогой, если тут даже развернуться негде?

Когда волк отдернул голову во второй раз, я придвинулась ближе и нахально провела пальцами по его шее – от подбородка до опрометчиво расстегнутого ворота, из-под которого выглядывали жесткие волоски. Вообще-то излишнюю растительность на мужских телах я не уважала, но у волков иначе не бывало. Брей их, не брей – после первого же оборота повышенная лохматость возвращалась в полном объеме, и ничего с этим поделать было нельзя.

С котами проще – благодаря милости богини, в человеческом облике мы сохраняли гладкую кожу и абсолютно не мучились с избыточным волосяным покровом. Но сегодня мне было важно подвести вожака к пониманию, что игнорировать мои желания может быть опасно для здоровья, поэтому я гладила его и увлеченно ласкала грубую кожу. До тех пор, пока волк не зарычал и не перехватил своими огромными лапищами мои шаловливые ручки.

– Хватит, – жестко сказал он, уставившись на меня сверху вниз опасно пожелтевшими глазами.

Я изогнула губы в коварной улыбке:

– А то что? Накажешь меня? Обругаешь? Отшлепаешь? А может быть… м-м-м… поцелуешь?

Оборотень раздраженно выдохнул и отвернулся, посчитав ниже своего достоинства отвечать кошке. А руки завел мне за спину и уже там перехватил поудобнее, чтобы они не лезли ему в глаза.

Ха-ха.

Я изогнулась и из вредности прижалась к лохматому всем телом, благо поза этому способствовала. А на свирепый взгляд лишь рассмеялась, наглядно демонстрируя, что испытывать его терпение могу и без рук. Для этого достаточно было лишь время от времени касаться его грудью, покачиваться в такт движениям лошадиной спины и тереться об него животом, бедрами, всем телом. Собственно, мне даже не требовалось ничего говорить и делать, чтобы вызвать у сидящего рядом мужчины прилив вполне объяснимого желания – желания удавить меня, если кто не понял, а вовсе не того, о чем вы сейчас подумали.

Глухо рыкнув, Рокхет в какой-то момент дернул за скрещенные за спиной руки, заставив отстраниться, но лучше после этого не стало. Потому что воинственно торчащая грудь внезапно оказалась перед самым его носом. Равномерно приподнимаясь и снова опускаясь вниз, она продолжала дразнить, притягивать внимание. Заставляла злиться еще больше и метаться взглядом по сторонам, не зная, куда девать глаза от такого безобразия.

– Кошка блудливая! – процедил в конце концов волк, а затем не выдержал, и обхватив меня за талию, рывком заставил сесть боком и на всякий случай стиснул второй рукой, чтобы не рыпалась. А мне только того и надо – перехватив беспокойный взор Роара, я лихо ему подмигнула. А когда натолкнулась на осуждающий взгляд Нарана, подвинулась так, чтобы лучше его видеть. И, обхватив руками мощное плечо, перегораживающее обзор, задала крутившийся в голове вопрос:

– Скажи-ка, лохматый друг мой, а тебе ничего странного не показалось в тех шавках, которых мы порвали на ленты позапрошлой ночью?

Плечо под моими пальцами напряглось, но я сделала вид, что не заметила. А вот Наран откровенно помрачнел:

– Мне очень не понравилось их оружие, миледи.