Кактус для вашей мыши

– Деревня… – протянул Макс и осуждающе покачал головой. – Дмитрий Васильевич Беляев.

– И что дальше-то? Он кто? Владелец заводов, газет, пароходов?

– Лучше, Лерунчик, намного лучше, – Макс наклонился ко мне и голосом опытного заговорщика прошептал, – он владелец сети «Лайт-Мед». Знакомое название?

Я удивлённо хмыкнула и уточнила:

– Той самой? У которой годовой оборот больше, чем бюджет небольшого африканского государства?

Макс кивнул и довольно уточнил:

– Поэтому я и сказал, что «тот самый Беляев». Знаешь, люди его уровня обычно на такие мероприятия не очень охотно ходят, но тут, насколько я понимаю, вопрос в приобретении оборудования для клиники, которая принадлежит его жене. Ну, типа стремление слегка надавить авторитетом, может, цену сбить, может, просто она попросила. А может, он в губернаторы собирается, откуда я знаю. Или в президенты. Вот и выйдет пообщаться с народом. Я, если честно, не вникал. Так что ты и мне доброе дело сделаешь, и на живого Беляева полюбуешься. Ну так как? Пропуск заказываю?

– Заказывай, – я кивнула, пытаясь поймать за хвост ускользающую мысль, но она уже испарилась, – и, слушай, Макс, ты можешь мне помочь с работой? Мне же теперь надо как-то жить, понимаешь? А покупать газету с объявлениями или лопатить сайты с вакансиями я не готова, если откровенно.

– А что ты хотела бы? – Макс заинтересованно повернулся ко мне. – Если вам нужны полезные знакомства, их есть у меня. По специальности?

– Нет, наверное.... нет. Скорее, что-нибудь из области управления несложного или администраторское. Как ты думаешь, это реально?

– Конечно, – друг активно закивал лохматой головой. – Сегодня сделаю несколько звонков и тебя вечером наберу. Хорошо?

– Спасибо, – я тепло улыбнулась Максу, – И что бы я без тебя делала?

– Как что? Пропала бы, – Макс махнул рукой, подзывая официанта. – Ладно, я побежал, а ты жди моего звонка и рассчитывай на пятничный сейшн. Форма одежды умеренно демократичная.

Оставшись в гордом одиночестве, я достала телефон и быстро набрала в поиске: Дмитрий Беляев. Нужно же как-то ликвидировать пробелы в образовании. Яндекс, подумав, выдал массу информации, но я открыла раздел с картинками. Дмитриев Беляевых было много, и мне пришлось уточнить, добавив в поиск «Лайт-Мед». Картинок стало значительно меньше, и большинство из них было посвящено мужчине лет сорока с хвостиком, который дежурно улыбался в камеру, демонстрируя безупречную белоснежную улыбку. На некоторых фото он был вместе с ослепительной блондинкой неопределённого возраста с кукольным лицом и холодными глазами акулы-людоеда. Пролистав несколько материалов, посвящённых самому Беляеву, его супруге и его бизнесу, я вышла из сети, допила кофе и решительно открыла список контактов.

– Арина, здравствуйте, это Валерия, – я, услышав голос своего мастера, улыбнулась, – а у вас случайно на завтра нет свободного местечка? Я бы хотела записаться.

Выяснив, что место есть, я договорилась насчёт посещения и с сознанием выполненного долга отправилась подбирать что-нибудь подходящее под критерий «умеренно демократичное».

Глава 2

Макс, будучи человеком обязательным, несмотря на природное разгильдяйство, отзвонился тем же вечером. Сообщил, что расскажет мне всё при встрече, но оснований для беспокойства нет – безработной меня однозначно не оставят. Но конкретно сейчас приятеля гораздо больше волновал мой предстоящий «выход в свет». Купленное мной платье, скромное, но стильное, он после долгого критического изучения фотографий всё-таки одобрил, велел потренироваться перед зеркалом делать умное лицо и, издав мефистофельский смешок, отключился.

На следующий день я ждала его при полном параде и чувствовала себя, скажем так, странно: мне совершенно не хотелось никуда идти – это во-первых, я не привыкла ходить на подобные мероприятия без мужа – это во-вторых.

Макс подъехал вовремя, в очередной раз приятно удивив меня несвойственной ему пунктуальностью, и уже через полчаса я обозревала достаточно большой зал, как ни странно, достаточно плотно заполненный народом. Интересно, это у нас в городе такая массовая тяга к стоматологическому оборудованию или всем интересно посмотреть на живого господина Беляева, который Дмитрий Васильевич.

