Расписное небо

– Сколько она потеряла в весе? – вопрос был задан в пространство, но я краем глаза видела и Нарина и Даяра, и ещё двоих валор, присутствующих в палате и молчаливо наблюдающих за мной. Почему-то последних данных о потере веса у меня не было.

– За все время, пока находится в таком состоянии, почти двенадцать килограмм, – голос словно хлестнул по нервам. Резкий, эмоциональный, какой-то злой, он раздался откуда-то из-за спины. Глубоко выдохнув, выравнивая и успокаивая сердцебиение, я медленно выпрямилась, перестав нависать над капсулой, и обернулась.

На меня смотрели невероятные золотые глаза, полные такого огня, что хотелось невольно отступить на шаг, только бы избежать их внимания.

Глава 4

Красивое волевое лицо в подживших ссадинах, прямой нос, брови вразлет, широкий рот.  И золотые глаза. Недовольный, подозрительный взгляд, скользящий вверх-вниз, особенно долго задержавшийся на моей яркой обуви.

Валор был облачен в повседневную одежду, так что определить важность его персоны не получалось. Одна нога покоилась на пуфике, скованная каким-то местным вариантом шины. Зацепившись взглядом за приспособление, на мгновение подвисла. Раздался негромкий щелчок.

Хвост. По полу стукнул белый длинный хвост с небольшой кисточкой на конце.

Пытаясь побороть растерянность, в первый раз всерьез обратив внимание на эту конечность, передернула плечами, распрямляя спину. Я – ценный специалист, значит, вести себя надо соответственно, а не вздрагивать при любом звуке. Как говорил мой куратор во время обучения: страх – не ветрянка. Его можно спрятать.

Оторвавшись от такой необычной пятой конечности, снова посмотрела в золотые, завораживающие глаза.

– Мне бы хотелось знать детали происшествия, раз уж никто не посчитал необходимым об этом сообщить,– нападение – лучшая защита.

– Если вам решили что-то не сообщать, значит, на то была причина, – снова этот хлесткий голос.

– И все же, эти данные могут оказаться важными в вопросе лечения Селены, – в своем профессионализме я была достаточно уверена, чтобы смириться с отсутствием ответов на интересующие вопросы. Изобразив на лице то же упрямство, посмотрела в золотые глаза. Они немного дезориентировали, действительно сбивая дыхание своей чарующей красотой и необычностью, но не настолько, чтобы это показывать.

Валор склонил голову набок, что-то обдумывая. А затем внезапно икнул. На строгом лице появилась такая досада, нос скривился, глаза прикрылись. Мужчина тут же стал на десяток лет моложе. По лучикам морщинок в уголках глаз стало видно, что кто-то на самом деле весьма улыбчивый, а не такая пакость, что предстала передо мной.

– Сумудин, не стоит, – голос анура Нарина был уставшим и просящим, – если это ей поможет, пусть ознакомится. Только не здесь.

Сумудин. Я слышала это имя раз десять, пока шла к палате Селены. Акер Сумудин не позволил, акер Сумудин приказал, акер Сумудин назначил…. Мне пока было не все ясно, но получалось, что все решении по лечению землянки должны будут проходить через него. А мы так неприятно начали.

Златоглазый откинул за спину длинную прядь белых волос, внимательно глядя на меня. Снова икнул, скривившись.

– Ладно, – я не видела, чтобы он даже коснулся кивера на запястье, но на мой планшет, выданный ещё на Медузе, тут же пришло сообщение. Раскрыв, увидела там видеофайл. – Идите, терри Ольса. Ланаф покажет вам кабинет.

– Но, я ещё не осмотрела Селену…

– Вы хотели узнать о происшествии, так отправляйтесь же узнавать, – снова резкий, злой голос.

Вздернув подбородок, я обернулась к двери, покинув палату ни на кого не глядя. Это было довольно грубо и совсем незаслуженно.

Сумудин

Я почувствовал её ещё до того, как открылась дверь. Какое–то странное, необычное ощущение, заставляющее в тревоге трепетать внутренности. Неприятное и тянущее чувство где-то в солнечном сплетении.

Стук каблука по полу, слабый аромат свежести и цветов и чего-то медицинского, резкого. Невысокая, напряженная женщина в странном белом балахоне поверх платья. Правильные черты лица, серые глаза, тонкооправленые очки и собранные в тугой пучок волосы приятного, песочного оттенка.

Маленькая женщина, не глядя ни на кого, первым делом шагнула к капсуле, где спала Селена, недовольно скривившись. Доктор внимательно, почти прижав нос к стеклу, рассматривала нашу оджу, словно ответ на все вопросы написан на её побледневшей коже.

Я знал, кто эта гостья. У меня был полный отчет по каждому из её пациентов за прошедшие годы, без имен, конечно, но данных было предостаточно. Она на самом деле оказывалась отменным специалистом и врачом. Но это тянущее, тревожно чувство в груди…

Мои способности эмпата несколько слабее, чем у Нарина, но рассчитывать на оджи сейчас было бы напрасно. Друг уже несколько недель находится на уколах, пытаясь снизить содержание токсина в крови, выделяющегося без прикосновений Селены. Ему явно сейчас не до каких-то подозрительных эмоций, исходящих от прибывшего врача. Я вчера обрабатывал «пятна», выступившие на коже воспаленными лилово-фиолетовыми блямбами, и точно знаю, насколько сильное беспокойство они причиняют.

Это если не брать в расчет переживания и страх за саму Селену и её дитя. Нарин не может сейчас принимать адекватных решений, разделив полномочия. Все военные вопросы на себя полностью взял Палет, первый оджи, а решения, касательно здоровья Селены были только на моем попечении. А я был недоволен.

