Изоморф. Каратель

Имея зарплату почти в три золотых молга в месяц, Шал мог себе позволить гораздо больше. Но вместо этого он платил полсеребрушки в месяц девушке-служанке, которая раз в неделю приходила сюда убираться. И совсем немного тратил на еду. Жилье было служебным, поэтому платить за аренду ему не требовалось. Одежду и амуницию каратель получал в Ордене. Роскоши он не терпел. Жил как аскет. И я откровенно порадовался, когда зашел на кухню и обнаружил на столе увесистый мешочек, откуда через старательно проделанную дыру на боку успело вывалиться несколько золотых.

Пакость довольно заурчала, когда я похвалил ее за находку. После чего вихрем промчалась по столам и полкам, одну за другой распахнула дверцы немногочисленных шкафов. Выволокла и сложила на столе все нашедшиеся на полках колющие и режущие предметы, притаранила откуда-то красивую кружку, судя по всему, фарфоровую или типа того. После чего обежала свою добычу по кругу, привстала на задние лапки и требовательно мявкнула.

Мол, смотри, хозяин, я тебе еще покушать нашла…

Сунув в рот пару золотых, я довольно кивнул и принялся припоминать, что и где тут лежит. Обошел весь этаж. Затем снова поднялся на второй. А когда Пакость выразительно защелкала пастью и кровожадно огляделась, без промедления кивнул:

– Иди, ешь. Только дыры на виду не оставляй и постарайся сделать так, чтобы крыша не рухнула нам на головы.

Нурра вильнула хвостом и исчезла. С чердака вскоре донесся характерный хруст, словно там поселился гигантский термит. Потом что-то покатилось по полу, загрохотало. Но не слишком громко, так что я не обеспокоился. Закончив осмотр посещением уборной и душа, я переоделся, после чего спустился вниз и на пару с Изей от души перекусил, в два счета уполовинив годичные сбережения мастера Шала.

Обычной еды в доме почти не осталось, хотя было видно, что за полками и шкафами кто-то следил. Внутри нашлось немного сыра и хлеба, а в леднике (местный аналог холодильника, замаскированный под обычный шкаф с охлаждающим заклинанием внутри) лежало замороженное мясо. Само собой, я сгрыз все, что нашел, снова закусил молгами и, устав от этой несложной деятельности, во второй раз отправился спать. А ближе к вечеру, когда в двери заскрипел чей-то ключ, неохотно спустился вниз, чтобы встретить свою единственную служанку.

Девушку звали Ниара. Она была довольно милой, аккуратной, вежливой и вполне приятной на личико. К тому же никогда не отказывала суровому карателю в интимной близости, если в том возникала необходимость. Единственное, чего бывший хозяин дома от нее требовал, это чистоты в доме и соблюдения личной гигиены. А также приплачивал по серебряному молгу в месяц за то, чтобы она больше ни с кем не вступала в близость, пока работает на него.

Я, оглядев аппетитную фигурку девушки, мысленно облизнулся. Но, пока Ниара убиралась и расставляла по полкам продукты, соблюдал основное правило Шала – молчал. Нет, на секс сегодня не претендовал – в таком состоянии с меня мало проку. Но будущее определенно начинало мне нравиться. Тем более что воспоминания Шала на эту тему были достаточно подробными, и, пока Ниара работала, я утешал себя тем, что вдосталь в них покопался. Заодно узнал, что служанка у меня хоть и скромная, но умеет быть темпераментной. К тому же не ревнива. Честна. Умела вкусно готовить. И в какой-то мере даже заботилась о своем господине, который лишь в отношении нее позволял себе проявить некоторую мягкость.

Однако, когда я уже размечтался, что через пару недель сполна оторвусь за год вынужденного воздержания, и даже задумался, как подготовить к этому свой любопытный хвост, случилось непредвиденное. Перед уходом, все убрав и снабдив меня горячим ужином, Ниара вдруг потупилась и неуверенным голоском сообщила, что ей очень жаль, но с недавних пор у нее появился ухажер.

Меня словно под дых ударили.

Что? Любовник?!

Поднявшаяся в душе волна раздражения, доставшаяся в наследство от бывшего хозяина дома, была настолько сильной, что мне потребовалось некоторое время, чтобы ее погасить.

Черт.

В Ниаре как таковой я не нуждался. Привыкнув сам себя обслуживать, я мог обойтись без помощи по дому. Тем более от незнакомой девушки. С ее появлением реально возрастала угроза обнаружения Изи и нурры. Но если ради регулярного секса и шанса на нормальные отношения я еще был готов рассмотреть варианты, то в отсутствие оного смысл появления в моей жизни дополнительного фактора риска сводился на нет.

И тем не менее с Ниарой надо было что-то решать.

