Зоя

Зоя решила подождать и прошла на кухню. Там было светло, чисто и уютно. Она огляделась и удивилась – холодильник был странный, высокий и узкий. Совсем не похожий на их «ЗиЛ». На столе стояла тарелка, покрытая салфеткой, а рядом пиала с чем-то душистым. Зоя принюхалась. Запах был такой сильный и вкусный, что Зоя сразу потянулась за пиалой. Это было какао, но не такое, как дома, а гуще, ароматнее. Зоя выпила всю пиалу и стянула салфетку. Под ней лежала булочка – тоже очень душистая, маслянистая, и Зоя запихала ее в рот. Потом ей стало стыдно. «А вдруг это не мне?» – подумала она, когда вся еда уже была почти съедена. «Но ведь в доме никого нет – значит, это для меня оставили». Зоя продолжала жевать вкусную булочку и только тогда заметила записку. Это был маленький клетчатый листочек, но клеточки были какие-то непривычные, крупные и яркие. Не такие, как всегда, в привычных ей тетрадках. Записка была адресована Зое.

«Дорогая Зоечка, доброе утро. Так как сегодня среда, не забудь позаниматься с Аник. У тебя много уроков. Целую крепко. Мама»

«Что за белиберда? – подумала Зоя. – Аник?! И при чем тут среда?» Зоя не знала никакой Аник. Да и почему она должна была именно в среду заниматься с какой-то непонятной Аник? И почему мама оставила мне записку дома у Куликова?»

Тут Зоя поперхнулась. Она ещё раз посмотрела на записку и вдруг поняла, что та была написана на французском. Зоя попробовала ещё раз сложить и разложить листок, повертела его, но записка не изменилась. Зоина мама французского не знала, да и папа не мог ей помочь. Узнав, что Зоя стала заниматься французским, он несколько раз вспомнил, что его знания ограничились курсами языка, которые он бросил, успев выучить только Je veux aller a la gare – «я хочу пройти на вокзал». Почему на курсах папу научили только этой фразе, Зоя не знала. Знала она только то, что папа никак не мог помочь маме написать записку на французском.

Зоя села на табуретку и огляделась. Оказалось, что на кухне все надписи тоже были на французском. Все до одной. И в холодильнике всё было на французском. Lait. Beurre.[3 - молоко. масло] И нечто непонятное под названием Yaourt.[4 - йогурт] Зоя осознавала, что написано по-французски, но всё понимала. Для пущей уверенности она прочитала ещё раз парочку этикеток, удивилась красоте и разнообразию баночек в холодильнике и пошла обратно в коридор. Зоя ещё раз попробовала позвонить маме, но телефон не хотел работать и продолжал гудеть. Кнопочки не набирались правильно. И тут Зоя увидела маленький чёрный плеер. Она уже один раз видела такой – Соня показала ей перед отъездом в Израиль. Зоя осторожно повернула его и аккуратно нажала на кнопку с треугольничком. Она надела наушники и тут же их сорвала. Музыка звучала очень громко. Зоя подкрутила колесико звука и услышала на удивление знакомую песню. Она уже слышала её по телевизору, на канале М2 – это была Патрисия Каас. Девочка хорошо знала эту песню и даже помнила сам клип. Худая бледная девушка пела немного непонятные слова. Глаза у певицы были выцветшие, змеиные, а волосы зализаны назад, что делало её похожей на мужчину. Зое Патрисия Каас не нравилась.

Услышав песню в плеере, Зоя поняла всё. Патрисия пела про какого-то парня, страдала, и Зоя всё-всё стало ясно. «Я теперь понимаю по-французски?» – подумала Зоя. Конечно, занятия с Натальей Анатольевной были интенсивными, но ведь не до такой степени, чтобы всё понимать за какие-то несколько месяцев?

Зоя подошла к окну и отдёрнула занавеску. На неё смотрел тот же колодец, что и из её домашнего окна. Напротив был дом, такой же серый и с таким же барельефом, что и напротив её дома. Похоже было, что и эта квартира находилась на том же пятом этаже, что и Зоина на Второй Брестской. Деревья и двор были почти такими же, но не совсем. Не было двух знакомых берёз, которые торчали около подъезда. Вместо них росло какое-то другое дерево. А ещё на деревьях было очень много листьев. В Москве в начале марта нет зелени, а тут деревья были уже вполне себе зелёные. И не было никакого снега. Тут Зоя побледнела: «Да где же я в самом-то деле?» То, что она не дома у Жени Куликова, было очевидно. «Но если не у Жени, то где?»

Зоя решила выйти на улицу и осмотреться. Она без труда нашла в шкафу одежду и решила не задумываться над тем, почему вдруг в незнакомой квартире находятся подходящие ей вещи – красивые, заграничные. Зоя развернула пару варёнок. Она повертела их в руках и решила надеть. Сидели они прекрасно. «Даже лучше, чем у Некрасовой», – подумала Зоя. Дальше она посмотрела на стопку аккуратно сложенных свитеров. Все они были яркие, пушистые. Она выбрала полосатый, красный с фиолетовым. Такое сочетание цветов Зоя видела разве что в альбомах. Одевшись, Зоя решила посмотреться в зеркало – оно стояло в углу комнаты. Зое стало не по себе. В углу этой незнакомой комнаты стояло точно такое же зеркало, как и в её комнате – старинное, в ореховой оправе. Зоя подошла ближе, потрогала зеркало пальцем. Оправа была в бугорках резьбы, шедшей по периметру. Она пощупала её, легонько тронув ногтем. Потом посмотрела на стекло. Домашнее зеркало было чуть мутным в левом нижнем углу.

