Демон со вкусом клубники

Демон со вкусом клубники
Александра Шервинская

Всё началось в том злополучный день, когда император решил отозвать незаменимого меня из отпуска. Спорить с ним – себе дороже, поэтому я дисциплинированно согласился. На свою рогатую голову…Демона вызывали? Ну так вот он я, любите и жалуйте, раз уж вызвали. Вы совсем иначе себе представляли высшего представителя загадочных "тёмных сил"? Ну извините, какой есть. Хвост в наличии, рога присутствуют, а остальное – пусть сюрпризом будет…

Александра Шервинская

Демон со вкусом клубники

1

Тёплый ветер едва шевелил тонкие занавески цвета топлёных сливок, но, так как окно выходило на запад, то лучи яркого и жгучего уже в этот ранний час солнца были где-то там, за высокой замковой стеной.

Никогда не понимал тех, кто устраивает спальню с восточной стороны. Какое может быть удовольствие в том, что тебе с самого рассвета бьёт в глаза яркий свет? Нет, можно, конечно, повесить очень плотные шторы или надеть специальную мягкую повязку, но зачем создавать самому себе лишние сложности?

То ли дело – вечерний свет, мягкий, ласкающий взгляд, медленно гаснущий, постепенно меняющийся от золотого к фиолетовому, а затем исчезающий. Именно поэтому все мои комнаты в родительском замке располагались с западной стороны, хотя маменька и считала это капризом избалованного ребёнка. И совершенно не важно, что «ребёнку» уже хорошо за триста: для матери я всегда останусь тем, кого можно назвать «малыш» и погладить по голове. Если, конечно, я наклонюсь – иначе маменьке придётся или подпрыгнуть, что с её габаритами непросто, или подставить табуреточку.

Потянувшись во весь свой немаленький рост – комплекцией я пошёл в папеньку – я нашарил ногой мягкие домашние шлёпанцы и поплёлся в ванную. Огромное зеркало послушно отразило мою заспанную и изрядно помятую после вчерашнего физиономию: а ведь говорили мне, что этот медовый джин – коварная штука. Пока пьёшь – всё прекрасно и замечательно. Но потом внезапно оказывается, что ноги заплетаются, а хвост норовит зацепиться за что-нибудь совершенно неподходящее. Например, за этажерку с редкими коллекционными фарфоровыми статуэтками. Но с другой стороны: кто же ставит такие вещи в опасной близости от барной стойки? Так что – сами виноваты.

Умывшись и натянув спортивный костюм, я вышел во двор и медленно, безжалостно наказывая себя за вчерашний загул, побежал по дорожке, огибающей замок и уходящей в тенистый парк. Постепенно наращивая темп, я избавлялся от слабости, остатков сна и последствий пьянки, и через полчаса был мокрым, но довольным и бодрым. Выбежав на берег маленького озера, я стянул влажную от пота одежду и с наслаждением бросился в хрустально чистую воду. Проплыв пару сотен метров, я развернулся и медленно погрёб обратно к берегу, лениво перебирая возможности, которые таит в себе такое волшебное и порядком позабытое слово «отпуск».

Получив впервые за последние…уже даже не знаю, за сколько…лет многократно заслуженный двухнедельный отдых, я даже слегка растерялся. Вот скажите: если день с утра до поздней ночи не загружен работой, то чем его можно занять? Вариантов не очень много: путешествия, пьянки, охота и бабы.

Путешествия – я на службе напутешествовался по самое не хочу, пьянки – ну посидели вчера и хватит, охота – опять же, тогда это уже не отдых, а привычная служебная рутина, бабы – это, конечно, хорошо, но не будешь ведь весь отпуск проводить в постелях. И спрашивается тогда – а отпуск мне зачем?

Как вариант, конечно, можно рассмотреть посещение замковой библиотеки…раза два, больше не потяну. Несколько вечеров займут неизбежные приёмы – тоже такое себе развлечение, но я обещал маменьке «быть милым», так что придётся соответствовать. Главное, чтобы она не начала снова воплощать в жизнь свои матримониальные планы: жениться я не готов от слова совершенно. Вот лет через двести-триста…уже можно будет подумать. Но никак не раньше!

Выбравшись на берег, я извлёк из специально обустроенного для этих целей дупла сухую майку и штаны, надел и закинул на их место мокрые вещи: потом прислуга заберёт и постирает. Уже не торопясь, направился в замок, очень рассчитывая подгадать в аккурат к завтраку.

Когда передо мной расступились парковые деревья, я увидел родовой замок и в очередной, наверное, тысячный раз был потрясён его красотой и величием.

