Темный эльф. Владыка

– Таррэн?

– Мм?

– Скажи, а ты не жалеешь? – Белка отодвинула в сторону скомканную простыню и, подобравшись ближе, заглянула в мягко мерцающие изумруды его глаз.

– О чем?

– Ну… – Она неожиданно смутилась. – Что остался со мной, в пределах, и вообще…

Эльф изумленно повернул голову.

– Почему я должен об этом жалеть?

– Э-э-э… просто я… знаешь… – Белка совсем смешалась, отчего ее маленькие ушки ярко вспыхнули, а в голубых глазах заметалась несвойственная ей неуверенность. – Я не умею носить красивые платья, не люблю пышных причесок. Я и волосы-то все время норовлю обрезать покороче, хотя знаю, как тебе нравится, когда они длинные. Я часто ворчу, ругаю ни за что. Люблю оружие и мужские костюмы. У меня нет привычки соблюдать этикет. У меня часто меняется настроение, и, наверное, я не слишком подхожу такому, как ты. Я… Думаю, Мирена смотрелась бы лучше.

– Малыш, ты что? – нахмурился Таррэн. – Кто сказал тебе такую глупость?

– Я наблюдала за ней, сравнивала, много думала, и она… красивая. Правда. Настоящая леди. И я хорошо понимаю, почему ваши мужчины неизменно выбирали себе жен из дома Маллентэ. Эльфийки действительно этого достойны. А я совсем на них не похожа.

Темный эльф покачал головой и требовательно привлек супругу к себе, крепко обнял, с нескрываемым наслаждением вдохнув аромат ее заискрившихся волос, и улыбнулся.

– Глупый ты мой бельчонок. Я люблю тебя всю, вместе с твоим настроением. А если ты имеешь в виду магию, то руны тут совершено ни при чем. Я не поддаюсь им… гм, почти. По крайней мере, не так, как хотел бы Талларен. Что же касается остального, то, на мой вкус, ты во много раз превосходишь любую эльфийку. Они слишком пресные, что ли? А ты настоящая. Чудесная. И совсем дикая, как твои кошки. А еще знаешь что? – Он бережно заправил за маленькое ухо каштановую прядь, нечаянно выбившуюся из-под вязаной шапочки, и притянул Белку ближе. – Мне все это нравится. Я люблю тебя, малыш. И этого ничто не изменит.

Белка слабо улыбнулась.

– Значит, тебя не смущает мой внешний вид? То, что я большую часть времени веду себя как мальчишка?

– Нет.

– А моя кожа?

– Нет.

– А…

– Меня ничто не смущает, кроме того, что ты сводишь меня с ума, – серьезно посмотрел на нее Таррэн. – Наверное, я должен ненавидеть брата за то, что он сделал, проклинать его даже сейчас, но я… не могу. Да, каждый раз, когда я на тебя смотрю, я вынужден помнить, что это – его заслуга. Знать, для чего ты была создана, какие руны на тебе горят, сколько боли он успел тебе принести, и только это меня огорчает. Но…

– Если бы не он, я бы никогда тебя не узнала, – тихо шепнула Гончая. – Мы бы наверняка не встретились, и ничего бы этого не было. Ни тебя, ни меня, ни Траш с Каррашиком.

Темный эльф бережно провел пальцами по ее губам.

– Да, малыш. Он подарил мне тебя, и только за это я готов его простить. А твоя кожа… клянусь, я ни видел ничего прекраснее. И я люблю запах твоего меда. Я всегда тобой восхищался. И не устану делать это даже через тысячу лет. Никогда, потому что ты – моя пара. Прекрасная, немножко дикая, но самая-самая лучшая. С тобой никто не сравнится, даже эльфийки, и это – чистая правда. А моя жизнь всегда будет принадлежать только тебе. Как, впрочем, и все остальное.

– Особенно уши?

– Все, что захочешь, – улыбнулся Таррэн, настойчиво притягивая к себе ее упругое тело.

– Та-а-ак… – вдруг прищурилась Белка, чувствуя, как начинает пылать его кожа, а в зеленых глазах загорается знакомый огонь. – Кажется, кому-то давно пора выспаться и хорошенько отдохнуть? Забыл?

– Мм…

– Та-а-аррэн… – с нескрываемым подозрением протянула она, когда его руки скользнули ниже. – Ты меня слышишь? Ты слишком много сил потратил и не отдыхал. Не заставляй меня нервничать.

– Успею, – невнятно буркнул эльф, жадно целуя тонкую шею. – Все равно у нас есть еще целый день в запасе. И одна о-о-очень долгая ночь.

– А резерв? Тебе надо восстанавливать силы!

– Мы оба знаем, где их можно взять.

