Шокирующая живопись

Шокирующая живопись
Александра Васильевна Жукова

Шокирующее искусство
Мы привыкли воспринимать знаменитых художников через небольшие пояснения к их картинам и краткие биографические сведения. Это делает их образы почти бесплотными. Словно ничего, кроме творчества, в их жизни не было, и словно их живопись сразу стала священной классикой. Но художники были полнокровными людьми. Их творчество порой вызывало недоумение, а поступки – осуждение. На самом деле, огромное количество знаменитых живописцев обладали, как минимум, сложным характером или вступали в неодобренные обществом связи. А истории написания тех или иных шедевров иногда шокируют. Что же делать – богатая фантазия гениев с одной стороны двигает прогресс, а с другой – толкает своих обладателей на совершенно сумасбродные поступки.

Так получается, что гений и злодейство совместимы?

В этой книге мы покажем вам художников с другой, неожиданной стороны, и вы сами ответите на этот вопрос.

35 занимательных, порой шокирующих историй, среди которых: любовные похождения художника-монаха и его натурщицы из монастыря, итальянка, покорившая Брюллова, Иванова, Гоголя, Тургенева, любвеобильный Пикассо и семь его несчастных муз…

Очерки написаны доступным, увлекательным языком и предназначены для широкого круга читателей.

В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Александра Жукова

Шокирующая живопись

© Александра Жукова, текст, 2024

© ООО «Издательство АСТ», оформление, 2024

История первая

Как добиться славы, но замуж выйти по любви

Софонисба Ангвиссола

Говорят, что данное при рождении имя очень многое определяет в судьбе человека, особенно если это имя – Софонисба, которое даже в Италии XVI века было большой редкостью. Так назвали девочку из знатной семьи Ангвиссола в честь некой принцессы из Карфагена, героини древней истории с очень твердым характером и трагической судьбой. Древняя Софонисба, когда ей грозило рабство, сделала решительный выбор и предпочла умереть свободной, ее героическая смерть стала сюжетом для многих исторических картин. Казалось, судьба маленькой итальянской Софонисбы была предначертана – она будет гордой, свободной, даже знаменитой, но за это расплатится своим счастьем, а может, и жизнью. Однако воля юной синьорины Ангвиссолы была настолько сильной, что она решила побороться с фатумом – не только прославиться, но и стать счастливой. Для ее современниц задача практически невыполнимая, даже если посчастливилось с происхождением, но нашей героине повезло многократно – помимо знатности и красоты ей был дарован незаурядный талант, а также судьба послала ей прогрессивного и либерального отца, который активно помогал дочери на ее нелегком пути к славе и счастью.

Отец Софонисбы был назван в честь древнего полководца из того же Карфагена Амилькаром. Дело в том, что представители рода Ангвиссола вели свою родословную от потомков славных карфагенских военачальников. Увлекаясь античной историей и искусством, синьор Ангвиссола мечтал передать детям любовь к наукам и творчеству, и, надо отдать должное, все шестеро детей были превосходно образованы и проявили изрядные способности в литературе и живописи. Софонисба была самой талантливой из них, и отец сделал все, чтобы дочь смогла стать профессиональной художницей, хотя это было крайне проблематично, ведь учиться в художественных студиях женщинам было запрещено, изучать анатомию и писать обнаженную натуру также можно было только мужчинам.

Для Софонисбы был приглашен учитель живописи Бернардино Кампи, он многому научил юную синьорину, он же дал ей совет заняться портретной живописью, что было допустимо для молодой дамы. И первые работы Софонисбы – это портреты ее близких: отца, брата и сестер. Художника и ученицу связывали не только годы ученичества и дружеские отношения – судя по всему, барышня была увлечена мэтром Кампи, об этом свидетельствует необычная работа, где изображен Бернардино, перед ним мольберт с портретом самой Ангвиссолы. Его рука с кистью находится у сердца Софонисбы, там же находилась и рука самой девушки, как показывают рентгеновские снимки полотна, но потом она исправила этот жест, посчитав намек слишком прозрачным. Этот портрет был написан через несколько лет, когда наша героиня стала самостоятельной и таким образом попрощалась с юностью и ее увлечениями.