Макс, подхватив меня под руку, плавно перемещался по залу, знакомя с какими-то людьми, улыбаясь направо и налево и, наверное, намотал бы ещё кругов двадцать, если бы по залу лесным ветром не пронёсся невнятный шум, и все повернулись к дверям, стараясь делать это не слишком демонстративно. Я тоже расположилась возле широкой колонны, стараясь лишний раз не попадаться на глаза, ведь, в общем-то, я на этом празднике жизни человек абсолютно посторонний, у меня даже профессионального интереса нет.

Тем временем толпа раздвинулась в стороны, как льды перед носом атомного ледокола «Ленин», и по освободившемуся проходу прошествовал, другого слова у меня не было, именно прошествовал господин Беляев собственной персоной. Почему-то он был без супруги, но и его одного вполне хватало: такой давящей ауры я давно не видела, не ощущала. Беляев подавлял, перемалывал в муку где-то на ментальном уровне. Он внимательно слушал молодого человека, держащего в руках что-то типа планшета и иногда так бурно жестикулировавшего, что я стала опасаться за целостность наверняка ценного гаджета.

Беляев не смотрел по сторонам, наверное, мы все были для него настолько незначительны, что не стоили даже минуты царского внимания. Я поморщилась: терпеть таких снобов не могу. Но вряд ли, даже если бы господин Беляев чудом об этом и узнал бы, он стал бы хуже спать по ночам. Богатое воображение тут же нарисовало очередную картинку: Беляев в домашнем халате мечется по комнате, заламывая руки и умоляя неприступную меня изменить своё мнение.

Между тем народ сконцентрировался вокруг расставленных в несколько рядов полукругом удобных стульев, постепенно расселся и приготовился слушать представителя компании, презентующего выставленное зубоврачебное оборудование. Слайды презентации мелькали, люди тихонько переговаривались, шушукались, посмеивались, как это обычно и бывает на таких тусовках. Я тоже негромко переговаривалась с Максом, пока вдруг не заметила, что вокруг стало как-то подозрительно тихо. Оглянувшись, увидела господина Беляева, обозревающего внезапно ставшую очень внимательной аудиторию. Он помолчал, кивнул каким-то своим мыслям и начал говорить о ценностях плодотворного сотрудничества, перспективах развития и прочих не менее важных и скучных вещах. Я даже не пыталась вникать, пока слух не резануло слово «пятиста»: я сделала стойку, потому что почему-то очень болезненно отношусь к грамматическим ошибкам выступающих, особенно если они вещают с высоких трибун. Прислушалась, внимательно глядя на надежду и опору нашей региональной экономики, и поняла, что не ошиблась. Беляев ещё несколько раз произнёс «более пятиста миллионов», потом «около трёхста тысяч пациентов». Болезненно скривилась, услышав очередное неправильно произнесённое числительное, и вдруг почувствовала чей-то давящий взгляд. Поозиравшись, с ужасом поняла, что прожигает меня недовольным взглядом не кто иной, как «тот самый Беляев». Нервно икнула и сделала вид, что мне очень, просто очень-очень интересно то, что он говорит, можно сказать, изобразила полное и безоговорочное внимание и почтение. И даже на фразе «к двух тысяча двадцать второму году» постаралась не застонать, а лишь покрепче стиснула зубы (если что, тут же и вылечат, вон, полно стоматологов кругом). На оратора старалась больше не смотреть, но ещё несколько раз почувствовала скользнувший тяжёлый взгляд. Максу, естественно, ничего не сказала, чтобы лишний раз не нервировать.

К счастью, говорил Беляев не очень долго и, пожелав всем успехов в нелёгком стоматологическом бизнесе, покинул место выступающего. Хотела бы сказать «и растворился в толпе», но такие, как он, никогда и нигде не растворяются. К сожалению, наверное. Народ откровенно оживился и, поднявшись, перебазировался поближе к столикам с шампанским, неизбежным на подобной презентации. Я задумчиво вертела в руках бокал, размышляя, как бы теперь потихоньку исчезнуть, так как свой товарищеский долг я выполнила и смысла оставаться здесь больше нет. Нужно было только предупредить Макса, и можно заказывать такси.

– И что же вам настолько не понравилось в моём выступлении? – так внезапно раздалось рядом, что я от неожиданности поперхнулась шампанским и закашлялась. – На вас было просто больно смотреть.

