Не будите демонов

– Кричи, кричи! Тебя все равно никто не услышит. Тебя ничто уже не спасет.

Вацлав притащил канистру с бензином. На счастье Владислава, бензина там было совсем мало. Костер не особо разгорелся, но дымил нещадно. Дым разъедал глаза и глотку, было трудно дышать. Иногда ветерок относил дым в сторону, принося небольшое облегчение. В такие секунды Владислав старался дышать как можно глубже и чаще.

Сильвия и Вацлав стояли перед костром и смотрели на корчащего в дыму Владислава. Его угасающее сознание отменило в мозгу далекий лай собаки, а затем все исчезло.

Владислав очнулся в больнице. Высокий белый потолок, капельница, яркий свет в палате. Двое соседей, тихонько разговаривающих друг с другом. Владислав попытался вспомнить, что с ним произошло, но никак не мог. Пришла медсестра, молодая и очень смазливая девушка, поздоровалась с ним по-польски. Владислав ответил ей так же. Потом медсестра начала что-то у него спрашивать, и тут выяснилось, что Владислав ничего не понимает. Медсестра вышла из палаты и скоро вернулась со своей коллегой. Это была полная женщина в возрасте, ее лицо так и светилось добротой.

– Здравствуйте! Меня зовут Софья. Я говорю по-русски. Как вы себя чувствуете?

– Здравствуйте! Я – Владислав. Я чувствую себя вроде бы неплохо, спасибо. Надо попытаться встать.

– Не надо пока вставать. У вас обгорели икры и немного стопы. Необходим покой. По крайней мере несколько дней. С туалетом все просто – нажмите на красную кнопку на Вашем браслете, придет медсестра и поможет с судном.

Такая новость ввела Владислава в ступор. Он молча смотрел на Софью и пытался понять суть ее речи. Наконец он спросил:

– Откуда у меня ожоги? Как я сюда попал? И где я вообще нахожусь?

– Вы находитесь в Варшаве, в городской больнице номер 2. Извините, я пока не знаю, откуда у Вас ожоги, но могу выяснить. А Вы пока отдыхайте. Принести Вам чего-нибудь? Воды, сока, может, еды?

– Воды, пожалуйста. А также я хотел бы получить назад свой мобильник.

– Хорошо, воду я сейчас принесу. А насчет мобильника пока не знаю, но спрошу.

Медсестры ушли. Владислав посмотрел на своих соседей. Они соответственно уставились на него. Владислав был бы не прочь с ними пообщаться, но голова шла кругом. Он очень хотел разобраться в ситуации. Поэтому он просто лежал и молча ждал. Соседи тоже молчали. Это были пожилые мужчины, первый – худой, лысый мужчина с черными кругами под глазами, второй – очень полный, с седыми волосами и пышными усами, весь какой-то одутловатый. Когда они заметили, что Владислав ими не интересуется, то тихо заговорили между собой по-польски, продолжая прерванную беседу. Наконец пришла Софья. Она показалась Владиславу какой-то испуганной.

– Вот и Ваша вода. Может, чего-нибудь еще?

– Спасибо большое, но пока ничего не надо. Вы выяснили, как я сюда попал и откуда у меня ожоги?

Софья с опаской покосилась на соседей Владислава.

– Да, я выяснила. Я вот подумала, что история эта очень странная. В-общем, я вот тут все, что удалось выяснить, Вам написала.

И она протянула Владиславу исписанный листок бумаги. А затем вышла за дверь. Владислав принялся читать:

«Вас нашли на лесной поляне горящим на костре. Вы были привязаны веревками к большому столбу, вы были без сознания. Больше на поляне никого не было. Вас обнаружили двое местных жителей, муж и жена, когда их собака что-то учуяла, залаяла и побежала в сторону поляны. Они утверждают, что в небе над поляной не было дыма, и они не слышали никаких криков о помощи. В-общем, это собака Вас спасла. На скорой Вас привезли в нашу больницу. Врач сказал, что Вам повезло с ботинками, их толстые подошвы защитили Ваши ноги. Так что ходить будете. Вашего мобильника при Вас не было. Были только документы и деньги, они в полной сохранности. Выздоравливайте!»

