Дом, сотворенный из вторников

В двух параллельных мирах на истёртом плюше,
Одна от того, что хозяйка на ночь окно закрывала,
Другая – от той же ночи, что заползала в душу.

«А тёплые места у Золотых Ворот…»

А тёплые места у Золотых Ворот
заняты,
кажется, я пропустила раздачу.
Осень. И дождь всё идёт и идёт,
Или я плачу?
Бог всех бездомных бродяг и дворняг,
грустных помойных кошек
ведь снизошёл, даже чуть приобнял
и подарил грошик:
Радуйся, детка, купи сухарей
и леденец на сдачу.
Осень. А дождь всё сильней и сильней,
Или я плачу?

«Акробаты в моей голове как безумцы вращают сальто…»

Акробаты в моей голове как безумцы вращают сальто,
Старый буфф скалит зубы и радостно бьёт в литавры.
Поднимая столбом опилки, по кругу летят кентавры,
А факира с утра несёт то огнём, то сталью.
Дамы в перьях и блёстках жеманно целуют змей,
Укротитель в бинтах – его твари раскрыли пасти.

Зал битком: пьют в партере, галёрка хрипит от страсти,
Неудачников топчет и давит толпа у дверей.

В голове моей маленький зритель сорвал чеку —
Он объелся Вестей, Новостей и Политдебатов.
Он крадётся ко мне по обломкам,
по рваным телам акробатов.

Мой человек

Человек, который пришёл ко мне, скорее хорош, чем плох,
У него есть семья, друзья и собака с затейливой кличкой,
Он моет ей лапы, выводит клещей и блох,
Но эта привязанность, как и другие, стала привычкой.
Он вежлив с официантами, сдержан с детьми,
Которые просят денег и никогда – совета,
Он не успел заметить, как они подросли,
Но был всегда в курсе, о чём написали газеты.

Этот пришедший – знаток политики и мировой истории,
Его ордена и заслуги в совсем недалёком будущем;
Он мог бы править страной, но всё так нелепо устроено,
Что приходится быть всего лишь конторским служащим.
Жена его тонкогуба, стала почти как мать,
Пахнет куриным супом, в чёлке седой волосок.
Она точно знает, что ему есть, что надевать,
И он не питает иллюзий, целуя её в висок.

Тот человек приходит по вторникам с чуть виноватой
усмешкой.
Ставит моё инвалидное кресло так, чтобы видеть улицу.
Я начинаю игру, как всегда, выставляя пешку,
И наклонившись к доске, он привычно хмурится.
Он – человек. Он скорее хорош, чем плох.
Он не даёт мне ныть, говорит, нельзя.
И знаете, без него я бы давно подох,
А так даже счастлив, съедая его ферзя.

О мышке

Тихая серая мышка идёт в магазин за картошкой,
Мёрзлые лапки в карманах худого пальтишка.
Ей бы спешить, дома злится голодная кошка,
Мышка бредёт кое-как, у неё передышка.
Мышка не ищет чудес, ей хватает витрин и неона,
Грязного снега и шороха узких покрышек.
Дальше не видно, мешают края капюшона,
Дальше – излишки
для грустных потерянных мышек.

Пацифистическое

Группа крови – на рукаве,

мой порядковый номер – на рукаве.

Пожелай мне…

    В. Цой

Не пойду на войну.
Объяснюсь, что не знала. Просплю. Заболею ангиной.
Стыд полка – я теряю патроны и гадом зову старшину,
И, пожалуйста, хватит нотаций про долг гражданина,
Хочешь, к стенке поставь, хочешь – в угол, а я не пойду
на войну.
Не пойду на войну,
С детства крови боюсь, её дело – остаться под кожей
И не пачкать рукав. Нам довольно имён, номера не нужны.
Может, скурим траву, а не ляжем в неё? Может,
это поможет?