Хохот степей

С головы до ног увешанная украшениями, с каким-то сложным переплетением тканей на голове, она колюче уставилась на колдуна, а потом и на меня. Белая, косматая бровь плавно поползла вверх, создавая причудливый узор из морщин.

– Галуу! Галуу! – старушка громко кого-то звала, с прищуром рассматривая то меня, то степняка. От этого взгляда хотелось ежиться.

Эргет о чем-то заговорил со старушкой, но я не смогла понять ни слова, отчего становилось совсем не по себе. Нужно срочно выучить хотя бы самые основные слова, иначе беды не оберешься.

**

– Галуу, твой сын вернулся! Негодник, оставил несчастных женщин одних, а сам по степи красавиц собирает,– бабушка громко ругалась, но все же в ее глазах светились тепло и нежность.

– Бабушка, я оставил с вами столько нойонов, что ни один багатур не посмел бы приблизиться к вашему юрту,– спокойно, со смешинкой отозвался, спрыгивая на землю. Я знал, что даже сама бабуля до сих пор оставалась не такой уж безобидной, как хотела казаться. Лук в ее руках гнулся исправно, а стрела находила цель точно. Правда, на охоту эта женщина выбиралась не часто, но никогда не возвращалась без добычи. – Да и братья не позволят никому обидеть вас.

– В них гордости больше, чем ума.

– Почтенная мать! Ты что такое говоришь? Услышат же,– крепкая, черноволосая женщина со следами морщинок у глаз, богато одетая и статная, вышла из того же шатра. Было видно, что молодые годы прошли для матери непросто, но я делал все, чтобы сейчас она чувствовала себя свободно и могла ходить, гордо держа голову. – Они тоже твои внуки. Не стоит разносить слухи по улусу, что потомки твоего сына в ссоре.

– Всем уже давно все равно на моего умершего сына, и весь улус знает, что я живу в твоем юрте, а не в шатре у Яйе или ее невесток. Покажи, внук, кого ты привел из степи,– бабушка с интересом посмотрела на меня, а потом перевела колючий взгляд на лисицу, осматривая с ног до головы, словно хотела проникнуть до самых костей.

– Это МенгеУнэг. Будет жить здесь.

– Как невеста? Как рабыня?– мать чуть склонила голову, рассматривая девушку не менее внимательно, чем до того бабушка.

– Как свободная девушка. Ты давно говорила, что тебе жаль отдавать ДуЧимэ замуж. Да и скучно сестре одной. Вот пусть вместе и будут. Учатся, гуляют, разговаривают и смеются, как это у девушек принято.

– Лучше бы невесту привез, сын. – Женщина строго свела брови.

– Не торопись, Галуу. Хорошая девушка при юрте еще никому не мешала. А эта, хоть и тощая, но духами не обижена. Шамана спросим, – неожиданно вступилась бабушка, наперекор матери, чего обычно не делала.

– Уведите МенгеУнэг в женский шатер,– не споря со старшей, махнула рукой мать.– А ты проходи, сын. Разговор есть

– Я вижу, мать, что ты готовишь хурут.

– Хан собирает поход. Женщины говорят, что хурута нужно будет много,– покачала головой мать, входя в юрт.

Глава 10

До юрта матери я так и не успел дойти – только оставил коня, как на меня сверху, с деревянной площадки, спрыгнул ураган из бус и ярких тряпок.

– Брат!  Почему я узнаю, что ты приехал, от соседей?! – сестра повисла на мне, как репей, ухватившись за шею со спины и обвив за пояс ногами.

– Слезай, вредная. Уже детей нянчить пора, а все сама как ребенок.

– О, да ты же не знаешь, – ДуЧимэ спрыгнула, обошла меня кругом, кривя свой носик, словно ветер принес что-то неприятное, – жених мой умер, так что от меня не просто теперь избавиться. Буду я до самой старости у тебя в юрте сидеть.

– Не пугай, иначе Тамгиру отдам женой, как он просит,– сестра не выглядела расстроенной, только обиженной.– И знаю я, что с женихом твоим вышло. Идем, там поговорим, чтобы потом не повторять.