Владислав спрятал сложенный листок под одеяло. Вот это дела! Надо попытаться вспомнить, что же произошло. Но ничего не шло на ум. Он стал ожидать прихода Софьи, чтобы расспросить ее, да и просто поговорить. Но в этот день Софья больше не появлялась. То ли ее смена закончилась, то ли она была занята в другом месте. Подали обед. Странно, подумалось Владиславу, они даже не спросили, нет ли у меня какой-нибудь пищевой аллергии. Недопустимое упущение. Впрочем, курица с рисом были настолько переработанными и безвкусными, что до аллергии бы дело, наверное, не дошло. На десерт был ягодный кисель из непонятных ягод. Запивалось это все соком, тоже неизвестно из чего сделанного. Владислава подташнивало от сильного обезболивающего, но он заставил себя съесть все. После обеда пришла медсестра и знаками показала, что хочет осмотреть ноги Владислава. Ну, смотреть, так смотреть. Он и сам был не против узнать, в каком состоянии его обгоревшие икры. Медсестра стянула с него одеяло, показала, что надо повернуться на бок. Она сняла повязку с правой ноги, и перед Владиславом предстало печальное зрелище. Его затошнило еще больше, чем раньше, и он отвернулся. Это заживать будет долго, след останется на всю жизнь. Медсестра обработала чем-то обожженную икру и наложила повязку. Владислав чувствовал несильную боль в обеих ногах, все еще действовало обезболивающее. На свою левую ногу он смотреть не захотел, с него и правой было достаточно. Медсестра намазала мазью его ступни и надела на ноги хлопчатобумажные носки. Знаками показала ему, что надо оставаться в лежачем положении, показала ему утку и судно, а заодно и на браслет на его руке. Все было показано доходчиво и совсем без слов, улыбнулся про себя Владислав. Через какое-то время принесли ужин: суп-пюре и драники со сметаной. Ладно, съедим и это. После ужина Владислав уснул. Ему снился какой-то кошмар: лес, большой костер и… липкий страх. Он проснулся среди ночи от толчка. Его куда-то везли на его передвижной кровати и, судя по ударам кровати о косяки, очень торопились. Владислав приподнял голову и осмотрелся. В больничном коридоре было сумрачно, неяркие лампочки находились на большом расстоянии друг от друга, лампы дневного света не горели. «Ночь, что ли? Куда это меня везут?» Подумал Владислав. Он услышал знакомый женский голос: «Поторапливайся, Вацлав!» Вацлав? Что-то очень знакомое послышалось в этом имени, и женском голосе тоже. Владислав не мог видеть человека, толкавшего его кровать, так как тот находился у его изголовья и старался оставаться вне поля зрения. Владислав извернулся, как смог, и наконец, рассмотрел того, кто толкал его кровать по коридору. Это, судя по всему, и есть Вацлав? Что-то очень знакомое. А где же женщина? А, вот же она, словно не идет, а как бы скользит по полу с правой стороны кровати. Женщина оглянулась и посмотрела на Владислава. Сильвия! И тут он вспомнил все. И также отчетливо понял, куда его везут. «Помогите! Убивают! Похищают!» Заорал он что было мочи. Ему даже не пришло в голову, что он кричит по-русски. Какая разница, на каком языке кричать, лишь бы кто-нибудь пришел на помощь. Но никто на помощь не спешил. Больные с коек вряд ли вскочат, мало ли тут помешанных по ночам орет, а дежурная медсестра могла находиться на другом этаже и криков о помощи не слышать. Тут все полагаются на кнопку вызова. Владислав посмотрел на свое запястье, где должен был находиться браслет с кнопкой, но браслета на руке не было! Сняли, что ли? Все эти мысли пронеслись у него в голове за считанные секунды, пока Вацлав катил кровать к грузовому лифту в конце коридора. А вот и лифт. Вацлав начал разворачивать кровать, и в это мгновение Владислав заметил щиток пожарной сигнализации. Он находился совсем близко. То, что надо выдавить стекло и нажать на красную кнопку, он знал и без инструкции. В тот самый момент, когда кровать поравнялась со щитком, Владислав со всей силы ударил по стеклу кулаком. Завыла пожарная сигнализация. Вацлав, оставив кровать Владислава, бросился к двери, находившейся рядом с лифтом. Там была лестница. Владислав огляделся. Он был в коридоре один, если не считать двух перепуганный пациентов, со всей возможной скоростью поспешивших выйти из палат. Один был на костылях, другой прижимал руку к сердцу и хватал ртом воздух. Сильвия исчезла.

Когда вызванная сигнализацией суматоха улеглась, Владислава водворили на место, даже не подумав вызвать полицию. В больнице так привыкли к неадекватному поведению пациентов, что происшедшее с Владиславом никого не удивило. Когда, наконец, в больнице стало тихо, Владислав попытался осмыслить ситуацию. Итак, его пытались похитить. Для чего – понятно. Сильвии нужен его обгоревший труп. С одной стороны, это, конечно, ужасно. С другой стороны, у него, чисто теоретически, появился шанс на выживание, ведь похитить и сжечь человека не так-то просто. Если, конечно, Сильвия не передумает материализоваться и не убьет его другим способом. Судя по всему, она не хочет привлекать к себе и к Вацлаву лишнего внимания. А кто такой этот Вацлав? Ее раб, что ли? Слушается Сильвию беспрекословно. Откуда он вообще взялся?

На следующий день к Владиславу пришли из полиции. Софья как раз была в отделении. Она отвезла Владислава в отдельную палату, чтобы полицейские могли его допросить без свидетелей.