Словно вылепленный из белоснежной морской пены, он больше всего напоминал изящную безделушку, какие выходят из рук мастеров, живущих на далёком идалийском побережье. Но эта внешняя лёгкость и изысканность могла обмануть только случайного путника. На самом деле замок представлял собой неприступную крепость, взять которую пока никому не удавалось. Но надо отдать должное рациональному подходу соседей: никто и не пытался его штурмовать последние , наверное, лет семьсот. А смысл? Всё равно не получится, так зачем тратить ресурсы, которые можно использовать гораздо более разумно.

– Рикардо, а кого ты тут караулишь? – весело поинтересовался я у папенькиного телохранителя и камердинера, обнаружившегося на крыльце и старательно делающего вид, что больше всего на свете его занимают растущие в огромных вазонах розы, – по идее ты должен сейчас находиться в приёмной кабинета любимого начальства.

– Должен, – философски ответил Рикардо, который позволял себе в обращении со мной ряд вольностей, так как помнил меня ещё безрогим младенцем, – но не нахожусь.

– Это я вижу, – я подошёл и тоже с интересом уставился на пышный розовый куст, – а почему?

– Императорский гонец, – всё так же флегматично отозвался старик, – с полчаса уже как примчался.

– И? – я пока не видел связи между визитом императорского посланца – дело, в общем-то, обычное – и присутствием Рикардо на крыльце.

– Первое, о чём он спросил – это где ты, – сообщил камердинер и аккуратно поправил слегка накренившийся цветок, – и я подумал, что тебе интересно будет узнать об этом…заранее. Я прав?

– Спасибо, – от всей души поблагодарил я старого вояку, – не люблю сюрпризы, особенно императорские и особенно в отпуске.

– Так я и подумал, – кивнул Рикардо и неторопливо направился в сторону отцовского кабинета.

Я смотрел ему вслед и думал о том, что посещение библиотеки, пара пьянок и несколько приёмов – в общем-то не слишком высокая цена за две спокойных недели, которых, подозреваю, меня захотят лишить.

Предаваясь этим невесёлым размышлениям, я направился в сторону кухни, решив, что на сытый желудок даже отвратительные новости воспринимаются несколько легче. В сверкающей хромом и никелем огромной кухне безраздельно царствовала красавица Джелла – гений мясных пирогов и бог жареных свиных рёбрышек. Увидев меня, она молча извлекла из духовки горячий пирог с сыром и зеленью, отрезала мне здоровенный кусок и налила полную чашку восхитительно пахнущего кофе. Посмотрела на мою жалостливую морду, хмыкнула и щедро добавила в кофе сливок. Я облизнулся и пододвинул к себе лучший в мире завтрак, да простят меня адепты правильного питания, захватившего в последнее время умы многих даже у нас.

– Спасибо, Джелла, теперь я, пожалуй, готов к грядущим неприятностям, – я погладил себя по животу и довольно зажмурился, – а если ты мне и с собой дашь этого чудесного пирога…

– А хвост тебе не почесать? – проворчала Джелла и убрала пирог обратно в духовку, – потерпишь до обеда, а то горничные опять жаловаться будут, что у тебя вся постель в крошках. И откуда им это известно, а? Не знаешь?

– Даже не представляю, – я постарался сделать по возможности честное лицо, но, судя по скептическому взгляду Джеллы, не очень в этом преуспел.

Увернувшись от шлепка полотенцем, я ухватил со стоящего на столе блюда какую-то плюшку и быстренько испарился из кухни.

На лестнице меня чуть не сбил с ног лакей, который, увидев меня, вздохнул с невероятным облегчением. Он сообщил, что отец просит меня как можно скорее подняться к нему в кабинет. Мол, дело, не терпящее отлагательства. Я кивнул и через несколько минут уже входил в святая святых отчего дома.

– Сайрус, наконец-то, – проворчал папенька, кивнув мне. Затем повернулся к незнакомцу, стоящему у окна, – позволь представить тебе дайра Шаррена, который прибыл к нам с поручением его императорского величества.

– Дайр, – я вежливо кивнул, так как статус гостя позволял обойтись без церемоний. О его не слишком высоком положении свидетельствовали и рога, небольшие и скромного коричневого цвета, в то время как у аристократов оттенки варьировались от тёмно-кирпичного до вишнёвого. Например, у мужчин в нашей семье, принадлежащей к аристократической верхушке, рога были цвета красного дерева, что всего на несколько тонов светлее императорского густо-вишнёвого.

– Джайр Сайрус, – гость склонился в положенном поклоне, – у меня для вас письмо от его величества.