– Нахал! Я не амулет-накопитель, чтобы ты черпал оттуда, когда тебе вздумается!

– Нет, конечно. Зато ты – бесподобная приманка для эльфов, малыш. Можешь считать, что я снова попался в эту ловушку, – довольно промурлыкал он, безошибочно отыскивая крошечную точку за левым ухом. – Правда, уже успел оценить ее преимущества и хорошо знаю, как оттуда выбраться. Не так ли?

Белка тихо охнула, когда он голодным пересмешником вцепился ей в шею, отчаянно брыкнулась, пискнула, но сразу сдалась, потому что дрянной братец этого коварного искусителя заранее позаботился, чтобы оставить для своей игрушки единственное уязвимое место. То самое, о котором проворный эльф совершенно случайно узнал двадцать лет назад и теперь нагло воспользовался моментом. По ее телу мгновенно пробежала горячая волна, тугие мышцы непроизвольно расслабились, кожа стала еще мягче и нежнее, охотно поддаваясь его настойчивым губам. А аромат меда усилился настолько, что темный эльф непроизвольно заурчал.

– Таррэн, чудовище! – простонала Гончая, не в силах противиться магии своих же рун. – Тебе еще рано… с ног же валишься, упрямец! Ой… ай!.. Боже, ладно! Ладно! Только не трогай ухо! И не смей палить таверну (а заодно и весь город!), не то Мирдаис нам потом это припомнит и всю оставшуюся жизнь будет слать в наш лес негодующие письма! Таррэн!

Эльф тихонько рассмеялся и, послушно загасив огонь, увлек ее за собой.

Леди Мирена-ис уже второй день не находила себе места, теряясь в бесконечных догадках и сомнениях. О том, что случилось с Линнувиэлем, она узнала самой последней, когда самое страшное осталось позади и собратья вернули хранителя в комнату, попросив Мирену за ним присматривать. Эльфийка целую ночь не отходила от него ни на шаг, промакивала бледное лицо влажной тканью, отирала струящийся по его лицу пот и искренне переживала, когда истощенный хранитель вдруг начинал метаться на постели, стонать сквозь сомкнутые губы и кого-то звать.

– Останься, пожалуйста… – шепотом взмолился он, когда пришло время уходить, и так вцепился в руку эльфийки, что Мирена с трудом высвободилась, а потом еще долго не могла уснуть.

Вскоре ей на смену пришел Атталис, за ним наступила очередь Аззара, Корвина… даже Сартас провел несколько томительных часов в комнате собрата, тревожно вслушиваясь в его прерывистое дыхание и неясное бормотание, в котором без конца проскальзывало имя Белика. Но к вечеру следующего дня Мирена не выдержала – вернулась, хотя ее просили не беспокоиться. Провела у постели ослабевшего хранителя еще одну бесконечно долгую ночь, даже позволила держать себя за руку и называть в бреду чужим именем. А когда Линнувиэль наконец-то открыл глаза, почувствовала такое облегчение, что едва не расплакалась от радости, хотя никогда раньше не позволяла себе такого вопиющего проявления чувств.

Однако то, что случилось потом, поставило гордую эльфийку в полнейший тупик. Нет, не то чтобы ей не нравился Белик или вызывали раздражение его опасные шутки. Но сам факт внимания со стороны молодого лорда просто не мог не броситься в глаза. Так, как смотрел на него Таррэн, не смотрят даже на собственного сына. Так не заботятся о лучшем друге или родном брате. Таким тоном не разговаривают ни с одним близким человеком, за исключением того, чья жизнь гораздо важнее, чем твоя собственная. Да еще его загадочные слова про пару… Но кто мог быть парой Таррэна? Леди Мирена уже который день терялась в догадках.

Но это еще полбеды: лорд на то и есть лорд, что не обязан ни перед кем отчитываться, даже если, утратив способность зачать ребенка и достигнув второго совершеннолетия, неожиданно начал увлекаться… простите, боги… хорошенькими мальчиками. Но Линнувиэль! Вот уж за кем никогда подобного не замечалось! А тут его словно подменили: всего за одни сутки он превратился в одержимого, ведомого лишь одной бредовой идеей, – добраться до Белика. Причем если во сне это было еще простительно, то, когда он ринулся спасать полукровку от неведомой опасности, едва не схлестнувшись с Таррэном, сородичи всерьез обеспокоились.