В низком и, увы, уже узнаваемом голосе было столько иронии и совершенно не скрываемого превосходства, что неудержимо тянуло съязвить в ответ, но я сдержалась и, поморщившись, проворчала:

– Блин, подкрадываться-то зачем? – и, уже повернувшись, вежливо проговорила, почтительно глядя на сами-знаете-кого. – Извините, пожалуйста, я не слышала, как вы подошли. Чрезвычайно польщена вашим вниманием, господин Беляев.

– Вы меня знаете? – Беляев слегка приподнял левую бровь. – Не припоминаю, чтобы мы были представлены.

– Неужели вы думаете, что для того, чтобы вас узнать, нужно быть вам представленной? – я искренне удивилась. – Вы персона медийная, можно сказать, вишенка на торте в сегодняшнем мероприятии.

– Вишенка? – он устало потёр переносицу. – Вот вишенкой меня ещё не называли. Но мне, пожалуй, нравится.

Народ, отхлынувший, оказывается, при явлении «того самого Беляева» простым смертным, снова стал потихоньку кучковаться поблизости. Рядом нарисовался Макс, начавший очень аккуратно оттирать меня в сторону, подальше от высокого гостя.

– Вы так и не ответили на мой вопрос, – голос Беляева легко перекрыл начавшийся гул. – Почему вы так презрительно морщились во время моего выступления?

Вот прицепился. И что ему сказать – правду, что ли? Так я тогда вообще ни на какую работу в нашем городе не устроюсь, да и в других мегаполисах, боюсь, тоже. А ехать в глубинку, как народники в позапрошлом веке, как-то не тянуло. Я комфорт люблю, горячую воду, удобства не во дворе и дороги с асфальтом. Я не готова. Но, как говорится, пауза стала слишком затягиваться. Я глубоко вздохнула и ляпнула:

– Я скажу вам, если только вы пообещаете, что мне за это ничего не будет.

– Знаете, – Беляев задумчиво рассматривал меня, как интересную зверушку: с любопытством и лёгкой настороженностью, – когда вы так сказали, у меня возникло ощущение, что я руки о скатерть вытираю или даже сморкаюсь в занавеску. А потом ссылаю в Сибирь всех, кто этим недоволен.

– Хуже, – я уже не знала, как мне выпутаться из этого разговора, с каждой фразой становившегося всё более странным. Хоть бы Макс вмешался и спас меня. Почему вот когда он действительно нужен, он молчит?

– Даже так? – Беляев сложил руки на груди и начал покачиваться с пятки на носок. – Это уже не просто интересно, это интригует, не находите?

Народ, собравшийся вокруг и старательно делающий вид, что происходящее никого не интересует и никто даже и не думает прислушиваться, замер в ожидании. Да уж, умею я оставаться незаметной, ничего не скажешь.

– А давайте отойдём в сторонку, и вы мне тихонько скажете, что такого ужасного я совершил, – вдруг неожиданно предложил Беляев и, подхватив меня под локоть, повёл в сторону окна. – Зато никто не услышит, и моя репутация не пострадает. Итак, я весь внимание.

– А мне точно ничего не будет? – въедливо уточнила я, понимая, что терять мне уже нечего.

– Точно. Потому что вам удалось то, на что уже давно никто, увы, не отваживается.

– Нахамить вам?

– Удивить меня, – вблизи он не казался таким уж «великим и ужасным», но обольщаться однозначно не стоило. – Итак?

– Вы неправильно склоняете числительные, – любезно сообщила я и подавила иррациональное желание втянуть голову в плечи.

– Я – что?! – в его голосе было столько искреннего изумления, что я рискнула поднять голову и увидела на его лице потрясающую смесь возмущения и какого-то весёлого удивления. – Простите, я что делаю?

– Вы неправильно склоняете числительные, – упрямо повторила я и сделала вид, кто не слышу, как где-то сзади возмущённо ахнул и прошипел что-то явно неодобрительное Макс. – Это… это непозволительно для человека… вашего уровня. Вот. И вы обещали, что мне ничего не будет.

Беляев наконец-то перестал меня рассматривать, огляделся и поманил кого-то рукой.

– Максим, здравствуйте, – он поздоровался с подошедшим Максом, который практически прибил меня взглядом и уже даже закопал в саду под яблоней. – Я заметил, что эта девушка сидела рядом с вами. Вы пришли вместе?

На секунду мелькнула мысль, что сейчас Макс отмажется и скажет, что видит меня впервые в жизни, но друг оказался парнем стойким и мужественно кивнул.