«Если и это такое же мутное, значит это – сон», – подумала Зоя.

Она подошла поближе и сразу же заметила небольшое помутнение внизу зеркала. Точно такое же, как и дома. Зое стало страшно.

«Чур меня, чур. Если это сон, надо проснуться. Надо лечь в кровать и всё пройдет». Зоя бросилась в незнакомую мягкую кровать, откуда она встала меньше часа назад, забралась туда прямо в джинсах-варёнках и красивом свитере и закрыла глаза.

«Ну и ну! Приснится же всякое», – подумала Зоя. Ей немного было жаль, что красивая одежда появилась во сне. «Чтобы я прямо ела во сне, и даже запахи были такими вкусными. Надо будет спросить у мамы, к чему булки и какао во сне снятся. На среду – сегодня среда ведь. Вот интересно». Зоина мама говорила, что мясо снится к болезни, но про другую еду ничего не упоминала.

Зоя полежала ещё чуть-чуть, потом открыла глаза, ожидая увидеть привычных оленей. Но их не было. Были те же зелёные обои и луч солнца, который бил под немного другим углом.

Странно ныл левый висок. Зоя потёрла его, огляделась ещё раз и потом решила: «Ну раз это сон, посмотрим, что приснится дальше».

Она опять встала, отряхнулась и вдруг почему-то поняла, что надо торопиться. Её как будто пнули вперед, и она закружилась по квартире, точно зная, где что находится. Зоя стала собирать рюкзак, который лежал около стола. Девочка делала это машинально, положив туда тетради, плеер, несколько книг и пакетик с завтраком, который вытащила из холодильника. На полочке около телефона висела связка ключей. Зоя схватила её и сунула в карман рюкзака. Она посмотрела на часы – было 10 утра. Потом надела куртку, ботинки, уже не обращая внимания на то, какая это была красивая и яркая одежда, завязала пёстрый шарфик и кинулась вниз. Лестница была такой же, как и дома – с высокими перилами, балюстрадами, – но Зоя и на это не обратила внимания.

Только она открыла парадную дверь, как увидела девочку со светлыми кудрявыми волосами, завязанными в хвостик. Та улыбнулась, увидев Зою. Даже не задумываясь, Зоя поцеловала девочку в щеку три раза – слева, справа и опять слева – и заверещала:

– Салю, Аник!

Девочка нисколько не удивилась, а засмеялась:

– Салю, Зоэ! – ответила она.

– Ты что смеёшься? – спросила Зоя.

– Да просто рада тебя видеть. Ты уже не болеешь? – ответила Аник. Видимо, это была та самая Аник, с которой Зое надо было заниматься в среду.

– Да глупости это всё, – весело ответила Зоя. – Я совершенно здорова!

И правда, левый висок уже не ныл. Сон это или не сон, а Аник была приятной на вид. И похоже, что Зоя могла с ней прекрасно общаться.

– Ну а как же твоя голова? Ведь ты говорила, что тебе запретили напрягаться.

– А, ну даже и не знаю, всё прошло, – ответила Зоя.

Она старалась не думать о том, что эта девочка, которую она видит впервые, считает её своей подругой.

– Ну раз прошло, тогда пошли гулять.

– Гулять?

– Ну да, как всегда. Мы же всегда ходим в «Ле Аль» мерить одежду.

Зоя вспомнила мамину записку – видимо, не зря мама, или кто-то, кто считал себя Зоиной мамой, напомнил Зое про занятия.

– А как же уроки?

– Ну ты как всегда. – Аник нахмурила носик.

– Давай сделаем, а потом уже гулять?

– Ну ты каждый раз так говоришь, а потом мы ничего не успеваем, – Аник затрясла хвостиком.

«Надо же, – подумала Зоя. – Оказывается, мы дружим уже давно».

Будто прочитав её мысли, Аник сказала:

– Ты как была букой в детстве, так и осталась! Вот честное слово, люди не меняются.

Зоя только пожала плечами в ответ.

– Ладно, ладно, пошли делать уроки. У тебя или у меня? – согласилась Аник.

– Давай у тебя, – ответила Зоя. Она не хотела возвращаться обратно в ту странную полумосковскую квартиру. Аник была не против.

– Хорошо, давай ко мне, но только потом точно идем в магазин!

– А как мы будем мерить одежду?

Вопрос был вполне резонным. В Москве и Ленинграде Зое ещё не приходилось мерить одежду в магазине по той простой причине, что там её просто не было. А если и была, мерить её было нельзя – надо было покупать как можно быстрее, а уж потом, дома, можно было примерить. И если что-то не подходило, можно было ушить или, наоборот, отпустить. Но услышав Зоин вопрос, Аник остановилась как вкопанная.

– Ты что? – спросила Зоя.

– Что значит «что»?

– Почему ты остановилась?

– Ты забыла что ли? – Аник посмотрела на Зою с возмущением.

Зоя начала нервничать. Она не знала, о чём говорила Аник и не могла понять, почему примерка одежды вызвала такую реакцию у её подруги. Как быть, чтобы не выдать себя?

– Да нет, конечно, я просто так, – ответила Зоя.

– Так это ты шутишь? Или издеваешься?