Полицейские задавали обычные вопросы: кто такой, с какой целью находится в стране и тому подобное. Впрочем, они это и так знали, так как изучили его документы. Загвоздочка вышла, когда полицейские начали выяснять, куда и зачем ехал Владислав на такси, и кто пытался сжечь его на костре. Владислав мог только назвать злополучный несуществующий адрес. Он и не думал рассказывать про Сильвию и Вацлава, кто в такое поверит? Просто сказал, что уснул в машине, а проснулся на костре. Ведь так оно на самом деле и было. Он подробно описал внешность водителя такси, особенно подчеркнув странные, как будто остекленевшие глаза. Может, это маньяк какой-то? Большего он рассказать не мог, и от него, наконец, отстали.

Следующие трое суток тянулись бесконечно. Владислав решил, что лучше спать днем, а бодрствовать – ночью, это позволит ему быть начеку, если Вацлав снова объявится в больнице. Также его беспокоил вопрос оплаты за лечение. Хватит ли ему денег? И как он вернется в Москву? Надо бы связаться с Андреем, но нет ни мобильника, ни интернета. Да еще и вставать не позволяют. Грустно.

На утро четвертого дня произошло чудо – приехал Андрей.

– Здорово, Влад!– тормошил Андрей только что уснувшего Владислава.

– Андрюха! Как ты меня нашел?

– Потом расскажу. Главное, что ты живой. И почти здоровый. Я говорил с медсестрой по имени Софья, ты можешь сегодня встать.

– Господи! Какое счастье! Ты-то как сам?

– Я в порядке. Тебе подать чего-нибудь?

– Нет, спасибо. Я сейчас встану. Так надоело лежать!

Владислав осторожно опустил забинтованные ноги на пол и встал. Боль, конечно, была, но вполне терпимая. Молодой организм справился с испытанием. Владислав оперся на руку Андрея, и так они вышли из палаты в коридор. В нескольких метрах от них находился симпатичный закуток с двумя креслами и столиком. Что-то вроде гостевой комнаты. Туда друзья и направились. Андрей помог Владиславу сесть в кресло, сам устроился в соседнем.

– Говори.

– Распечатку в моей хате, ты, судя по всему, не нашел.

– Нашел, но мне ее в руки не дали. В твою квартиру я пришел вместе с полицией, ты ведь целую неделю на связь не выходил. В командировку тебя никто не посылал. Ладно бы – три дня, каждый молодой да холостой загулять может, но неделя – это слишком.

Я сказал полицейским, что ты упоминал что-то про Варшаву. Вот они и связались с местными легавыми, в общем, ты нашелся очень быстро, еще быстрее я прилетел сюда.

– Понятно. Так что случилось с распечаткой?

– Распечатка в полиции. Дело ведь завели в связи с твоим исчезновением. Вот и взяли эту распечатку для расследования. Да что там такого ценного в твоей распечатке?

Владислав ответил не сразу. Он выглядел настороженным. Зачем-то попросил Андрея встать и посмотреть, нет ли рядом чужих ушей. По коридору иногда проходили медсестры, но на Андрея и Владислава никто внимания не обращал, и тем более, никто не подслушивал. Тогда Владислав успокоился и неспеша рассказал Андрею свою злополучную историю. Рассказал об эксперименте, о нелепой маске, о красавице Сильвии, о Лене, о смерти Сашки, и, наконец, о своих приключениях в Польше.

– Офигеть! – Только и смог вымолвить Андрей. – Даже не знаю, что и сказать. Никогда с таким не сталкивался.

– Вот и я не стакивался. Что мне теперь делать-то? Идеальный выход – стереть Сильвию из моей памяти, как с жесткого диска. Ведь ее не было, пока Сашка своим прибором ее не «воскресил». Но как это реализовать? Сашкин прибор неизвестно где, да и пользоваться им умел один только Сашка. Можно, конечно, воспользоваться услугами официальной медицины, но вряд ли что из этого получится. Ведь надо стереть из памяти только определенное количество информации, а это пока никто делать не умеет.

– Да-а-а. Ну и задачка. Ну, не стоит унывать. Думаю, из любой ситуации всегда есть выход. Найдется и из твоей. Вернемся в Москву, свяжемся с хорошим специалистом, а там видно будет. Пока мы ничего сделать не можем.

– Оптимист ты, однако.

– Конечно, я оптимист, а иначе, как жить-то? Ну, давай, вставай. Ходить надо.

– Надо бы поскорей вернуться в Москву. Лечение-то денег стоит. Не знаю, смогу ли расплатиться.

– Разберемся. Не вопрос. Давай походим немного по коридору, потом ты вернешься в койку, а я пойду и все выясню.

– Спасибо тебе!

– Не за что.

– Как это «не за что»! Ты столько для меня сделал!

– Я пока еще ничего не сделал, только в Варшаву прилетел.