Ольса отстранилась от капсулы, расправив плечи и гордо вздернув подбородок. Вся её поза выражала самоуверенность и высокомерие, а меня душило несоответствие. Я этого в ней не чувствовал!

– Мне бы хотелось знать детали происшествия, – голос строгий, почти требовательный. А мне бы очень хотелось знать, что с тобой не так, прежде чем подпущу к такому сокровищу, как Селена. Поэтому «нет».

Она стала настаивать и спорить со мной, совсем не выражая какого-то почтения или опасения, а это ещё раз говорило о её профессионализме. И то странное тянущее чувство вдруг пропало, сменившись спокойствием и уверенностью. Этот момент и просьба Нарина. Только поэтому я разрешил отправить ей файл. Оджи справился за пару секунд, перекинув записи с камер Полиса на планшет Ольсы. Землянка вздрогнула, и меня снова, как кулаком, ударило под ребра этим странным, неопределяемым комом эмоций. Грозовые небеса! Что с тобой не так?!

Глава 5

Ольса

Я просматривала видео и поражалась, как в такой ситуации мог выжить хоть кто-то. Это больше походило на съемки из какого-то фантастического блокбастера, а не на запись с камер наблюдения. Взрыв раздался в нижней части прозрачной транспортной трубы, наподобие той, в которой мы ехали по окраине Полиса. Дым, огонь, осколки, падение с высоты многоэтажного дома. У них просто поразительная система безопасности в «машинках». Нам бы тоже такие разработки не помешали.

В файле были только момент взрыва  и само падение. Дальше к видео крепились первые отчеты по состоянию пассажиров, которые я уже видела. Что ж, и правда, ничего такого, что могло бы пролить свет на состояние пациентки.

Просмотреть файл пришлось раз пять, чтобы  убедиться, что ничего не упустила, хотя это было и не очень просто. Осознание реальности происходящего угнетало.

Что ж, если я не могу начать с этой стороны, будем действовать по первоначальному плану. Я вернулась в палату.

Сидя возле медкапсулы, я наблюдала за Селеной. Красивая, не той броской красотой, как у экранных моделей, а сдержанной, даже благородной. Думаю, роль принцессы ей вполне подходит. Хотя, от характера тоже многое зависит.

Девушка не была в состоянии амебы, она реагировала. На звук, на свет. Особенно остро на присутствие Нарина. Стоило валору покинуть палату, как всё её тело словно каменело. Едва заметно, но напряжение мышц можно было отследить. И наоборот, когда оджи приближался, Селена становилась «мягче», расслабленней. Я бы даже сказала, спокойней, если такое слово применимо для пациента в подобном состоянии.

Проведя за наблюдениями почти весь день, стараясь не обращать внимания на хмурые лица, недовольные и обеспокоенные взгляды, решила все же начать что-то делать. Приступать нужно было по частям. У меня и так уже вырисовался некоторый конфликт с местным начальством.

– Вы можете её вытащить из этого…  этих «соплей»? –  назвать содержимое капсулы как-то иначе у меня не получалось. Тягучая, вязкая жидкость слизкого характера.

– «Соплей»? – В дальнем углу комнаты вспыхнули золотые глаза, с таким огнем глядя на меня, что я готова была отступить, не будь это на благо пациентки.

Мужчина, этот резкий и строгий валор, заправляющий лечением ещё кого-то  в госпитале, почти всё время проводил здесь, только изредка хромой походкой отлучаясь из палаты. Под глазами залегли серые тени, и было видно, что он все ещё испытывает некоторые последствия аварии, но это не оправдывало такого неприемлемого отношения ко мне. Тем более, я видела, что с Гамильтоном он был вполне дружелюбен. Может, кто-то  не терпит женщин на высоких должностях? Или просто землянок? Хотя, на Селену он смотрел с искренними эмоциями, в которых было дружеское сопереживание и какая-то  нежность. Мне же достался яд. Отборный и, наверное, ценный. – У вас, милочка, кажется, ретранслятор сломался.

– Вот уж нет. Я бы ни за что не согласилась в этой жиже лежать. Её надо достать.

– Почему ты так решила, Ольса? – в разговор вступил Даяр, не слишком уделяя внимание недовольству златоглазого.

Я, как могла, постаралась разъяснить свою женскую точку зрения, делая упор на некомфортные условия. Это должно быть просто неприятно. Тем более, если результата не видно. Было не очень понятно, почему такие сильные эмпаты, коими себя позиционировали эти ребята, не чувствуют недовольства  девушки.

– Пока плод на данной стадии развития, я не могу читать ни Селену, ни ребенка. Всё блокируется, – в голосе Нарина  проскальзывало сожаление, совсем непохожее на те ноты, которые слышались в его голосе за пределами этой комнаты. Невероятная разница.

Получив разъяснения, включающие некоторые особенности  вынашивания и развития плода, к слову, которых мне не потрудились до этого предоставить, снова повернулась к капсуле.

– Её надо достать из этих «соплей».

В какой-то момент, подумала, что меня пристукнут. И прикопают где-нибудь во дворе госпиталя, с такой ненавистью и злобой отреагировал Сумудин на мои слова. Мы препирались около получаса, аргументировано посылая друг друга за пределы известной вселенной и, думаю, так бы продолжалось ещё долго, не явись вовремя валине Рамия.

Мать оджи Нарина оказалась понятливой и решительной женщиной, выставив всех за дверь в считанные секунды и организовав банные процедуры для невестки. Повезло девочке со свекровью. Среди своих нечасто встретишь такое отношение, а тут другая раса и все дела. Я была в восторге. И почти не дрожала от страха в её компании. Славная женщина.