Ангелы не возвращаются

Они пошли дальше по тропе между скалами.

– Как ты думаешь, есть ли у меня возможность вернуться?

Архо шел впереди. После заданного вопроса он остановился, повернулся в сторону Сии и ответил:

– Знаешь, в любой системе каждый элемент имеет значение. Карточный домик – хрупкое строение. Чтобы он стоял прочно, надо, чтобы каждая карта занимала определенное место. Если пошевелить хотя бы одну карту, изменить ее положение, есть риск, что вся конструкция обрушится. Остается два выхода: либо постараться, чтобы каждая карта не шевелилась, либо осторожно исключить ее из системы, если это не ключевая карта. Вытащить карту гораздо легче, чем поставить ее обратно.

– Или есть еще третий выход, – с раздражением продолжила Сиа. – Разрушить всю эту хрупкую систему и построить новую, более прочную, а не ту, которая может разрушиться от простого дуновения ветра.

С этими словами она обошла Архо и, отойдя на несколько шагов вперед, присела на один из камней.

– Тебе сейчас трудно понять Истину. Ты еще не готова. – Голос Архо звучал тихо, медленно укладывая слова в памяти Сиа.

Неподалеку появилась тигрица с тигрятами. Она играла с ними на равнине, покрытой низкой травой. Архо положил руки на плечи Сиа.

– Я хочу, чтобы ты вспомнила все, чему я тебя научил. Это поможет тебе.

– Пойду, поиграю с ними, – сказала Сиа и спрыгнула с камня, направляясь к животным.

Тигрица довольно растянулась, положив морду на траву и прикрыв глаза. Лишь время от времени она лениво отталкивала толстой лапой разыгравшегося тигренка. Другой малыш, увидев Сиа, с любопытством подпрыгнул и подбежал к ней. Она почесала его за ухом, и он, довольный, повалился на спину, пытаясь при этом, играясь, куснуть ласкающую руку.

– Сиа! – окликнул девушку Архо. Он по-прежнему стоял наверху за камнем возле тропы. – Нам пора.

Она встала, оставив тигрят с матерью, однако один из них решил проводить её, ластясь и прижимаясь к ногам. Но тигрица приподняла голову и тихо рыкнула. Тигренок остановился, с любопытством смотря вслед девушке, а потом снова вернулся к матери.

– И еще, я должен тебе сказать, – продолжил Архо, когда Сиа подошла к камню. – Верь снам.

Он взял ее за руку, помогая взобраться наверх….

… И она выбралась в реальность, очнулась и села на постели. Ей понадобилось ещё несколько мгновений, чтобы понять, что сон уже закончился.

4. Живущие в темноте.

За окном начинало светать. Дана чувствовала себя гораздо лучше. Словно болезнь отступила вместе с уходящей ночью. Девушка приподнялась на постели и опустила ноги на пол. События минувшего сна ещё мелькали в её памяти. «Эльхис… Архо…». Холодные пальцы вдруг ощутили дуновение горячего воздуха. Дана взглянула на свои руки: их окутало лёгкое голубое сияние. Девушка замерла, заворожено наблюдая, как плавно растекается по коже прозрачное пламя, как постепенно оно угасает в сжатых кулаках. «О, тихие небеса, да кто же я теперь?». Она ещё раз прокрутила в голове обрывки сна, пытаясь понять, является ли он частью её памяти. Ничего не добившись, она откинула одеяло и встала.

Прохладный воздух приятно охладил кожу. Дана осторожно прошлась по комнате, посмотрела в окно. Ей вспомнился разговор хозяев квартиры, обрывки которого она слышала, когда на некоторое время приходила в себя. Она решила, что ей больше не стоит оставаться в этом месте.

На краю кровати лежали аккуратно сложенные джинсы и старенький свитер. Видимо, Тамара уже успела позаботиться и об одежде. Дана оглядела себя: на ней была белая в мелкий черный горошек ночная рубашка. Недолго думая, она переоделась. Плотная ткань сковывала движения, вязаный свитер с непривычки кололся, но пришлось смириться с новыми ощущениями. Одевшись, девушка обратила внимание на оставленную на табуретке еду, и уже через несколько мгновений все бутерброды с тарелки были съедены, а вода выпита залпом.

Дана подумала, что было бы лучше, прежде чем уйти, попрощаться с этими гостеприимными людьми, сказать им спасибо, но ей не хотелось их будить. И она решила, что отблагодарит их потом, когда-нибудь. Оглядев еще раз комнату, Дана прислонилась к двери, прислушиваясь, действительно ли все спят, и, только убедившись в этом, осторожно, стараясь не шуметь, открыла дверь и вышла в коридор. Пройдя несколько шагов, она в оцепенении замерла: прямо перед ней на стене висело большое зеркало, и, хотя в комнате еще не рассеялся полумрак раннего утра, она смогла внимательно рассмотреть своё отражение. Большие темные глаза. Русые, чуть ниже плеч, волосы. Худая, немного угловатая фигура. Она подошла ближе, провела рукой по щеке, по губам, шее, потрогала кончики волос, будто проверяя, настоящие ли они. Это было ее тело. Значит, ей действительно по человеческим меркам где-то от семнадцати до двадцати лет. Только теперь она поняла всю серьезность своего ?приговора?. «Значит, сон – это правда. Но почему они это сделали? И что я сделала не так? Архо сказал, что обратной дороги нет…». Её накрыло волной отчаяния от осознания смысла происходящего, она отрицательно покачала головой: «Нет… Не-ет! ».