Мирена, устав от неопределенности, резко поднялась с кресла и, набросив на плечи тонкую кружевную накидку, решительным шагом направилась к двери. Все, хватит. Надо найти Белика и выяснить правду, а то с ума сойти можно от этих догадок. Она бесшумно выглянула за дверь и быстро огляделась, но длинный, прямой как стрела коридор оказался пуст: трактирщик суетился где-то внизу, в районе кухни, явно собираясь и дальше угождать взыскательным постояльцам. Расторопные служанки тоже куда-то запропастились. Корвин и Атталис разминались на заднем дворе. Маликон и Аззар, как обычно, составили им компанию. Линнувиэль сразу после обеда поднялся к себе, а Сартас недавно ушел в город, зачем-то прихватив человеческого воеводу. Иными словами, второй этаж был абсолютно свободен.

Мирена на цыпочках выбралась из комнаты, неслышной тенью подобралась к комнате, которую занимали Белик и Таррэн, но, добравшись до заветной двери, остановилась. Перевела дух, набралась смелости и осторожно постучала. Ну? Кто откроет? Хоть бы Белик, потому что с ним общий язык найти гораздо проще. Таррэн, конечно, не злой и совсем не похож на отца, но… Боги, а может, не надо было этого делать?

Прошла томительная секунда, вторая, третья. Однако ответа все не было, и Мирена мучительно заколебалась. И что теперь? Войти без разрешения? Вернуться обратно? Она с сомнением оглядела пустующий коридор и все-таки взялась за ручку. Очень медленно отворила дверь, на цыпочках вошла и клятвенно пообещала себе, что только найдет Белика и тут же вернется – подглядывать за Таррэном она вовсе не собиралась. Оказавшись внутри, леди огляделась, но крохотная комнатка, открывшаяся ее глазам, оказалась проходной. И, разумеется пустой. Одно окно, колченогий табурет под подоконником, невысокий стол, крепко сколоченный стул, длинная циновка, брошенная на пол…

Эльфийка нерешительно прошла вглубь комнаты и замерла перед второй дверью, оказавшейся чуть приоткрытой. Ей снова мучительно захотелось сбежать, но потом любопытство все же победило: одолев столько препятствий, грех было идти на попятный. А потому она, сжав кулачки, все-таки набралась смелости и потянула дверь на себя.

Небольшая уютная спальня ничем не отличалась от той комнаты, в которой поселили ее саму: такое же ограниченное пространство пять на восемь шагов, обилие гладко оструганного дерева, слегка разбавленного миленькими занавесками и грубоватой, но добротно сделанной мебелью. Большой кованый сундук возле открытой двери. Тяжелый, массивный и абсолютно чистый стол, за которым можно и перекусить, и посидеть, и расстелить дорожную карту. Плотно задернутые шторы на единственном окне. Два стула с аккуратно сложенной одеждой, в которой Мирена сразу узнала любимую Таррэном рубаху и его поношенную куртку. Затем увидела рядом брошенную небрежной горкой одежду Белика и, прикусив губу, неуверенно подняла глаза на широкое ложе, занимавшее большую половину комнаты.

Таррэн спал, бесстыдно разметавшись по постели. Совершенно обнаженный, ошеломляюще красивый. Длинные черные волосы повелителя свободно струились по покрытым старыми шрамами плечам, обычно жесткое лицо выглядело спокойным и расслабленным, на тонких губах блуждала загадочная улыбка, а ее причина…

Мирена вздрогнула, увидев обвивающие его шею тонкие руки, на одной из которых алел удивительно четкий, словно напоенный кровью рисунок, тянущийся от кончиков пальцев до самой шеи и исчезающий под простыней. Полностью разглядеть его не получалось, потому что широкая рубашка (явно мужская и явно не по размеру!) надежно прикрывала гибкое тело. Но этот дивный узор выныривал гораздо ниже, проявляясь на безупречно стройном бедре, по-хозяйски заброшенном на живот эльфа. Затем спускался на колено, голень и изящную лодыжку, где обвивался гибкой змеей подобно законченному заклинанию и при ближайшем рассмотрении складывался во вполне читаемое имя.

Мирена судорожно вздохнула, широко раскрытыми глазами глядя на открывшееся зрелище, в ужасе развернулась и поспешила прочь, но наступила на половицу, что тихо скрипнула под ее ногой, и больше уже ничего не успела: в мгновение ока Белка распахнула глаза, бесшумным зверем слетела с постели, одновременно выдергивая из пристроенных в изголовье ножен свои мечи. Хищным демоном метнулась следом и все в той же оглушительной тишине громадным прыжком настигла нарушительницу.

От внезапного удара в спину эльфийка вскрикнула и упала, но потерять сознание ей не позволили: на нежную кожу беззвучно легла полоса холодного металла, сильные пальцы вцепились в горло. Ее без особого труда развернули, крутанув, как обычную куклу, а затем Мирена в панике зажмурилась, понимая, что увидела совсем не то, что нужно, и ожидая за это самого сурового наказания.

Но тут стальная хватка неожиданно ослабла, а подозрительно знакомый голос ахнул: