Хохот степей

Степнячка, еще раз громко фыркнув, повертела зеркалом.

– МенгеУнэг,–весело позвала она, и опять растянула зубы, демонстрируя мне невероятную белую улыбку. А затем кивнула мне, предлагая повторить то же самое, пошевелив зеркалом на ручке. Выставив зубы, я внимательно уставилась на отражение, а затем перевела взгляд на белую улыбку степнячки. Теперь мне стало понятно. Мои желтоватые, такие привычнее, как у всех в горах, зубы, оказались просто недостаточно чистыми? Но даже у паххетов я не видела, чтобы кто-то тер их палочкой!

– Мисвак,– повторила степнячка, медленно демонстируя процесс еще раз. Я только кивнула, постаравшись сделать так же, как и она. У палочки оказался легкий, сладковатый привкус, а во рту тут же собралась слюна. Но все же мне понравилось, как ощущается рот после всего.

Мы еще не успели покончить с этой процедурой, как в юрт вошли две служанки. Одна несла таз, а вторая – два кувшина, от одного из которых шел сильный запах скисшего молока. На мой удивленный взгляд ДуЧимэ, озорно улыбаясь, подергала себя за косу. Все ясно. Теперь меня будут учить правильно мыть волосы.

Глава 12

Оставив мать и бабушку заниматься подготовкой праздника, ушел к себе в юрт. Мой шатер, как и у ДуЧимэ, был небольшим. Только самое необходимое. Великий хан часто устраивал походы или отправлял меня по делам улуса, так что я и вовсе ночевал в юрте не часто.

Скинув грязную одежду у самого входа, зная, что ее почти сразу заберут в стирку, подошел к бадье с водой. Слуги свернули часть ковра, чтобы вода не попадала на редкий узор. Рядом стопками высились полотенца и стоял кувшин с чистой водой. Все знали, что я не терплю посторонних во время умывания, так что юрт был пуст.

Проведя рукой по плечу, скривился. Узоры зудели и чесались. Слишком много сил потрачено, а грозы не было в степях давно. В первый раз с того дня, как Небо даровало мне эту силу, кажется, рисунки оказались такими бесцветными. Ощущение внутренней пустоты было неприятным, но пока с этим ничего не поделать.

Смыв с тела грязь, нанеся мазь на раздраженную, стянутую шрамами кожу, быстрее натянул свежую рубашку, слыша, что за войлочной стеной шатра намеренно громко переминается с ноги на ногу посланник хана. Слуга не осмелится войти, пока не позволю, но и заставлять ждать дольше, чем нужно, все же не стоит.

– Войди, – вытирая влагу с волос, крикнул я.

Полог шатра тут же откинулся, впуская согнутого едва ли не наполовину мужчину. Гладко выбритый, щуплый, с хитрым прищуром узких глаз, этот человек был любимым рабом хана. Самый доверенный из его людей, но все же лишенный свободы. Это лучше всего напоминало мне, что стоит быть внимательным к словам и действиям. Стоит оказаться не там, где нужно, как на твою шею тут же попытаются натянуть кольцо. (рабский ошейник)

– Приветствую, славный  ЭргетСалхи. Пусть Вечное Небо будет к тебе благосклонно.

–Тебе ли не знать, Мэлхий, что Небо ко мне всегда благоволит. Говори, зачем пожаловал. – Мы оба знали, для чего раб и слуга хана явился ко мне в юрт, но слова все же должны быть сказаны, чтобы иметь силу.

– Ты, как всегда горяч и нетерпелив, илбэчин,– прищелкнув языком, позволил себе высказаться раб.

– Оставь длинные разговоры для других шатров, Мэлхий. Я не обязан перед тобой рассыпаться в словах.

– Твоя правда, илбэчин,– немолодой уже, мужчина улыбнулся так, что тонкая кожа натянулась на лице. – Ты не обязан говорить. Но все же, я тебя прошу послушать глупого и слабого человека, что пришел к тебе.

Я удивленно вскинул голову, отбросив сырое полотенце. Мэлхий не тот, кто станет принижать себя без причин. Он прекрасно знает, что по одному его слову могут казнить целый род и хан может даже не потребовать доказательств. Пусть я и позволял себе грубость в разговоре, но мы оба понимали, что скорее почти равны. Но теперь, когда он произнес подобное, мне стоило куда более серьезно отнестись к происходящему.

