Глобус Билла. Третья книга. Бык

Здесь в полупустыне – если уж искать правильные определения, – на этом гигантском ранчо усмирённых и прирученных ветров, пасшихся между редкими рощицами и вздыбливавших облачка белого песка, – надо было изо всех сил держаться за путевой несессер из глазок-ушек и, ну, ещё что там у нас имеется?

Кстати, что там поделывают двойняшки. Этот вопрос Шанни, как могла более небрежно, задала вслух. Ас неопределённо и криво усмехнулся.

– Что бы они ни поделывали, мы скоро узнаем.

Шанни, Ас, огонь и ветер, коротенькие иссушенные или вылепленные из пепла деревья, и ломкая стена гор вдали – вот пока всё, что явила Эриду.

В поисках новых впечатлений они то и дело обшаривали взглядами плоскость неба, с которой спустились недавно.

– Как насчёт физики?

Ас указывал на пронёсшееся над горами облако. В полном безветрии оно не могло двигаться так быстро. Шанни, сообразив, что ей предлагается предъявить начатки школьного образования, уклонилась.

– Явно не шарик.

Они, ни разу не проговорившись, искали в небе признаки полёта Глобуса. Сам он, очевидно, находился по ту сторону мира, двигаясь над другим полушарием. Но разорванная туча… белая трасса… внезапный порыв ветра – всё это могло бы указать на то, что Глобус ещё существует.

Шанни решилась на классическую фразу, великолепную в своей горделивой бессмысленности:

– Отсюда надо выбираться.

Ас с умным видом кивнул. Оба понимали прелесть глупости этой мысли – ибо: куда выбираться? И что сталось с Биллом и Энкиду?

Шанни остро ощущала свою вину во всё время падения и сейчас с обновленной силой вина вернулась к ней. Болтать об этом было бы по крайней мере, неумно. Она это понимала и всё же шепнула:

– Чёртова Шанни…

И тогда произошло вот что: Ас показал себя с наилучшей стороны. Эта сторона была его левым профилем с полуприкрытым от песка глазом. Угол его рта приподнялся в такой незлой и щедрой усмешке, что у Шанни мигом и от сердца отлегло и стало ещё хуже.

Тут же она вспомнила о словах, которые он произнёс, как бы в полусне, когда она поблагодарила его. Слова были нехорошие, но сейчас всё выглядело так, будто они ей просто попритчились.

Впрочем, не дурак же он…

Ведь не дурак?

Шанни поднялась с камня – вся неладная равнина издревле вымощена под глубоким мощным слоем песка циклопической брусчаткой. Уж не двигался ли некогда по вымершей территории бульвар с незримыми ныне фигурами людей и машин?

Непонятное время года царило здесь: вроде лето. Но кое-как оперённые деревья, под редкой сенью которых желтела травка, наводили на мысль об осени. Её сонливость властвовала над пустыней на всю левую руку.

– Пойдём туда?

Ас показал вправо. Почему «туда», Шанни не спросила. Действительно, небо на востоке склонялось ниже и казалось чуть темнее. Вдалеке, где над шатким горизонтом поднималась синева, пустыня кончалась.

Она прикинула: три часа пути… но, уже спустя минут сорок, Ас остановился с удивлённым и победным видом. Брусчатка и песок истаяли, под ногами потекла просто скудная почва, трава становилась зеленее, и вот-вот запоют птички.

– Похоже на южную зиму.

Шум, который ни с чем не спутать – грохот и напев воды, – обещал реку, которая разлилась, вероятно, за выросшим перед ними редколесьем.

На опушке, где вечнозелёные, а точнее, чёрные, деревья, не хотели показать им, что происходит в лесном доме, Шанни припомнила:

– Надо бы нам записывать… где твой журнал?

Он устало усмехнулся, мимоходом и деликатно отвернувшись, вытирая лоб. Шанни вдруг спросила себя – а сколько, собственно, они тут пробудут? И тут же поддразнила: что, домой захотелось?

– Залезу-ка я на…

Это заговорил Ас. Шанни хмыкнула. Зрелища она не пропустила: Ас взбирался по дереву не как тигр или лесной человек, а как хищная птица.

Она видела, что утвердившись на ветке, он вытащил из мундира бинокль. Шанни крикнула:

– Хороша штучка!

Да, не зря завела Судьба в давний вечер июньский двоих гуляк на знаменитую улицу южной столицы. Купленный тогда наспех бинокль оказался отменным, хоть и не с таким уж сильным – сержантская «десятка» – увеличением.

– Да… ничего. – Согласились с дерева.

Если бы на ветке сидел Билл Баст, непременно навёл окошечки на неё с каким-нибудь комментарием. В этом случает опасаться шуток нечего, и Шанни не знала, разочарована она или нет.

Ас неплохо смотрелся на дереве. Но как-то буднично. Двигался он по веткам легко, огоньком, сжигающим путь к отступлению, и его длинное сильное тело было сродни мускульной системе самого дерева.

Спрыгнув с ветки, он подтвердил:

– Отсюда надо убираться.

– Ты увидел что-то…

Оказывается, вот что Ас увидел.

Путаницу цветных толстых линий: тут – горы, как они и думали. Серые слоподобные хребты. За ними уже ни черта не видно.

К ним ближе золотая сверкающая полоса, очевидно, дюны на взморье. Там же блик синевы нестерпимой – точно, берег.

Реку, действительно, видать… шум издаёт именно она. А с востока опять же на небе стена океана.

Он не обо всём сказал. Благодаря оптической штуке, как в Глобусе с лестницы, всхолмия вод виднелись неплохо. Вода стояла горами, и то не были волны.

Тень, похожая на смутившую их тучку, ещё раз перекрестила небо у подножия гор. В искусственный выпуклый и затемнённый влезшей веточкой купленный глаз тень рассмотреть не удалось – тороплива.

К слову, эту тень хорошо рассмотрели всё же. Два зрителя, из которых один был брошенный Глобус. Глобус удивился и записал в своём сердце память о происшествии. Ему бы не составило труда сообщить о своём впечатлении туда вниз, куда убежал его дорогой друг командир, если бы командир не вывалился из Глобуса, не успев позаботиться о системе обратной связи. Поэтому Глобусу не оставалось ничего, как просто оставить увиденное при себе. Второй наблюдатель смотрел без эмоций и, скорее, благосклонно.

Что ещё можно увидеть с высоты восемнадцати плюс минус километров? Да много чего. Кресты и колёса, но это могло быть мороком, обманом. На просторном плато бродили животные. Ниже этажом то ли ласточкины гнёзда, а может, и поселение более крупных существ. Курится дымок?

Ас попрятал повсюду свои ценности. Пистолет он так ей и не вернул. Шанни помнила и про второй. Они все втроём спасли ей жизнь, и от этого помучивало престранное чувство – и неприятно, конечно, до того, что хочется броситься на него и драться за своё до последнего… и ещё какое-то, которое лучше не определять словами – запутаешься. Словом, нервы Шанни были натянуты не хуже мифических струн вселенной, которых они так и не увидели во время путешествия.

– Ты смотри, не делай, как тот. – Хмуро предостерегла она и сделала жест, будто почёсывает подбородок.

Ас серьёзно пообещал, что не будет. Видать, он понял, что у неё на душе творится.