Софонисба Ангвиссола

Портрет отца, брата и сестры 1559

Софонисба обладала решительным характером. Чтобы завершить свое образование и достигнуть высоких профессиональных результатов, она в одиночку отправляется из родной Кремоны в Рим, где изучает архитектуру и пишет виды города. Как-то, находясь в соборе Святого Петра, Софонисба своими рисунками привлекла внимание главного архитектора собора – великого Микеланджело. Он похвалил точную руку начинающей художницы и предложил ей задание посложнее – изобразить плачущего ребенка. Когда девушка принесла задание, маэстро восхитился и даже взял на себя обязанности консультировать столь одаренную барышню. Микеланджело исправно курировал обучение синьорины Ангвиссолы в течение года. Так Софонисба стала настоящим мастером портретной живописи, чьими моделями вскоре стали политики, светские дамы, придворные и военачальники. Один из ее высокопоставленных заказчиков, герцог Альба, был так доволен своим портретом, что порекомендовал синьорину-портретистку своему патрону – испанскому монарху Филиппу II.

По этикету придворным художником в Мадриде мог быть только мужчина, поэтому официально Ангвиссола числилась фрейлиной молодой королевы Изабеллы, совмещая свои придворные обязанности с написанием августейших портретов. Благодаря своему аристократическому воспитанию, превосходному образованию, деликатным манерам и благочестивой скромности Софонисба стала доверенным лицом королевской четы. Дружеские отношения связывали итальянскую фрейлину с королевой Изабеллой, чья мать Екатерина Медичи была также из Италии. Вазари, с восхищением отзывавшийся о живописи портретистки, отмечал: «Слава ее работ дошла и до папы Пия IV, и он уведомил Софонисбу, что желал бы иметь написанный ее рукой портрет ее величества королевы Испании». Этот парадный портрет был написан и послан в Рим, в ответ папа выразил признательность за искусное мастерство художницы и замечательный портрет. Следующее десятилетие прошло при мадридском дворе, целая галерея портретных образов была создана Ангвиссолой, она стала самой известной художницей в Европе, и ее мечта о славе сбылась. Оставались мечты о счастье, пора было подумать и об этом.

Софонисбе было уже далеко за 30, когда Филипп II решил отпустить свою любимую портретистку на вольные хлеба, но предварительно устроил ее судьбу и выдал художницу замуж. Кандидатура была вполне достойная – сын вице-короля Сицилии дон Франсиско ди Монкада. Говорили, что бойкая фрейлина сама избрала и представила королю своего жениха. Супруги провели несколько лет в путешествиях, побывав в разных странах, затем поселились в Палермо, брак, видимо, был вполне удачным, но очень коротким. Через пять лет Франсиско погиб в сражении с пиратами, и Софонисба осталась вдовой.

Софонисба Ангвиссола

Портрет королевы Изабеллы Валуа 1565

Через несколько лет вдова дона Монкада приняла решение вернуться в Кремону и села на корабль. Во время недолгого морского путешествия успела зажечься искра неожиданной страстной любви между Софонисбой и капитаном корабля Горацио Ломеллино. Это чувство было удивительным даром для двух уже немолодых влюбленных. Их разделяло полтора десятка лет разницы в возрасте, но это обстоятельство не стало препятствием, и в 1580 году пара обвенчалась. Впереди были еще сорок лет пылкой и преданной любви, нежной дружбы и духовного единения.

Молодожены поселились в Генуе, где мастерская Ангвиссолы стала центром притяжения всех лучших художественных сил не только Италии, но и заезжих знаменитостей, включая великого фламандца Рубенса, он часто заходил в гости к самой известной генуэзской художнице. Супруги жили в согласии и радости до старости, Софонисба писала картины до тех пор, пока позволяло зрение: в последние годы оно стало резко падать. Она прожила долгую жизнь. В 1625 году, когда ей было за 90, ее посетил с визитом молодой и яркий портретист из Фландрии Антонис Ван Дейк, он с большим почтением относился к таланту итальянской художницы: «Она была прирожденным художником и притом превосходным. Величайшее страдание испытывала она оттого, что зрение не позволяло ей более писать. Однако рука ее оставалась тверда, не зная старческой дрожи». Он сделал с хозяйки набросок во время беседы, а потом написал превосходный выразительный портрет Софонисбы Ангвиссолы. Когда она умерла, безутешный Горацио написал на надгробии: «Моей супруге Софонисбе из рода Ангвиссола, которая своей добропорядочностью, красотой и необычным природным даром принадлежит к самым знаменитым женщинам мира. Она могла изображать лица так, что еще при ее жизни никого не ценили больше. Прими в минуту моей глубочайшей скорби, любимая, последний мой дар почтения».

