Темный эльф. Владыка

– Со мной все в порядке, – буркнул Линнувиэль, толкая пятками своего жеребца. – Помирать не собираюсь, не надейтесь. А что бледный – не страшно. Вот скоро отъемся, отосплюсь, сил накоплю побольше и порозовею.

– Главное, чтобы не обожрался, не потолстел и не начал огнем плеваться, – подозрительно серьезно заметил Шранк. – А то нам с тобой будет не совладать. Придется ушастым шариком катить по дороге, чтобы загнать на место, а оглушать так, как любит Белик, – толстой дубиной с разгона.

Хранитель тихонько фыркнул.

– Нет, ты не думай, что я против, – невозмутимо продолжил воевода. – Просто имей в виду: если вдруг захочешь в лоб получить али в глаз, чтобы от дурости-то избавиться, так я буду первым в очереди.

– Мечтай, мечтай.

– Хочешь сказать, так и останешься на всю жизнь идиотом? – округлил честные глаза Шранк. – А как же стремление к совершенству? Как же ваша вечная любовь к созиданию? И вечная тяга к новому? Побыл бы для разнообразия умным – вдруг бы понравилось?

Сартас кашлянул, предупреждающе покосившись на развеселившегося смертного, но Линнувиэль только криво усмехнулся.

– Предлагаешь у тебя поучиться?

– А что такого? – демонстративно расправил плечи Страж и выразительно потер громадный кулак. – Вот оно, хранилище знаний. Никогда не подводит, если надо кому-то открыть глаза. И вообще, чтоб ты знал, я настоящий кладезь мудрости. Поделюсь так поделюсь: потом полжизни будешь осколки сплевывать и вспоминать меня добрым словом.

– «Добрым словом» я тебя и сейчас могу благословить. Безвозмездно. Ты мне только тональность подскажи, а то я не уверен, что смогу правильно подобрать нужный ритм.

– Так привал будет, и подскажу, – спокойно кивнул Шранк. – И тональность, и ритм, и все остальное. Ножики свои только захвати для пущего эффекта, и мы прекрасно поладим.

– Договорились, – хищно усмехнулся Линнувиэль. – С меня ножи, с тебя – мудрость, а там посмотрим, у кого больше убежденности во взглядах.

Воевода оценивающе прищурился, внимательно оглядел встрепенувшегося остроухого и остался доволен: кажется, тот окончательно пришел в себя, поскольку ничто так не способствует правильной работе мысли, как веселая бесшабашная злость. И она же, кстати, отлично помогает избавиться от последствий трудно переносимого взгляда вожака. На себе испытали. А теперь и ему придется, герою ушастому, а то что-то совсем загрустил.

Таррэн проследил за взглядом друга и одобрительно кивнул, но никто, кроме Шранка, этого уже не заметил.

– Ну, получил свое? – ехидно пропела Белка, едва потрепанный эльф со злобным шипением выбрался из речки, где пытался отмыть плачущее кровавыми слезами тело: на обещанном привале проклятый Страж всего за полчаса уделал его так, что с импровизированный арены молодой хранитель почти что уполз.

Мудростью», чтоб его… поделился! Проклятая Гончая! Сказал бы кто раньше, на что способно это ухмыляющееся чудовище, Линнувиэль сто раз бы подумал, прежде чем с ним связываться. Неужели это человек?! Конечно, эльфы видели его в бою с гиенами, но чтобы так быстро махать мечом… Пожалуй, с ним даже личный телохранитель владыки Тирриниэля не сумеет справиться. И все бы ничего – отличных бойцов эльфы всегда ценили, иногда прощая даже человеческое происхождение, но как этот гад измывался в процессе…

– Ого, – насмешливо хмыкнула Гончая, изучая причудливую карту кровоподтеков на теле хранителя. – Славно Шранк развлекся. Кстати, он не предупредил, что держится на равных даже с Таррэном?

Линнувиэль замер, удивившись не столько новым сведениям, сколько тому, что утренний бойкот наконец закончился. Но потом вспомнил о Шранке и снова поморщился.

Ага, не предупредил. Забыл, наверное, гад? Эх, знать бы чуток пораньше… а теперь ребра болели просто безумно. Хранитель все руки себе сбил о будто железное тело воеводы, да вдобавок чуть передний зуб не потерял, не успев увернуться от его громадного кулака.

– Да-а-а… – протянула Белка, с нескрываемым удовольствием разглядывая собеседника. – Красота – страшная сила. Я гляжу, ты сегодня отличился.

– Зато ты, я гляжу, наконец-то решил перестать от меня прятаться! – не сдержался Линнувиэль, осторожно присаживаясь на траву.

– Скажем так: я дал тебе время привыкнуть.

– К чему?

– К тому, что ты больше не сможешь меня ненавидеть.

Темный эльф красивым движением свел брови к переносице и очень медленно повернул голову.

– Интересное заявление… И как это понимать?

