Волчьи игры. Раунд 2

– Я никому ничего не говорила, – отозвалась осторожно. – Но и уходить вот так ни с того ни с сего, когда Ян вернулся домой, тоже не смогу больше. Конечно, он заподозрил неладное сразу же, – сделала паузу, пытаясь собраться с духом. – Как только вернусь обратно, расскажу ему всё. Скрывать не получится в любом случае. Да и хранить такой секрет тоже, знаешь ли, не верх моих стремлений.

Не стала дополнять о том, что в это время предпочла бы нежиться в горячих объятиях любимого, по которому жутко соскучилась, а не выслушивать обвинения со стороны плохо контролирующего себя родственника, которого мне и не очень-то в радость видеть сейчас. Хотя очень хотелось. Но приступ эгоизма пришлось побороть, вопреки желаниям. Прекрасно помнила, каково мне было находиться в том доме, в Канаде, отрезанной от цивилизации, под конвоем озабоченных генетическими экспериментами безумцев. И ещё лучше понимала, что брату пришлось хуже. Если мне было на что надеяться, то ему – нет.

Чудо, что он вообще смог оказаться на свободе!

Это заставляло меня притормаживать в собственных речах и желаниях.

Всё же он – семья. И если у меня есть ещё близкие, то у него кроме меня – нет никого. Я должна позаботиться о нём.

– Ты обещала, – укоризненно напомнил он в ответ.

– Я обещала, что никто посторонний не узнает о том, что у меня есть брат. Живой, и к тому же человек, хоть и с альфа-генами. А Ян мне не чужой, Кайл. К тому же, будет лучше, если он узнает это от меня, чем самостоятельно. А то, что он узнает очень скоро, даже не сомневаюсь! – привела последние доводы. – Поверь, он будет очень зол на то, что я умолчала нечто подобное, – смягчила, как смогла, формулировку о том, что альфа клана чёрных волков будет не просто зол, а в бешенстве. – Кайл, Ян поможет тебе. Даже не сомневайся. Он почти целый год только и занимался тем, что разбирался с этим чёртовым заговором.

– Ты не понимаешь, – измученно простонал брат. – Никто не должен знать о том, что я жив. Вообще никто, Ярослава! Если это станет известно, долбанные учёные снова запрут меня в своих лабораториях! Мне надоело быть подопытной крысой! – разошёлся парень. – Твой Ян думает, что он снёс голову с плеч гидре, и теперь он молодец?! Ха, он забыл о том, что на месте одной головы вырастает ещё две! Ни черта он ни с чем не разобрался! И в жизни не разберётся!

– Тише, – сделала шаг, тронув его за плечо. – Успокойся. Нас услышат, – невольно хмыкнула. – Поверь, охрану моего супруга не остановит надпись «дамская комната», если они почуют, что что-то не так. Или ты передумал, и всё-таки мы сделаем по-моему, рассказав всё Яну прямо сейчас?

Кайл шумно выдохнул и, сжав кулаки, прикрыл глаза, чтобы успокоиться. Я же пыталась унять дрожь в руках.

Что, если брат говорил правду, и Ян не сумел разобраться со всеми предателями?

Что, если остался кто-то ещё?

Луна, пожалуйста, пусть это будет не так!

– Не говори ему, Яр, прошу тебя. Дай мне хотя бы ещё несколько дней. Я пока не смог раздобыть документы, но уверен, осталось совсем немного. У меня почти получилось. Ты как никто знаешь: альфа чёрных волков не поверит мне на слово, а без доказательств я не сунусь на его территорию… Лучше убей меня сама.

Чёрт! Ну как я могу ему отказать?! И что я буду врать Яну по возвращению?!

Луна! Дай мне сил!

– Телефон тебе придётся забрать, – тяжело вздохнула и извлекла из сумки спутниковую трубку, кладя её на столешницу. – Я едва не попалась, когда ты позвонил. Хорошо, Ян в тот момент ушёл за сыном к сестре. И лучше назначать встречу заранее, чтобы мне потом не пришлось изворачиваться и краснеть перед мужем. Я едва ли два слова связать смогла. Уже не говорю про то, что вышло совсем невнятно и неправдоподобно. Он точно потребует ответы. Что я скажу ему?

В голове промелькнула малодушная мысль о том, что уже и не рада возвращению альфы домой. Но она тут же рассеялась, едва я вспомнила, сколько тепла и нежности лучилось во взгляде Яна при виде нашего сына. Всё-таки я эгоистка.

– Хорошо, – согласился Кайл. – Давай так. Через неделю на этом же месте. Я постараюсь раздобыть документы к тому времени. И потом мы всё расскажем твоему мужу.