Судьба Софонисбы Ангвиссолы, наполненная вдохновенным творчеством, громким и заслуженным успехом, подарившая ей счастье взаимной любви, эта удивительная судьба повлияла на многих женщин эпохи Ренессанса, которые решились посвятить свою жизнь искусству. Сама же Софонисба как настоящий художник вдохновлялась миром вокруг себя, его разнообразием и красотой: «Жизнь не перестает изумлять меня, я смотрю на нее широко открытыми глазами, стараясь запечатлеть каждый ее драгоценный миг».

История вторая

Два гения – битва за Рим

Лоренцо Бернини и Франческо Борромини

Два гениально одаренных современника – Франческо Борромини и Лоренцо Бернини – создатели пленительного римского барокко, они в веках обречены на сравнение потомками, как были при жизни обречены на неизбежное соперничество. Судьба распорядилась так, что Лоренцо и Франческо родились с разницей лишь в один год, то есть они были ровесниками. Оба появились на свет далеко от Рима, но Лоренцо был родом из Неаполя, города южного и «вспыльчивого», а Франческо – из предместья Милана, расположенного в Альпах, на границе со Швейцарией, «замкнутого и вдумчивого». Оба пошли по стопам своих отцов, которые стали их первыми учителями. Франческо был потомственным каменщиком и носил фамилию Кастелли. Отец Лоренцо был достаточно известным неаполитанским скульптором. Оба довольно рано уехали из дома в большой мир работать самостоятельно и делать карьеру при папском дворе. Так что рано или поздно их дороги должны были пересечься, и если бы один был менее талантлив, чем другой, то и никакой враждебности между мастерами не возникло бы, но мы имеем дело с настоящими гениями, чьи амбиции были велики и вполне оправданы.

Если мощь таланта была у наших героев сопоставима, то природа их дарования была совершенно противоположна. Бернини был из вундеркиндов, уже в восемь лет он поразил художника Людовико Карраччи и папу Павла V своими эскизами, когда сопровождал отца во время его поездки в Рим. Благодаря своему яркому фееричному дару вкупе с обаятельной внешностью, любезными манерами и общительным характером Бернини быстро обзавелся покровителями в ватиканских кругах, наиболее влиятельным среди которых был кардинал Шипионе Боргезе. Борромини, чтобы попасть в поле зрения Ватикана, пришлось пройти путь более долгий и трудный, он очень много работал и прилежно учился, стал превосходным инженером, способным возвести самые сложные строения. В эти годы он меняет фамилию, чтобы отличаться от своих земляков-однофамильцев, которые традиционно избирали ту же профессию. Борромини он стал называться в честь философа Карло Борромео, которого он чтил всю жизнь. Наконец судьба улыбнулась ему, он попал в команду главного римского архитектора Карло Мадерна, его земляка и дальнего родственника. Мадерна как раз работал над дворцом Барберини по заказу папы Урбана VIII, происходившего из семьи Барберини. Здесь он впервые встретился со своим вечным оппонентом Бернини, который также работал под началом Мадерны, но имел уже большой вес как скульптор. Потому после смерти Мадерны в 1629 году строительство дворца с благословения папы Урбана возглавил именно неаполитанец Лоренцо, а ломбардец Франческо работал под его началом.

Для дворца Барберини каждый из оппонентов спроектировал по лестнице, у одного получилась лаконичная минималистская с ломаными линиями конструкция, а у другого – овальная спираль с эффектом постоянного движения, от которой невозможно оторвать взгляд, безусловный шедевр барокко. Автор шедевра – Борромини, который еще тогда доказал, что в сложных инженерных проектах он будет всегда переигрывать Бернини. Как в нашумевшей истории с «ослиными ушами», как окрестили две башенки-колокольни, построенные Бернини над портиком древнего Пантеона, они были настолько нелепы на античном храме, что получили такое нелестное прозвище. Возведенные по инициативе Урбана «новодельные» башни будут снесены только в XIX веке. Но папа на этом решил не останавливаться и украсить такими же башнями-колокольнями фасад строящегося собора Святого Петра. Бернини взялся за дело, создал проект, потом началось строительство северной башенки, когда приступили к южной – по фасаду собора пошли трещины. Стало понятно, что расчеты Бернини неверны, фасад не рассчитан на дополнительные сооружения. Тем временем на престоле сменился понтифик, новый папа Иннокентий Х не жаловал Бернини и велел башни сломать, а архитектора от строительства отдалить. Это был триумф Борромини, который в следующие десять лет правления Иннокентия создал основные свои шедевры. А своему сопернику на память на своих объектах изображал «ослиные уши».

