Изоморф. Каратель

– Уходишь? – грустно спросил дом, когда я подхватил растолстевшую от обжорства нурру и, усадив ее на плечо, направился к выходу.

– Да. Мне больше нельзя здесь находиться. Нас обоих подставлю, так что извини. Какое-то время мне придется пожить в другом месте.

– Удачи, – так же грустно напутствовал меня Макс, когда я, позвякивая набитыми карманами, толкнул дверь.

Я молча кивнул. Нырнул на изнанку и, ни разу не оглянувшись, ушел, чувствуя себя так, будто бросаю на произвол судьбы не живой дом, а старого друга. Который был тоже не рад, что остается в одиночестве, но по определению не мог ничего изменить. Точно так же, как не мог изменить этого и я.

По возвращении домой я тщательно закрыл все ставни, задернул шторы, завесил окна в спальне для верности еще и плотными одеялами, чтобы создать улишшам комфортные условия. Затем, не дожидаясь утра, дотащился до ближайшего трактира, немилосердным стуком разбудил хозяина и, напугав его до икоты, сделал большой продуктовый заказ на грядущую неделю.

Мрачная слава карателя сослужила мне добрую службу – перепуганный мужичок ни единого вопроса не задал, когда я озадачил его такой странной просьбой. Трясущимися руками забрал у меня золотой и поклялся, что каждый день, ровно в полдень, мальчишка-слуга будет ставить мне под дверь целую корзину со всевозможными вкусностями. А чтобы господин каратель был уверен, что это он, еще и постучит условным стуком.

Оставив в покое нещадно заикающегося трактирщика, я вернулся в дом и завалился спать, предварительно проверив, как себя чувствуют улишши. Малышня все еще беззаботно дрыхла, поэтому я не стал их тревожить и как был в пальто, так и уснул. Благо Макс посоветовал держать улишшей как можно ближе к телу хотя бы до тех пор, пока они не смогут перемещаться самостоятельно.

На все про все у меня осталось меньше недели, после чего приказ о временном отстранении утратит силу, и мне придется вернуться в Орден. К этому моменту я должен буду восстановиться сам и привести в порядок улишшей. Если, конечно, хочу сохранить им жизнь.

К вечеру следующего дня я неожиданно вспомнил, что для более быстрого роста малышне может не хватить только моей энергии. И что они, как все паразиты, охотно занимают ее у других существ. В частности, у некко, которых в столице водилось немало. Но поскольку сам я пока был не в состоянии отправиться на охоту, а отпускать в подземелья Пакость не хотел, то пришлось мне снова вернуться в старое логово, обрадовав тем самым Макса до одурения.

– Некко? – задумался он, когда я изложил свою просьбу. – Да. Думаю, что могу одолжить тебе парочку.

– Спасибо, – с облегчением выдохнул я, увидев, как в полу отъехала тяжелая плита и из тесной ниши показались тонкие черные щупальца.

Правда, пока мои звери не умели питаться самостоятельно, отпустить их вот так я не рискнул. Сперва перешел на изнанку сам. Достал из ямы самую мелкую и слабую кляксу. Влупил ей пару раз кулаком по башке, чтобы не дрыгалась. И только после того, как она затихла, залез в нагрудный карман и выпустил на свободу нуррят.

Как я и предполагал, охотиться они не могли, поэтому кляксу даже толком не укусили. Если бы она была в состоянии сопротивляться, им бы даже ввосьмером не удалось ей противостоять. Пришлось попросить Макса об одолжении, и тот сплел из имеющихся в наличии магических нитей нечто вроде коктейльных трубочек, которые мы сообща воткнули в извивающуюся мерзость, чтобы напоить ослабших котят.

Примерно после половины рина мучений нам все же удалось сделать так, чтобы улишши могли забирать энергию из некко напрямую, ничем не рискуя и не теряя ни капли драгоценного ресурса. Когда они насытились, клякса благополучно скукожилась, но я далеко не сразу подумал, что вообще-то это не безликая и тупая тварь, а когда-то она была человеческой душой. Которую я, между прочим, без зазрения совести скормил своим паразитам.

– Наконец-то ты начал думать не только о себе, – уже привычным смешком ознаменовал свое появление вездесущий Шэд. Или мастер Шэдоу, как его уважительно величал Макс.

Я на всякий случай убрал осоловевших улишшей за пазуху и только после этого повернулся.

– Разве это плохо?

– Напротив. Ты продолжаешь расти в моих глазах. И вопрос, который ты только что себе задал, тоже прозвучал очень правильно.

– Имею ли я право распоряжаться таким необычным ресурсом? – озвучил я вслух свои сомнения.

– Человеческая душа – не ресурс, – качнул головой сборщик душ. – Но то, что ты видишь, лишь внешняя сторона проблемы. Как тела у улишшей. Только если твои звери набирали плоть, скажем так, честным путем, то эти души, говоря твоим же языком, согрешили. Поэтому обросли своеобразным мусором. Той грязью, которую при жизни люди обычно прячут глубоко внутри, но которая после смерти видна любому желающему.