Белка чуть наклонила голову, молча изучая его гармоничное лицо, в котором, как и у всех мужчин из рода Л’аэртэ, присутствовали несомненные черты владыки Изиара: тонкие черные брови, слегка раскосые зеленые глаза, чуть приподнятые скулы, четко отчерченные губы, слегка подпорченные капризным изгибом. Немного отличается форма подбородка и высота лба, но все же ошибиться невозможно – напротив нее сидит один из отпрысков проклятого владыки и родственник Таррэна.

– Вот так, – тихо шепнула она, и мир знакомо перевернулся.

Линнувиэль вздрогнул, с головой окунувшись в бездонную синеву ее глаз. Сжал челюсти, чтобы не поддаться ей снова. Мысленно взвыл, чувствуя, что еще немного – и проиграет эту схватку, а затем инстинктивно шарахнулся прочь. Еще не понимая до конца, в чем дело, но чувствуя, как давит на него чужая воля. Стремится подчинить, сломать, бросить его на колени. И именно в этот момент трехсотлетний маг вдруг прозрел и со всей ясностью понял, что в прошлый раз не ошибся. Было в Белике что-то неправильное. До боли знакомое. Что-то, что заставило мага вспомнить об истоках своей собственной магии и, сравнив ее с тем пламенем, что полыхало во внезапно позеленевших глазах, с содроганием осознать, что же за сила такая в нем жила.

Полное подчинение…Эта дикая мысль промелькнула и засела в сознании опытного мага так прочно, что смогла пробиться даже сквозь затянувший разум дурман. А потом Гончая все-таки сжалилась и отвернулась. Линнувиэль помотал головой, с трудом избавляясь от наваждения, но лишь после этого наконец сообразил, насколько опасно было просто смотреть в эти чистые радужки, как легко в них можно потерять личность, раствориться, исчезнуть и никогда не вернуться…

– Что это за магия? – с усилием выдавил Линнувиэль, когда пришел в себя.

– Моя магия, эльф, – сухо ответила Белка. – Теперь ты понимаешь, почему стараюсь держаться от вас подальше?

– С этим как-то можно бороться?

– Нет.

– А предотвратить?

– Если не смотреть прямо в глаза, все терпимо, – спокойно отозвалась она. – Прости, что мне пришлось ее использовать, но иного выхода мы не видели: ничто другое не способно было вернуть тебя к жизни. Только мой зов, потому что он гораздо сильнее зова смерти, однако именно из-за него ты больше не сможешь меня ненавидеть.

Темный эльф с силой растер виски, действительно ощущая, как уходят в небытие странные мысли и противоестественные желания. Кажется, ему не солгали: если не видеть этих странных глаз, жить становится легче. А ненависть… Да, Белик прав: Линнувиэль больше никогда не сможет его возненавидеть.

– Прости, – неожиданно смягчилась Гончая. – Это сильнее меня. Я почти не контролирую это, а единственное, чем могу тебе помочь, – просто не приближаться. Но ты ведь не захочешь этого, верно?

Линнувиэль обреченно прикрыл глаза.

– Как такое стало возможно? – хрипло спросил он, страшась поднять взгляд и снова увидеть манящие голубые озера, в которых так хотелось утонуть.

– Это ты у Таррэна спроси. Я не слишком разбираюсь в ваших магических извращениях.

– Почему в наших? – непонимающе уточнил голову эльф. – Это же чистая сила, преобразованная в один-единственный узконаправленный луч. Правда, невероятно мощный. Мгновенный удар по разуму, причем такой силы, что его способен нанести только очень опытный маг. Владыка, например. Или Таррэн. А ты – человек…

– Нет.

– Что «нет»? – не понял Линнувиэль.

– Я не человек, – безразлично пояснила Гончая. – Причем уже давно. Но и не полукровка. По крайней мере, не в том смысле, который вы вкладываете в это понятие. Да не ломай голову, просто поверь на слово, потому что на данном этапе я не собираюсь тебе ничего объяснять. Всего лишь хочу предостеречь от глупостей, чтобы Таррэну не пришлось потом прибегать к «Пологу забвения» или, чего доброго, отрывать тебя от меня с мясом. Скорее всего, для тебя это закончится плачевно, а для меня – еще одним трупом. Я этого пока не хочу. Что же касается магии, то тут ты абсолютно прав: мои способности – это работа мага. Очень сильного. Одного из самых могущественных среди твоего народа, хотя и не совсем вменяемого, иначе он не заставил бы вас сходить с ума от моего присутствия.

– Я не понимаю.

– А этого и не нужно. Раз уж так случилось, а ты отказался об этом забыть, хотя тебя очень просили, значит, терпи теперь и помалкивай о том, что увидел. Не то я пожалею о своем решении.

Линнувиэль непонимающе поднял голову.

– Каком?

– Что сохранил тебе шкуру, – жестко ответила Белка.