Слишком разные темпераменты мешали художникам быть хотя бы лояльными друг к другу, а жесткая конкуренция в борьбе за масштабные заказы только добавляла враждебности. Высокомерный и нелюдимый, принципиальный и не идущий на компромиссы, Борромини избегал шумных компаний и светских развлечений, предпочитая проводить досуг за книгами, рисунками и проектами. Когда он начинал проект, то работал вдумчиво, скрупулезно, исправляя и проверяя, пока некоторые заказчики, не выдержав, не поручали возведение здания другому архитектору. Борромини был типичным одиночкой, склонным к депрессиям и к вспышкам гнева. И семьи у него не сложилось, ему, видимо, трудно было кого-то впустить в свой мир.

Лоренцо Бернини

Ангел с копьем на мосту Ангелов Рим

Темпераментный и веселый, с искрометным юмором и целой свитой помощников, Бернини был антиподом Борромини, он работал легко, быстро, без видимых усилий. Он был щедро одарен в разных сферах, мог писать маслом, известны несколько его портретов, делал даже блестящие карикатуры на знакомых, писал пьесы и ставил спектакли, превосходно владея сценографией и искусством декоратора и даже бутафора. Уступая Борромини в технической оснащенности как архитектор и особенно инженер, он все же создал такой шедевр, как площадь Святого Петра с колоннадой, получившей его имя. Но главная его любовь – это скульптура, и здесь ему равных не было! Никто в мире не умел так трансформировать мрамор в текучие ткани, мягкое тело, бегущую воду и даже легкие облака, это был поистине волшебный дар!

В личной жизни Бернини был так же общителен, как и в профессиональной. Он провел бурную молодость, не отличаясь постоянством. Женился он только к сорока годам по настоятельному требованию папы после вопиющего случая, когда разразился ужасный скандал на весь Рим. У Лоренцо была долгая связь с супругой его помощника по имени Констанца, мраморный портрет которой он оставил потомкам. Но однажды он застал ее со своим младшим братом, и тут необузданный темперамент заявил о себе, маэстро чуть не убил брата, а неверной любовнице велел порезать лицо. За такие деяния любого другого посадили бы в тюрьму, но Лоренцо был слишком нужен Урбану, и он распорядился посадить брата, Луиджи Бернини, и Констанцу за прелюбодеяние. А Лоренцо должен был заплатить большой штраф и жениться на Катерине Тецио, дочери известного адвоката. Супруги прожили вместе всю жизнь и родили одиннадцать детей, некоторые из которых продолжили труды отца.

Любовь Бернини к театральности и иллюзорности пришлась Ватикану как нельзя кстати именно в эту эпоху, которую назовут Контрреформацией, это была обратная волна наступления католической церкви, которая стремилась вернуть былые позиции после появления протестантизма. Стоит посмотреть на убранство главного собора Ватикана – пышную скульптурную композицию Бернини «Кафедра святого Петра», где мрамор, бронза, позолота и витраж создают единое сценическое действие, заставляющее зрителя застыть от восторга. Но Борромини тоже был не чужд броских иллюзий, так, он придумал эффект ложной перспективы, когда создавал короткую галерею длиной в 8 метров в палаццо Спада. Благодаря усилению перспективных линий галерея кажется намного масштабнее, ее длина «вырастает» до 35 метров. Через 10 лет этот трюк с перспективой использовал Бернини в своей лестнице, ведущей в Ватиканский дворец – Скала Реджа, благодаря чему фигура папы, который появлялся перед паствой на верху лестницы, казалась исполинских размеров.

Испытывая взаимную неприязнь, Бернини и Борромини всегда отдавали должное талантам друг друга. Так случилось, когда Лоренцо создал роскошный балдахин с витыми колоннами над могилой апостола Петра, но с перекрытием что-то пошло не так. Тогда Борромини сам рассчитал форму навершия этой тяжелой конструкции и помог в завершении проекта, в результате этого взаимодействия мир до сих пор восхищается шедевром, одним из главных украшений интерьера собора Святого Петра. А когда был объявлен конкурс на постройку на очень сложном маленьком участке церкви Сан-Карло, Бернини увидел проект Франческо и сразу понял, что это будет выдающееся строение, а потому отказался от участия в конкурсе и отдал ему предпочтение. И через несколько лет Борромини возвел жемчужину римского барокко – изящнейшую церковь Сан-Карло алле Куатро Фонтане.

