Счастье измеряется в хвостах

В дверном проёме спальни показались две головы маленьких людей.

– Внуков вместо себя прислали! – ахнула Маня. – Внуки – это смерть!

Но внуки были какие-то другие. Те внуки, которые время от времени приходили к приживалам, были побольше и потолще. Эти же какие-то тощие, маленькие… Зато шумят громче.

– Ой, киса! – девочка протянула руки к кошке и рванула в спальню, но Маня вовремя выгнула спину и произнесла своё коронное проклятие:

– Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш!

Ребёнок остановился, открыв рот.

«Действует! – подумала Маня радостно, – эта мантра ещё меня никогда не подводила!».

– Кошку не трогать! – скомандовала соседка. – Она дикая и грязная! У неё глисты, блохи и подкожный клещ! Тронете – заболеете! Понятно?

– Понятно! – сказал мальчишка, – А палкой её можно?

– Палкой тоже нельзя! Ну, всё, я пошла! Вечером зайду, проведаю вас. Пока!

– Пока, тёть Ир! – тревожно попрощалась с соседкой молодая женщина, – Надеюсь, хозяева не приедут, пока мы здесь?

– Они на неделю уехали, так что пять дней у вас ещё есть!

За наглой соседкой закрылась дверь, и Маня осталась наедине с внуками неизвестной породы и какой-то женщиной, тоже неизвестной породы. На всякий случай кошка спряталась в свой домик.

– Давай её достанем! – мальчишка подкрался к домику и попытался его опрокинуть.

Маня забилась в самый дальний угол, распластавшись на полу домика, растопырив сильные лапы распорками.

– Давай, вытряхивайся!

Мальчишка тряс домик изо всей своей внуковской дури, но кошка крепко уцепилась когтями за войлочную обивку и не давала себя вытряхнуть.

– А если она укусит? Я боюсь! – Девочка оказалась умнее. – Тетя Ира не велела её трогать.

– Если укусит, я её из пистолета шмальну! Будет труп! Я буду следователем, а ты паталана… палатана… па-та-ла-га-на-томом!

«Убивать будут… этого ещё не хватало! – Маня чуть не обмочилась от страха, – Что они собираются со мной сделать?».

Но тут прозвучало спасительное:

– Дети, завтракать! Руки мыть!

И началась у Мани весёлая жизнь! Такая весёлая, что бедная кошка забыла, как её зовут и откуда она родом.

Гиперактивные «внуки», невзирая на запрет матери и проклинающие мантры кошки, хватали Маняху за шкирку, таскали по квартире, заворачивали в одеяла, макали в воду, сушили феном и опять макали в воду. К её шерсти цепляли воздушные шарики и скотч, к хвосту привязывали консервную банку! Постоянный шум, постоянный крик и смех незваных гостей сводили беднягу с ума!

Поцарапать извергов Маня не могла: когти на лапках были заботливо отманикюрены бывшей, уже безвозвратно потерянной Этой! Царапай не царапай – только смеху ещё больше от такого царапанья! Раз получилось укусить гадкого мальчишку, но тот так ударил бедную кошку, что она бездыханной отлетела к противоположной стене! Еле отлежалась…

Прятаться от приблудных «внуков» Мане тоже было сложно. Они могли достать её везде – под кухонным уголком, под шкафами, на шкафах! В доме не осталось ни одного безопасного места!

За эти пять дней кошка не раз оказывалась без корма, потому что девочке Оле понравились Манины сухарики, и она их лопала тайком от матери так, что аж за ушами трещало. А мать думала, что это кошка всё съедает.

«Прежние Эти никогда не позволяли себе таких вольностей! Я уже не вспоминаю про воду… но таскать меня за хвост не позволял себе даже Кубка! Он только зубами щёлкал, и всегда мимо! И дрянью меня никто не называл… и ногой в живот не пинал… и корм не воровали… и любили меня… – горестно вздыхала, по-настоящему вдруг затосковав, Маня. И вдруг вспомнила: – Ой, а что там Ангел говорил? Зови, когда захочешь? Хочу! Зову! Прилетай!!!»

Ангел появился не сразу. Поздно, когда малолетние вредители уснули на диване, а их мать – на хозяйской кровати, Маня услышала звуки, похожие на шуршание пергаментной бумаги. Высунув голову из домика, куда бедная кошка могла теперь спрятаться только ночью, она увидела на оконном стекле бледный полупрозрачный силуэт Ангела.

– Ты? Как я тебя ждала! Ты пришёл?!

– Здравствуй! Ты рада меня видеть?

– Не то слово! Можешь всё вернуть? Чтобы всё было, как раньше?

– Вернуть твоих прежних двуногих? Но ведь они с собакой вернутся!

– Пусть с собакой! Только пусть возвращаются. А этих убери!

– Что, медитировать не дают? Пристают?

– За хвост таскают! В ванне мочат! Мой корм сжирают! Видишь, как я похудела?!

– Мда-а-а… Но тебе даже идёт. Такая стройная стала.

– Сам ты стройный! Голодаю я! – чуть не заплакала Маняха.

Ангел призадумался. Не слишком ли жёстко он подошёл к воспитанию Мани? Не обозлилась ли она ещё больше?

– Ну, хорошо… – протянул он. – Приедут твои двуногие, разве что-то изменится? Они же издевались над тобой, ты сама говорила. Может, лучше этих оставим?

– Ты что?! Этих не нужно, нет! Верни тех, пожалуйста. Плохо мне без них.

– Скучаешь?

– Скучаю. Только ты им это не говори, а то зазнаются.

– Да и они по тебе скучают.

– Откуда знаешь?

Ангел двинул рукой, словно отводя занавеску, и Маня, как на экране невидимого телевизора, увидела своих потерянных двуногих, между которыми крутился белый пушистый щенок. Двуногие ехали в автомобиле, Кубка сидел на заднем сиденье и пытался контролировать водителя, тычась носом ему к плечо. Сначала было только видно, а потом стала слышна речь…

– Как там наша Манечка? Сидит, наверное, у окошка, нас высматривает… – тихо проговорила Мама.

– Сидит, я уверен! Она всегда сидит там, на подоконнике тепло от солнца! Приедем, а она как обрадуется! – улыбнулся Папа.

– Куба, ты соскучился по Мане?

– Гав!