так устаю, что вся шатаюсь,
чтоб модный выискать прикид;
а мужа нет! Душа болит.
Бабьё завидует фигуре
и ноготочкам в маникюре, -
никто не валится к ногам;
ну что им надо, мужикам?!»
Кувалда ей: «Что слёзы льёшь?
Кода ж ты всё-таки поймёшь,
что им нужна жена-соратник.
Пускай на ней сермяжный ватник,
пускай собой нехороша, -
у мужиков поёт душа,
когда дом пахнет пирогами,
а не французскими духами,
когда в дому: уют, покой,
жена с ласкающей рукой.
Для счастья, – ты уж мне поверь, -
всегда открыта настежь дверь, -
Стамеску нежно обнимая,
Кувалда шепчет утешая: -
Я научу печь пирожки;
ты состриги-ка ноготки,
купи халат, простой, удобный,
набор кастрюль и фартук модный,
и не забудь про пылесос:
уборка – значимый вопрос.
Реветь, подружка, погоди,
уйми горючих слёз дожди:
пройдёт каких-нибудь полгода,
и переменится погода,
и в твой уютный уголок
вернётся милый Оселок».
* * *
Совет Стамеска приняла
и долго счастливо жила:
к ней Оселок вернулся вскоре, -
цветов на свадьбе было море.
Сестрица Алёнка и братец Ванюша
Брат Иван пришёл к Алёнке, -
старшей Ваниной сестрёнке, -
та без радости: «Входи,
да гляди не наследи:
только что полы помыла», -
братца в кухню проводила.
Неприветлива была:
неприятностей ждала:
милый братец заявлялся,
только если издержался.
Борщ доеден, чай допит,