– Что ты хочешь мне сказать, Мэлхий? Что случилось в улусе, пока меня ветры гоняли по степи под Вечным Небом?

– Великий хан собирает поход, – вскинув голову, громко произнес слуга, кося глаза на прикрытый выход из шатра. Ясно. С той стороны не просто сопровождение, а те, кто может донести хану или другим заинтересованным то, что будет произнесено.

– Мать говорила об этом.

– В поход пойдут многие тысячи,– глаза раба сверкали в темноте, выражая предостережение, –и поведут их великие багатуры.

– В войске хана хватает храбрых мужей, – я все еще не мог угадать, куда клонит Мэлхий.

– И могучих илбэчинов, – кивнул слуга хана. На несколько мгновений в юрте повисло молчание, а затем раб, словно сказал все, что планировал, продолжил с другого конца. – Великий хан хвалит тебя за то, что ты выполнил его волю, вернув тотем предков в улус. Мой господин приглашает ЭргетаСалхи, Колючий ВетерСтепей, в свой юрт, отведать кумыс и мясо молодого барашка.

– Передай Великому, что я с радостью откликаюсь на его предложение,– прижав руку к сердцу, я положено поклонился на это приглашение, но все же не отводил взгляд от лица раба. Что-то в глазах Мэлхия не давало мне покоя. Как и тот разговор, что остался незавершенным.

– Мой господин ждет тебя к вечерней трапезе, илбэчин. Откажись от награды,– последняя фаза была произнесена едва слышным свистящим шепотом. Так тихо, что я даже сомневался, что и правда услышал именно то, что мне показалось. Но темные, колючие глаза смотрели так внимательно, что все сомнения пропали. Пока меня не было в улусе, что-то произошло.

– Кого еще великий хан приглашает на праздник?

– Своего племянника,– раб прикрыл глаза и растянул губы в улыбке, показывая, что я понял верно. – И твоих братьев. Родных и тех, что делят с тобой тяготы дороги.

– Я приду. Поблагодари Великого за приглашение от моего имени. И, Мэлхий, пусть Небо бережет тебя от грозы.

Раб склонил голову, оценив пожелание, и, пятясь, вышел вон. Мне же стоило серьезно подумать.

Было ясно, что слугу прислал хан. Он же и повелел ему передать предупреждение. Раб безоговорочно и до самого кончика носа предан Великому, но, видно, что-то заставило нашего господина действовать так, раз он решил меня предостеречь перед самым праздником.

Что я знаю?

Не так и много. Великий должен вручить мне награду за то, что тотем предков вернулся в его род, в улус. Это первое. Самое очевидное, что мне должны предложить свободное место темника. Но соглашаться не стоит.

В улус приехал племянник хана. Сильный багатур с большим числом нойонов под своим командованием. Это тоже важно.

Как и то, что место одного из темников, что мне будут предлагать, все еще свободно. Это богатое место, сильное. Много власти. Но и зависти много. И руки связаны. Темник всегда на виду.

Жаль, нет возможности поговорить с ханом с глазу на глаз, но в улусе даже камни слышат. Только на охоте слова могут произноситься без опаски. Там их слышит только Небо.

Растянувшись на кровати, ожидая, пока слуги приберут после купания, я думал, закинув руки за голову. Грядут перемены. Мы давно готовились к ним. Хан собирает силы, намереваясь собрать орду воедино и подмять под себя соседние племена. Объединить и сделать степь великой и крепкой, а это требует не только силы, но и хитрости. Видно, я все же не знаю чего-то, раз меня предостерегают так открыто.

С улицы послышался женский смех, отвлекая от размышлений. Голос ДуЧимэ я узнал сразу. Мне было немного жаль сестру, такую живую и чистую. Старшая дочь нашей матери уже давно нянчила двоих детей, а у этой все никак не складывалась судьба. Но и отдать ее, такую веселую и светлую, кому попало я никак не мог. Глупый мужчина сломает ее дух, а гордая ДуЧимэ этого не переживет. Трудно найти нойона, который бы смог по достоинству оценить такой подарок. Мать понимала это не хуже меня, потому и оттягивала свадьбу.

