Генрих Четвертый и Генрих Пятый глазами Шекспира

Уэстморленд критически оглядывает рекрутов и отмечает, что они слишком тощие, вид у них голодный и изнуренный. Фальстаф пытается отшучиваться, но Генрих быстро прекращает разговор: нечего точить лясы, надо спешить, Перси уже выступил.

Не совсем понятно, о каком из двух Перси – об отце, Нортемберленде, или о его сыне Хотспере – идет речь, но суть понятна: вражеские войска выдвинулись, и времени терять нельзя. Мы-то с вами уже знаем, что старший Перси свалился не то с тяжелым ранением, не то с серьезной хворью, но вот осведомлены ли об этом полководцы королевской армии?

– Боюсь, как бы нам не опоздать, – тревожится Уэстморленд.

На что Фальстаф отвечает:

– Проворный гость должен приходить к началу застолья, а ленивый солдат – к концу боя.

И ведь даже не стесняется говорить такое вслух. Неумный, что ли?

Уходят.

Сцена 3

Лагерь мятежников близ Шрусбери

ВходятХотспер, Вустер, Дуглас и Вернон.

Хотспер и Дуглас намерены начать бой в тот же день, то есть «сегодня», Вустер и Вернон пытаются их отговорить.

– Промедление окажется на пользу врагу, – уверен Дуглас. – Надо начинать прямо сегодня.

– Да ничего подобного! – возражает Вернон.

– Что значит «ничего подобного»? – кипятится Хотспер. – Вы хотите дать врагу возможность дождаться подкрепления?

– Мы тоже ждем подкрепления, – говорит Вернон.

– Но разница в том, что враги-то подкрепления дождутся, а вот мы – вряд ли, – не отступает Хотспер.

Вернон и Вустер снова настаивают на том, что сегодня в бой вступать крайне неразумно, Дуглас в ответ обвиняет их в трусости, Горячая Шпора же и вовсе ничего не хочет слышать. Вернон пытается обосновать свою позицию:

– Поймите же, это невозможно. Просто удивительно, что вы, такие опытные полководцы, не видите, насколько опасно наступать сегодня. Мой кузен Вернон с конницей еще не прибыл, а войска Вустера подтянулись только сегодня, солдаты устали после долгого перехода, им нужно отдохнуть, иначе они не смогут сражаться.

О, еще один «кузен Вернон» нарисовался. Интересно, сколько их там? И кто они такие?

Хотспера эти аргументы не убеждают.

– Королевская конница тоже только-только с дороги, она точно так же измучена и ослаблена походом, устала, – упрямо говорит он. – А наши бойцы уже достаточно отдохнули.

– У короля войско куда больше нашего. Ради бога, племянник, давай подождем, пока все наши силы будут в сборе, – уговаривает его Вустер.

Звуки труб, возвещающие прибытие парламентера. Входитсэр Блент.

– Я к вам с мирными предложениями от короля, – заявляет Блент.

Хотспер приветствует Блента:

– Эх, жаль, что вы не с нами, сэр Уолтер. Мы вас очень уважаем и были бы рады, если бы вы примкнули к нам, а не к нашим заклятым врагам.

Блент с достоинством отвечает, что для дворянина позорно бросать своих, особенно «в годину бед».

– Но к делу. Король велел узнать, чем конкретно вы недовольны. Наш государь высоко ценит ваши заслуги и обещает удовлетворить все ваши пожелания. Кроме того, он подарит прощение и вам, и всем, кого вы вовлекли в мятеж.

Хотспер начинает излагать суть претензий:

– Мы втроем – мой отец, мой дядя Вустер и я сам – фактически сделали из Генриха Болингброка короля, когда рядом с ним было всего-то человек двадцать истинных сторонников. Кто его знал-то? В глазах элиты он был слабым и ничтожным. Подумаешь, какой-то жалкий изгнанник, который прокрался домой под покровом ночи. Да кому он был нужен? Мой отец встретил его на берегу, и Генрих поклялся тогда, что прибыл в Англию только как Ланкастер, сын скончавшегося герцога Ланкастерского, чтобы вступить в права наследования. Отец по доброте душевной его пожалел и пообещал помочь сиротинушке. А когда лорды и бароны узнали, что сам Нортемберленд покровительствует нищему изгнаннику, они все явились на поклон, потому что знали моего отца, безмерно уважали его и доверяли его мнению. Генриха всюду встречали овациями, дарили ему подарки, отправляли своих детей к нему на службу. Вот что сделала для него репутация Нортемберленда! А Болингброк решил, что сам заслужил такое отношение, и плюнул на все клятвы, которые давал моему отцу. Возомнил себя невесть кем и начал менять законы, орать на всех углах про злоупотребления и коррупцию, строить из себя защитника правосудия и справедливости. Конечно, народ повелся на эту болтовню и поддержал Генриха. А Генрих на этом не остановился, он снес головы королевским фаворитам, которых Ричард Второй оставил управлять государством, пока он сам воевал в Ирландии…