В шатре матери пахло кумысом и ароматным маслом, как я всегда помнил. После яркого солнца, сумрак и прохлада казались блаженством. Скинув верхнюю одежду, оставшись в тонкой тканой рубахе, я уселся за трапезу, которую проворно накрывали служанки. Обе женщины, бабушка и мать, сидели в широких, низких креслах, застеленных дорогими коврами, скрестив ноги под широкими пестрыми юбками.

– Как дорога, сын? – мать подала круглую чашу кумыса, следя за мной своими темными внимательными глазами.

– Я выполнил волю хана. Тотем его предков привезли в улус.

Мать вскинула руки к небу, быстро пробормотала благодарность Тэнгэру. Бабушка только сдержанно кивнула, словно и не сомневалась в этом. В юрт ворвалась сестра, где-то отставшая от меня за те два шага, что нас отделяли на дворе от шатра.

– Что я пропустила?

– Сядь, ДуЧимэ! – строго прикрикнула мать, все же понимая, что бесполезно пытаться унять своего младшего ребенка. Сестра рухнула на подушки возле бабушкиного кресла, вытянув ноги.– Твоего брата могут поставить над десятью тысячами.

– Мать, прекрати. Должность темника – не то, о чем я думаю. Тем более, что Великий хан не пожелает ставить на это место илбэчина.

– Твой дед был и тем, и другим,– как бы между прочим произнесла бабушка, поправляя бусины в косичках сестры.

– Но он к этому не стремился. И это было очень давно.

– Отложим спор. Не нам судить,– остановила все возражения бабушка, подняв руку. – Я слышала, ты что-то говорил о женихе нашей ДуЧимэ. О чем разговор?

Иногда эта старая женщина делала вид, что не слышит ничего, но на самом деле я отлично знал, что не всякая степная рысь может похвастать подобным слухом.

– Мы встретили посланников в дороге. Они рассказали, что вы их приняли не слишком вежливо,– прищурив глаза, я посмотрел на вскочившую сестру. Глаза ДуЧимэ сверкали, на щеках появился яркий румянец.

– Да они – дети бродячих собак! Ты бы слышал, что они посмели предложить!

– Я все знаю. В качестве извинений я привез тебе пять лошадей. Не самые лучшие, но достаточно молодые и крепкие, чтобы унять твой гнев, сестра.

– Почему пять? – разбалованная и гордая, она подскочила ко мне, присев у самых ног, как до этого сидела рядом с бабушкой и матерью.

– Остальных отдал братьям за помощь.

– Хорошо. Умно. – Мать покивала головой, переставляя мне ближе миску со свежими лепешками.

– Не переживай, сестра, в степи найдется муж и для тебя, – я потрепал девушку по волосам, но она тряхнула головой, скидывая руку в показательном гневе.

– Если не найдешь, я уеду в степь, и там меня украдут.

– Иногда я думаю, что это самый верный вариант,– тихо вздохнула мать. – Еще немного – и я сама бы тебя туда отправила, если бы твоему брату потом не было нужно мстить за кражу сестры.

– Спасибо, мать,– я отодвинул в сторону миску с вяленым мясом и сыром. Дома всегда было спокойно, но это спокойствие не могло сохраниться без силы багатуров и нойонов. – Когда хан собирает поход?

– Совет матерей пока молчит. Даже великая мать не знает, что решит ее неспокойный сын. Но женщины готовятся.

– Юрт готов, хатагтай,– с низким поклоном в шатер заглянула служанка. Мать махнула рукой, показывая, что все услышано, но женщина не ушла.– Прости, благородная, что делать с девушкой, что привез наш багатур?

– Пока покорми.

– С какого стола, хатагтай?

– С моего,– я обычно не вмешивался в дела женщин, но мне отчего-то совсем не хотелось, чтобы лисицу воспринимали как рабыню и служанку. Заметив, как расширились от удивления глаза женщины, добавил. – И постель ей в шатре ДуЧимэ устрой. Вместе пусть спят.

– Что? Кого ты привез? Невесту? – сестра аж подскочила. В глазах плескалась обида. Как что-то могло произойти без ее внимания?