Неожиданно по коже пробежал озноб, повеяло холодом, как будто кто-то резко распахнул окно. Дана сосредоточено нахмурила брови и прислушалась. Где-то в глубине квартиры послышался шорох, а затем что-то глухо упало, звякнув осколками. Девушка вздрогнула и испуганно посмотрела в сторону комнаты, где находились хозяева – похоже, они крепко спали. И тогда она посмотрела в сторону кухни. Ни звука. Дана сделала несколько осторожных шагов. С бьющимся сердцем она вошла в комнату. На полу лежали осколки разбитой чашки, а на подоконнике закрытого окна, свесив одну ногу вниз, сидела девушка. Темные волосы, собранные в причудливую прическу, торчали в разные стороны, черные глаза и ярко-красная помада усиливали бледность лица; кожаный топ и обтягивающие короткие шорты добавляли ей взрослости, через которую все же проглядывалась фигура подростка.

– Кто ты? – осторожно спросила Дана.

– Пришла посмотреть на новенькую, – насмешливо ответила незнакомка. – Я Ирит.

– Уходи, тебе здесь не место.

Дана старалась говорить ровно, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Присев на корточки, она принялась медленно собирать осколки. С появлением незнакомки пазлы в её памяти начали складываться в очередное воспоминание. Но вместе с этим ее наполнял страх.

– Какие мы недружелюбные! – Девчонка спрыгнула с подоконника. – А тебе здесь…место?

Она пнула последний осколок, к которому потянулась Дана. Кусочек фарфора неожиданно подлетел вверх, как магнит, потянув за собой остальные. В воздухе они вновь сложились в одно целое – и невредимая чашка плюхнулась в обтянутую черной кожей ладонь. Ирит поднесла чашку к лицу, рассматривая узор.

– Я вижу, тебя здорово наказали, – заметила Ирит. – Даже силы тебя лишили.

Дана медленно встала, чувствуя опасность. Эта незнакомка, казалось, всё про неё знала, может быть, даже больше, чем она сама.

– Что тебе от меня нужно? – спросила Дана.

– Ничего.

Неожиданно темные глаза Ирит оказались совсем рядом с лицом Даны, и она окончательно убедилась в том, что видит призрака.

– Меня просили предупредить тебя, – продолжила Ирит, – что здесь другие законы, и, раз уж ты оказалась на чужой территории, то должна будешь им подчиняться.

– Вы здесь имеете такие же ограниченные права, как и мы, – возразила Дана.

В ответ Ирит тихо засмеялась, обнажив маленькие белые клыки. Она снова вернулась к окну и удобно легла на подоконнике, подпирая голову рукой, словно приготовившись к долгим рассуждениям.

– Такие же права, как и мы-ы… Да вы сюда и шагу ступить не смеете. Где ты видела здесь своих? Уже давно известно, что люди с нами спелись, вот только некоторые из них все еще строят из себя добреньких. Одни любят себя и не скрывают этого, а другие любят себя, но предпочитают жить в иллюзии, что в их душах живет добро, дабы утихомирить угрызения совести.

– Ты зря теряешь время.

– Брось колебаться, – Ирит приподнялась на локтях. – Интересно, что же ты такого натворила, что тебя, такую беленькую, отправили в Перекрёсток? А?

– Похоже, ты здесь такая же новенькая, как и я, раз не знаешь таких мелочей.

– Я здесь появилась гораздо раньше тебя и довольна этим. Так за что тебя выгнали?

– Это не твое дело, – с вызовом бросила Дана. Этот вопрос хлыстом обжигал ей сердце.

– О, да ты злишься! Это уже лучше, – заулыбалась Ирит.

– Чего ты добиваешься?

– Хочу объяснить тебе: либо ты с нами – и у тебя будет всё, либо твоя жизнь станет хуже ада.

– Ты ведь знаешь, что не мне говорить о законах Перекрестка, я отлично знаю плату за вашу ?прекрасную? жизнь.

На мгновение насмешливый огонек в глазах Ирит погас. На бледной коже замелькали багровые всполохи огня. Дана с большей силой ощутила опасность. В одно мгновение, пытаясь уклониться от светового удара, она инстинктивно ринулась в сторону, сквозь стену, но больно стукнулась плечом о твердую поверхность и, тихо застонав, медленно сползла вниз. Багровый огненный шар пролетел мимо и, повиснув в воздухе, растворился. Послышался сдавленный смех Ирит.

– Вредная привычка, – посмеялась она над реакцией Даны.

Ну конечно, она ведь теперь не может так просто проходить сквозь стены, она теперь самый обычный человек.

Дана приподнялась, потирая ушибленное плечо. Ее кожа на несколько секунд засветилась бледно-голубым светом и погасла. Ирит, заметив это, притихла. В ее глазах появились страх, удивление и злость одновременно.