Иногда мне казалось, что в сестру вселился дух какой-то птицы, когда она родилась, –столько в ней было свободы.

Второй голос я тоже узнал, хотя звучал он не совсем так, как раньше. Медленно, несколько криво повторяя слова, Лисица тоже смеялась. Ей, кажется, было легко в обществе моей неугомонной сестры. Что ж, это радовало. Пусть пока и не мог сам себе объяснить, для чего привез эту необычную девушку в свой дом, меня успокаивало ее присутствие. Словно МенгеУнег могла сберечь моих родных, пока я сам буду в степи, с ордой Великого хана. Глупая мысль, но она так крепко зацепилась за голову изнутри, держась за уши, что мне никак не удавалось от нее избавиться. Может ли девушка из чужого народа, которая не знает духов и традиций, стать оберегом для семьи?

Глава 13

Волосы едва успели высохнуть, как в юрт забежала служанка, нервно теребя рукава.

– Хатагтай ждет. Шаман пришел,– как я поняла, в улусе многие худо-бедно говорили на моем языке. От этого собственное незнание «слов степи» казалось несколько постыдным.

– Идем, идем,– торопливо подскочив, махнула рукой ДуЧимэ. Поймав меня за запястье, девушка быстро потянула на выход.

Я понимала, что приход шамана считался важным событием, но отчего было нужно так нестись, едва не падая и спотыкаясь на каждом шагу – непонятно. Мы чуть притормозили у самого входа в большой юрт, ДуЧимэ глубоко вдохнула и выдохнула, поселив и внутри меня некую легкую панику. Я не боялась встречи с матерью Эргета, не нервничала, когда меня отвели сперва в юрт для слуг, а потом в шатер девушки, но сейчас внутри поднималось что-то горячее, заставляющее кровь быстрее бежать по телу.

Вытерев ладони об одежду, что мешковато висела на моем теле, я, вслед за степнячкой, вошла в шатер.

Этот юрт был значительно больше того, в котором мне предстояло жить с сестрой колдуна. И богаче. Яркие ковры устилали весь пол, перекрывая друг друга, всюду лежали большие подушки. С двух сторон от опорных столбов, украшенных искусной резьбой, висели целыми гроздями светильники, наполненные маслом. По центру, явно принесенная сюда к случаю, стояла жаровня, в которой тлел яркий уголь.

– Проходи. Стань в центре, МенгеУнэг,– чисто, почти без акцента произнесла мать Эргета. Не осмеливаясь ее ослушаться, я шагнула ближе к жаровне, скосив глаза в сторону. С одной стороны сидела та маленькая, пожилая женина, что первой встретила нас по прибытии, а напротив, склонив голову на бок, сидел старик. Его лица я не могла разглядеть целиком, только небольшие части. Вся одежда, головной убор, что закрывал лицо, состояли из длинных тонких полос кожи, к которым кое-где крепились какие-то бусины или колокольчики. Из головы же, непонятно как удерживаясь, торчали длинные, черные перья, придавая шаману этим еще меньше сходства с человеком. Я понимала, что это только наряд, но все же по спине пробежалась неприятная волна мурашек.

Мать колдуна что-то сказала дочери, и девушка вышла вон, опустив за собой полог и оставив меня в полумраке юрта. Я понимала, что в случае чего степнячка не станет мне защитой, но все равно стало еще более неуютно.

– Серебряная лисица?– голос у шамана был таким же потусторонним, как и сам его вид. Скрипучий, высокий, насмешливый. Мне казалось, что это камни перекатываются в горах, спотыкаясь друг о друга и стачивая бока. Я чувствовала, что меня рассматривают, но не могла понять, какие чувства испытывает тот, кто смотрел. Казалось, старик находится сразу со всех сторон, хотя я точно видела, где он сидит. – Как тебе нравится твое новое имя, девушка?

– Больше, чем прошлое. И больше чем то, что было до него,– я не собиралась так отвечать, но за язык словно кто-то тянул, вынуждая произносить слова. Перед глазами все немного плыло, так что было сложно удержать взгляд на чем-то одном. Я тряхнула головой, пытаясь сосредоточиться, но везде, куда я ни поворачивала голову, мне мерещились кожаные полосы с колокольчиками и темные глаза позади этой завесы.