– А если у тебя не получится? – скептически уставилась на брата.

– Если не получится, тогда ты сама всё ему расскажешь. Но не раньше, чем мы снова встретимся, Ярослава, – сдал позиции парень. – Пообещай мне! – потребовал он.

Ничего не оставалось, как согласиться.

– Хорошо. Ещё неделя и всё, – отозвалась неохотно. – Больше никаких тайн от альфы клана чёрных волков. К тому же, если ты прав, и он не до конца стёр с лица земли подобных нашей матери, ему стоит знать об этом. Ты важен для меня, Кайл – это неоспоримо, но мой сын важнее всего, что только может у меня быть. И если ты не сможешь выполнить своё обещание, я поставлю в приоритет Эйдана! – закончила сурово. – Запомни это!

Последнее сказала, чтобы новоиспечённый родственник не сомневался, что я исполню своё обещание, и в следующий раз ситуация с уговорами повременить с объяснениями не повторилась снова.

Уголки губ мужчины дрогнули в недовольстве, но вскоре растянулись в мягкой улыбке.

– До встречи, сестрёнка, – обнял меня Кайл. – Я всё успею, и тебе больше не придётся терзаться воспалением совести, – хмыкнул он, отстраняясь.

– Хорошо бы, чтобы так и вышло, – проворчала, разворачиваясь на выход.

После посещения кафе, пришлось зайти в несколько магазинов, попутно пообщавшись при любой возможности со всеми, с кем только могла, чтобы сопровождающей мою персону охране было, что доложить своему альфе.

Пусть мучаются. А у меня будет ещё немного времени… Для Кайла.

По возвращению в замок, в нашей спальне меня ждали спящий в своей колыбели Эйдан и стоящий возле него Ян. Лицо оборотня не выражало ровным счётом ничего, но от этого легче не становилось.

Луна?! Что мне сказать ему?

Ведь должна же сказать хоть что-то…

– Давно он спит?

Ну, надо же с чего-то начинать.

– Заснул почти сразу, как ты ушла. Как прогулялась? – безразличие в голосе оборотня било похлеще самой сильной ярости.

Прошла вглубь комнаты и остановилась, не дойдя двух шагов до мужа, повернувшись в сторону окна. Больше всего на свете хотелось не стоять на месте, чувствуя на своём затылке холодный взгляд Яна, а подойти и обнять, признаться во всём, убедить в том, что не происходило ничего такого, о чём бы ему стоило беспокоиться… Усмехнулась, осознавая, что лицемерю даже самой себе. Беспокоиться будет о чём, если Кайл окажется прав.

Но ведь я не знаю, так ли оно на самом деле или нет. Пока не знаю… Надо ждать.

– Если ты о встрече, которая была назначена, – человек не пришёл, – соврала безбожно, бросив взгляд на принесённые с собою пакеты из детского магазина, повернувшись лицом к любимому. – Зато купила Эйдану пару новых башмачков.

На кой чёрт ему башмачки, если он не ходит, я не знала, но тёмно-синие кеды, декорированные белыми нашивками, попались под руку первыми из понравившегося, что успела увидеть в магазине. Вот и купила.

Ян промолчал, сложил руки на груди и посмотрел исподлобья. Его взгляд скользил по моим открытым участкам тела так ощутимо, словно он действительно прикасался.

Как давно я не чувствовала его прикосновений!

И что-то мне подсказывало, такими темпами не скоро ещё это случится.

Тем временем оборотень посмотрел прямо мне в лицо, словно видел насквозь, отчего становилось страшно.

Неужели, знает?

Да нет, вряд ли…

Пока я раздумывала, супруг подошёл ко мне так близко, что при каждом вдохе я могла касаться его своей грудью. Он нежно провёл по моей щеке. После чего взял за подбородок и приподнял моё лицо выше, склонившись ближе ко мне.

– Что происходит, Ярослава? Ты нервничаешь. Почему? – вкрадчиво поинтересовался он, слегка касаясь своими губами моих.

Раз говорить связно всё равно не получалось, постаралась хотя бы дышать ровно.

– Ничего не происходит, – прошептала едва слышно, – это ты странно себя ведёшь, – лучшая защита – нападение. – На протяжении целого года ты только и делал, что подозревал всех и вся, и вот теперь ко мне это тоже относится. Что бы я ни сделала, ты сразу решаешь, что я готова тебя предать, – усмехнулась невольно. – Видимо, наша ссора в Канаде, почти приведшая к разводу, тебя ничему не научила.

Ян отпрыгнул от меня, как от удара. Его лицо побледнело, а столь любимые мною золотистые искорки в чёрном взоре померкли.