Настоящий Шал мог бы ее сейчас даже ударить, ведь в его понимании это было предательство. Он ей в какой-то степени поверил, даже вон второй ключ отдал, а для мужчин это много значит. Сказать, что это была любовь, я бы, правда, не рискнул, но симпатия определенно присутствовала: Ниара была единственной, кого добровольно отстранившийся от человеческого общества каратель был готов хоть как-то терпеть. И ее заявление должно было больно ударить по его самолюбию.

Однако по большому счету девушка оставалась свободна в своем выборе. Ей никто не запрещал влюбляться или испытывать симпатию к кому-то еще. К тому же она честно предупредила, что нашла другого партнера для жизни и секса. Даже смущенно пробормотала, что «ежели господин желает, то она могла бы… в последний раз». Да и следить за порядком в доме не отказывается. Ведь у нее на руках старушка-мать, которую не бросить без помощи, младший брат, который тоже нуждался в присмотре. И вообще, господин каратель был к ней так добр, что ей очень неловко за то, что она так его подвела.

Я после этого только зубами скрипнул и, не выходя из образа, процедил:

– Вон.

Девушка ожидаемо расплакалась. Снова попыталась убедить меня, что ни в чем не виновата. Но поскольку плюсы ее присутствия в моем доме значительно уступали минусам, я лишь выразительно указал на дверь. После чего девчонка, расплакавшись пуще прежнего, все-таки ушла, оставив на кухонном столе запасной ключ и не взяв приготовленный для нее авансом серебряный молг.

Тьфу.

Что за дурацкий вечер?!

Задвинув засов на двери, я прислонился к стене и прикрыл глаза, стараясь не поддаться охватившему меня разочарованию. Но лучше уж так, чем я каждый раз буду смотреть на девчонку голодными глазами или, еще хуже, поддамся инстинктам. Вон, уже Изя наружу вылез, жадно поглядывая по сторонам. И неудивительно: он ведь тоже мужик. Небось еще не забыл, как куролесил с молодыми нуррочками в стае?

В ответ на мои мысли хвост ответил радостным щелчком челюстей и активной вибрацией в копчике.

Угу. Вот об этом я и говорил. Так что нет, милая, лучше тебе находиться от нас подальше, а то неровен час что-нибудь случится, и я буду сильно жалеть, что поддался сиюминутному соблазну.

Тяжело вздохнув, я выпрямился и, поймав на ладонь спрыгнувшую с потолка нурру, собрался поужинать, раз уж нам на халяву наготовили столько еды. Но где-то на середине коридора меня шатнуло, в ушах зазвенело, а в глазах все отчаянно замельтешило. Почти одновременно с этим краски знакомо смазались. Мир потускнел. А когда звон в башке прекратился, я с удивлением обнаружил, что снова могу пользоваться сумеречным зрением.

Оно, правда, сильно сбоило. Картинка произвольно менялась с нормальной на серо-зеленую и обратно, отчего меня вскоре замутило. В итоге от ужина пришлось отказаться, но спать я отправлялся не голодным – это раз, потому что рядом вилась Пакость со своими «жемчужинами», и вполне довольным собой – это два. Ведь возвращающиеся способности означали, что мой организм постепенно восстанавливается. И недалек тот день, когда я смогу вернуться на изнанку, чтобы исполнить данное себе обещание и до последней твари вычистить проклятое подземелье, в котором так страшно погибла моя малышня.

Глава 4

Два дня мне потребовалось, чтобы подъесть оставленные Ниарой запасы съестного и заново привыкнуть пользоваться сумеречным зрением. За это время я окреп, научился перемещаться на гораздо большие расстояния. Начал потихоньку приводить в порядок тело и разрабатывать пострадавшую руку, на которой прямо на глазах рассасывались следы нехилого ожога.

Пакость в эти дни меня прямо-таки спасла, раз за разом подкидывая то золото, то брюлики, то маленькие порции фэйтала. Металл был сытным, полезным, энергетически емким и изрядно ускорил процесс выздоровления, так что к исходу третьих суток я уже вполне уверенно держался на ногах, не умирал от усталости, поднимаясь по лестнице на второй этаж. И даже возобновил тренировки с холодным оружием по методике карателей.

Рука, конечно, еще болела, чувствительность в пальцах восстанавливалась гораздо медленнее, чем хотелось. Но если вспомнить, до какой степени они обгорели, было вообще удивительно, что я шел на поправку.

Одно меня беспокоило – Макс. За почти три недели, прошедшие со времени моего исчезновения, он наверняка с ума сошел от беспокойства. Но увы. Не имея достаточного резерва, чтобы хотя бы полрина провести на изнанке, я бы не рискнул туда сунуться. Это было опасно и для него, и для меня, особенно в свете того, что Жошу было поручено отслеживать мои перемещения по городу.