Но главным памятником соперничеству-сотрудничеству двух гениев стала знаменитая Пьяцца Навона, римская площадь, которую украшают вечно бушующие фонтаны Лоренцо Бернини с клокочущими каскадами воды и неугомонными фигурами людей и животных, которые поражают нас затейливостью своих движений и неистощимой фантазией автора. Элегантной архитектурной доминантой площади, которая достойно обрамляет все это капризное великолепие, является гибкий и легкий фасад церкви Святой Агнессы, которую гармонично вписал в площадь Франческо Борромини. Церковь и фонтаны создают такой прекрасный ансамбль, что все мелкое и враждебное уходит на второй план, остаются только красота и талант, который ее создал.

История третья

Любовный многогранник по-английски

Эдвард Бёрн-Джонс и Уильям Моррис

В художественной среде нередко возникают любовные треугольники, этому способствует сам богемный образ жизни художников, ведь свобода творчества и порывы вдохновения очень часто невозможны без состояния влюбленности – взаимной и пылкой или меланхоличной и неразделенной, в зависимости от темперамента самого творца. Но в представленной истории события мечутся по граням и углам какой-то замысловатой геометрической фигуры, очертания которой составили шесть действующих лиц. Каждый из участников этого многогранника являлся личностью необыкновенной, что придает истории особый колорит.

Начинается рассказ в Оксфорде в 1853 году, когда в Эксетерском колледже знаменитого университета познакомились и вскоре стали друзьями на всю жизнь два молодых студента – Уильям Моррис и Эдвард Бёрн-Джонс. Они оба увлекались философией и теологией, предполагая в дальнейшем стать священнослужителями, но более всего молодых людей связали общая любовь к искусству и увлечение Средневековьем, в котором они видели источник творческого вдохновения. Вскоре они узнали от профессора Рёскина о Братстве прерафаэлитов, в котором соединились их мечты о нравственной чистоте искусства, и Уильям с Эдвардом решили брать уроки живописи, их религией теперь стало искусство. В 1856 году они знакомятся со своим кумиром Габриэлем Россетти, лидером прерафаэлитов, и под его руководством работают над своим первым большим проектом масштабной стенной росписи холла оксфордского Зала Союзов сценами из жизни короля Артура.

Итак, три мужских персонажа нашего повествования встретились и даже стали единомышленниками. Совсем скоро появятся и дамы, во всяком случае две из них возникают на сцене уже в «оксфордский» период. Эдвард Бёрн-Джонс был родом из Бирмингема и в университете состоял в студенческом клубе своих земляков, среди его товарищей по клубу был Генри Макдональд, сын священника, также увлеченный Средневековьем и английской поэзией. Он познакомил с друзьями-художниками своих младших сестер Элис, Агнес, Луизу и Джорджиану, которые были прекрасно образованы и мечтали связать свою жизнь с наукой или искусством. Кстати говоря, им это практически удалось, но только единственно возможным в викторианские времена способом – через браки с талантливыми мужьями – учеными, писателями, художниками, общественными деятелями: они были партнершами своих супругов во всех проектах, их помощницами и соавторами их успехов. В ХХ веке сестры Макдональд стали известны всей стране как талантливые супруги талантливых мужей, а также матери знаменитых политиков, литераторов, архитекторов, и тем самым вошли в историю страны.

Из всех сестер Эдвард выделил Джорджиану, которая училась в Школе гравюры и мечтала стать художницей. Молодые люди подолгу читали стихи любимого Теннисона, гуляли, рисовали и вскоре обручились, в июне 1859 года Эдвард и Джорджиана поженились. Несколько первых лет в семье царила идиллия, у супругов родились сын Филипп и дочь Маргарет, Бёрн-Джонс вырос в очень яркого самобытного художника, лидера движения эстетизма. Его жена часто появлялась на его полотнах в образах героинь средневековых легенд – Сидонии фон Борк или королевы Розамунды. Джорджиана в свободное время принимала участие в дизайнерских проектах мужа, делала гравюры и эскизы для росписей, но болеющие дети, тяжелые роды и смерть третьего ребенка, подорвавшая здоровье самой матери, заставили Джорджиану сделать выбор в пользу дома и семьи.

В 1864 году Эдвард пишет знаковую картину «Зеленое лето», где красивые гордые женщины читают стихи на зеленом лугу, это поэтичные образы сестер Макдональд. Картина была написана в поместье их друга Уильяма Морриса, когда семья Бёрн-Джонсов провела лето в их знаменитом Красном доме. Среди персонажей «Зеленого лета» есть и хозяйка дома – наша вторая героиня Джейн Бёрден-Моррис.