Я озадачился.

– Ты хочешь сказать, что это уже не души?

– Души. Только чистого в них почти не осталось. Где-то там, внутри, можно найти лишь жалкие крохи того, что когда-то их составляло. Однако, если помочь им очиститься…

– Ты сможешь их увести? Погоди! – запоздало сообразил я, и вот тогда сборщик благосклонно кивнул. – А что же тогда у них забирают улишши?

– Энергию. Им в целом и общем все равно, какой у нее цвет. Твоя им подходит лучше всего, но ее не так много, поэтому они берегут тебя от себя самих. И по возможности едят что попроще. К примеру, вот эту грязь, которую способны переработать во что-то более полезное и заодно совершить для мертвой души доброе дело, вернув ей тот облик, который она должна была обрести изначально.

– Что-то я ни разу не видел, чтобы из клякс вылетали чистые души…

– Я же сказал: чистого и светлого в них осталось немного, – невесело улыбнулся Шэд. – Даже мне нелегко найти и собрать остатки. Но эти искры гораздо лучше, чем ничего. Согласись?

Я покосился на яму с некко.

– Значит, ты не против, чтобы я и дальше кормил ими своих зверей?

– Ты делаешь наш мир чище, – совершенно серьезно ответил собиратель. – И пока это так, я не стану тебе мешать.

– Что ж, спасибо на добром слове, – пробормотал я, когда Шэд по обыкновению растворился в воздухе. – Макс, я завтра еще зайду, можно?

– Буду рад тебя видеть, – прошелестел дом, когда я кинул внимательный взгляд на кристалл. – Моих запасов хватит надолго.

С тех пор я стал наведываться туда каждый вечер, потихоньку откармливая улишшей и посмеиваясь над Пакостью, которая с самого порога соскакивала на пол и со счастливым писком отправлялась разорять роскошные апартаменты. Макс в кои-то веки ей не мешал, охотно распахивал перед нуррой любые двери, подкладывал на видное место самые лакомые кусочки. Причем в таких количествах, что жадная до чужого добра нурра возвращалась ко мне вразвалочку, сыто икающая и раздувшаяся до такой степени, что я стал всерьез опасаться за ее здоровье.

– Производство фэйтала требует большого количества материалов, – со смешком пояснил дом, когда я в очередной раз подобрал с пола сонно зевающую нурру. – Тебе он сейчас нужнее бриллиантов и золота, поэтому она очень старается.

– Откуда она вообще узнала, что он мне нужен?

– Речь она неплохо понимает. Но вообще, я слышал, что потребности хозяина подобные артефакты могут определять по крови.

Я хмыкнул.

– Когда бы она успела? Ее зубы мою кожу почти не прокусывают.

– Зато Изя прокусил, – насмешливо отозвался Макс. – Не твою, а твоей будущей матрицы, хотя особой разницы я не вижу.

Хм. И правда.

Я внимательно оглядел раздувшееся брюшко Пакости и заглянул в ее блаженно распахнутый рот со свесившимся из него язычком. Торчащие оттуда клычки выглядели небольшими и совсем неопасными, но, если бы нурра меня укусила, я бы точно заметил. Сделать это в резиденции она не могла – тогда она принесла мне уже готовую «жемчужину». Но тогда, получается, успела напиться раньше? Но где? И, главное, как, если я этого даже не помню?

– Единственная открытая рана, которая у тебя была, это горло, – задумчиво предположил Макс, когда я задал этот вопрос вслух. – Когда тебя принесли в Орден, Изя ее уже подлечил, поэтому фонтаном оттуда кровища не хлестала, да и в присутствии магов Пакость тебя бы не тронула.

– Тогда где?

– Остается только один вариант. В коллекторе.

– Да ее же там не было…

Я осекся, только сейчас подумав, что, возможно, Макс прав. Мои улишши перед потерей формы были так слабы, что их последний прыжок вряд ли мог стать для карателей серьезной угрозой. Да и расстояние было достаточно велико. Будучи неглупыми созданиями, мои звери не могли не понимать, что уже проиграли схватку, однако они все же прыгнули. Вместе. Я видел. И так же вместе упали, когда по ним ударили лучи тагоров.

И тем не менее с пола больше никто из карателей не поднялся. Это я тоже прекрасно помнил. Но могло ли случиться так, что мои нуррята рисковали собой лишь для того, чтобы отвлечь внимание? От кого? Да вот от этой блаженно щурящейся поганки, которой было вполне по силам сигануть за мной в канализацию, найти по запаху, догнать и, явившись в коллектор в самый последний момент, закончить то, что начали мы.

Я рассеянно пощекотал серебристое брюшко и, услышав тихое мурлыканье, снова задумался.

Надо будет поинтересоваться у Жоша, какие раны были у последних двух карателей, чьи трупы до сих пор, наверное, лежат в морге. А еще лучше самому на них взглянуть. И если окажется, что на горле обоих остались следы не клыков, а маленьких, но очень острых когтей…

– Спокойной ночи, Макс, – сказал я вслух, убирая сонную Пакость за пазуху.