В итоге на улицу я выбрался только после того, как закончились все продуктовые и не продуктовые запасы в доме. Оставленные на черный день молги позволили мне без помех завалиться в ближайший трактир и восполнить дефицит органики. А неутомимая нурра, которая иногда по полдня отсутствовала дома, усердно снабжала меня неорганикой. При этом, когда я поинтересовался, где она нашла фэйтал, мелкая отчего-то испугалась и почти на два рина спряталась от меня в подвале. А когда вернулась, то долго не решалась подойти и вообще вела себя странно.

После этого я, конечно, заподозрил неладное, но ради собственного спокойствия от дальнейших расспросов воздержался. Ну нашла она страшно редкий и ценный металл. Ну подумаешь, нашла его много, а все «жемчужины» были одинаковыми по весу и размеру. До тех пор, пока я не видел, откуда они берутся, можно было успокаивать себя тем, что мне просто померещилось. Ну а если не померещилось…

«То и хрен с ним», – хладнокровно подумал я, сгребая со стола очередную пригоршню металлических деликатесов. После чего пощекотал под подбородком довольно зажмурившуюся нурру и, закинув половину добра в ненасытную Изину пасть, вернулся к тренировкам, стремясь поскорее набрать форму.

Надо признать, без помощи Ули привыкать к новому телу пришлось намного дольше, чем раньше. Я чувствовал себя как актер, нанятый на детский утренник и надевший слишком тяжелый костюм. Знаете, как в Диснейленде – ходит по улицам такой вот здоровенный Микки-Маус или Дональд Дак. Всем улыбается, активно машет. А в процессе незаметно утирает выступивший на лбу пот и сдавленно шипит, когда искусственная башка начинает заваливаться на бок, а громадная плюшевая лапа в самый неподходящий момент спотыкается о слишком высокий порожек.

Вот и я так же. Личина Шала оказалась слишком большой, неуклюжей и упорно не хотела садиться на меня как положено. Тут она жала, там натирала. Да еще и оказалась тяжелой сверх всякой меры.

Только к середине отпущенного магистром отпуска я более или менее привык к новой матрице и перестал спотыкаться на ровном месте. Тогда же почувствовал себя достаточно окрепшим, чтобы на пару ун заглянуть на изнанку. Еще дня через три я увеличил это время втрое. И лишь на пятой неделе своего пребывания в теле мастера Шала пришел к заключению, что смогу без риска прогуляться за пределы Старого города.

Над тем, как я добирался до прежнего логова, действующие разведчики и шпионы, если б узнали, наверняка ржали бы долго и с удовольствием. Опыта в подобных делах у меня не было, но все-таки я предпринял некоторые меры, чтобы обнаружить и стряхнуть со следа возможный «хвост».

Не знаю, получилось или нет, но подступающий вечер определенно добавил мне форы. А когда в одной из многочисленных подворотен я занырнул на изнанку, о «хвосте» уже можно было не беспокоиться. Теперь моим врагом стало время и неумолимо подбирающаяся сонливость, которую я должен был перебороть до того времени, пока не доберусь до нужного места.

Надо сказать, я сумел. И даже самостоятельно вскрыл защиту на калитке, прежде чем почувствовал, что сейчас упаду. Очутившись под прикрытием иллюзии, я тут же вывалился в реальный мир. С трудом удержался на ногах. Но все же упрямо потащился к двери, которая в отличие от моих прошлых визитов была плотно закрыта.

На громкий стук и незнакомый голос дом ожидаемо отреагировал усилением защиты. Когда я попытался ее снять, Макс тут же сменил ее на другую, а затем и на третью, заставив меня крепко выругаться. Упрашивать его и что-либо объяснять, стоя на пороге собственного логова, я уже был не в состоянии. Поэтому, когда почувствовал, что вот-вот грохнусь, просто достал из петли на поясе тагор и навел на строптивую дверь, демонстративным жестом поставив рычажок на максимум.

Только после этого защита с дома неохотно сползла, и дверь с протестующим скрипом открылась.

Живой или нет, но умирать дом, как и раньше, не захотел. Поэтому, когда я таким же демонстративным жестом потребовал впустить меня в подвал, Макс еще неохотнее подчинился. Уже спускаясь по лестнице и чуть не навернувшись с крутых ступенек, я хрипло выругался во второй раз. А когда добрался до комнаты с управляющим кристаллом, неподдельно удивился, обнаружив, что, помимо него, в подвале находится посторонний.

– С возвращением, – усмехнулся Шэд, стоя рядом с тем местом, где на изнанке находилась металлическая конструкция с тревожно мигающим кристаллом. – Как себя чувствуешь?

Я устало опустил тагор.

– Хреново. Неужто не видно?

Собиратель душ окинул меня преувеличенно внимательным взглядом.

– Ты жив. Это главное. И даже друзей своих сберег, что лично мне кажется удивительным.