С этими словами гонец передал мне запечатанный личным императорским перстнем небольшой пакет. Я взял его в руки, и где-то в глубине зародилось и постепенно окрепло ощущение, что этот конверт – начало больших неприятностей. Но императорское слово – это не предмет для обсуждения.

Тяжело вздохнув, я надорвал пакет и вытащил плотный лист гербовой бумаги. Его величество в достаточно пространных выражениях высказывал сожаление о том, что вынужден прервать мой отдых (вот кто бы сомневался, что этим кончится), но именно моё присутствие необходимо для решения одного очень щекотливого дела. Интересно, а это дело не может подождать пару недель? Видимо, нет…А жаль…

Далее император выражал надежду, что уже завтра сможет побеседовать со мной лично, в связи с чем передаёт через гонца свой личный портальный амулет. В смысле – не именно свой, но из его, императора, личного запаса. Видимо, я должен был прослезиться от умиления и благородно отказаться. Ага, сейчас…Отбираете отпуск – платите.

2

Корзинка с пирогами распространяла вокруг такой одуряющий аромат, что дежурный на площадке столичной портальной башни громко сглотнул. Я молча предъявил документы, хотя все сотрудники башни знали меня в лицо: но порядок есть порядок.

– Сколько вас сегодня дежурит? – спросил я, когда все положенные печати на документы были поставлены, а императорский портальный амулет заперт в специально для таких случаев имеющуюся шкатулку.

– Трое, джайр командор! – отчеканил дежурный, мужественно не реагируя на запах.

Я открыл корзинку, которую впихнула мне в руки Джелла, узнав, что мальчику (это мне, если что) приходится прервать отпуск и вернуться в столицу к служебным обязанностям. Там красовались переложенные промасленной пергаментной бумагой восхитительные пироги с мясом, сыром и грибами. Отдельно, второй аппетитнейшей стопочкой, лежали пироги с ягодами и мёдом. Я отложил один пирог с яблоками и мёдом и два с грибами, закрыл корзинку и поинтересовался у дежурного, зачарованно смотрящего на выпечку:

– Чего стоим? Тарелку неси, а то передумаю…

Парня как ветром сдуло, только хвост мелькнул, и уже через минуту он вернулся, держа на вытянутых руках блюдо, с которого, видимо, в срочном порядке было сброшено что-то съедобное, но не такое вкусное. Естественно, с пирогами Джеллы мало что может конкурировать.

Оставив счастливого дежурного по третьему кругу бормотать слова благодарности, я отправился домой, думая о том, что опрометчиво распустил весь персонал, рассчитывая вернуться только через две недели. Следовательно, дома никого нет, в том числе и кухарки. Хорошо, что Джелла такая заботливая и у меня есть чем перекусить с дороги, а остальное закажу в соседнем трактире – не в первый раз.

Дом встретил меня идеальным порядком, пустой кухней и абсолютной тишиной. Даже двух каким-то образом приблудившихся котов странной серо-рыжей расцветки садовник забрал с собой, очевидно, чтобы они не померли от голода. Хотя, мне кажется, эти зверюги нашли бы себе пропитание в любом случае. В самом трудном положении сожрали бы соседских собак. Да, именно так: коты – собак, а не наоборот. Потому что собаки у соседней мирные и домашние, а мои коты – дикие и невоспитанные. Так что собакам, пожалуй, повезло.

После долгих, но результативных поисков я обнаружил в шкафу молотые зёрна кофе, а на полке – медную джезву, и жизнь стала снова выглядеть более чем сносно. Сварив себе кофе и повздыхав об отсутствии сливок, я перекусил, сменил рубашку на служебный мундир, а куртку – на форменный плащ, и отправился выяснять, что же заставило его величество обидеть скромного меня, лишив заслуженного отдыха.

Император принял меня в кабинете и выглядел он не просто уставшим, а каким-то совершенно измученным: грива седых волос словно поблекла, гордая осанка сменилась сутулостью, и даже рога стали менее насыщенного цвета. Я не слишком сильно люблю нашего императора в связи с некоторыми не очень благовидными поступками, но всегда высоко ценил его профессионализм и умение в нужный момент собраться и решить проблему оптимальным образом. Что же произошло такого, что заставило этот монолит пойти трещинами?

– Ваше величество… – я не позволил эмоциям проявиться ни в малейшей степени, – я прибыл, как только получил ваше письмо.

– Спасибо, Сайрус, – устало кивнул император и жестом предложил мне занять кресло возле своего письменного стола. Это было признаком того, что разговор будет серьёзный и не предназначенный для посторонних ушей: вся зона вокруг стола правителя была надёжнейшим образом защищена от прослушивания и подсматривания. В этом я был уверен, так как защиту ставил папенька лично, а специалиста более высокого уровня в империи просто нет.