Сквозь лёд и снег. Часть IV. Внезапная угроза

– Они спрятались в районе шельфового ледника Шеклтона, это арктическое судно проекта «Двадцать сто восемьдесят три».

– Ни фига себе! – опять вмешался Саня, – а ребята довольно серьёзно подготовились!

– Так ладно, – снова продолжил Логопед, – что будет, если ты не выйдешь на связь или Алиаскар почувствует, что что-то пошло не так?

– Он прикажет остальным активировать бомбы немедленно.

– А чего вы ждёте?

– Пока на станциях в жилых комплексах соберётся максимальное количество гостей.

– На что рассчитана атака?

– На членов масонского ордена.

– Вы воюете против масонов?

– Не только, но приоритетно против них.

– Ладно, на него нет больше времени! – с некоторым пренебрежением резко высказался Логопед, – остальное пусть с него снимают в Центральном Штабе. Мне он больше не нужен.

– Давно хотел тебя спросить, – внезапно поинтересовался Саня, – как работает эта "Транскрипция", и почему они так быстро и просто всё рассказывают?

– О-о-о, дорогой, куда ты полез… – сурово начал Логопед, но затем вернулся к обычному стилю дружественного разговора и продолжил, – в общем, схема работы "Транскрипции" такова: как ты знаешь, твоё левое полушарие головного мозга логическое, а правое отвечает за фантазию, поэтому с правой стороны подаётся режущий световой поток, вызывающий болевые ощущения. Препарат, который я ввожу внутривенно, кроме сильных седативов, содержит вещество, обостряющее чувствительность зрительного нерва и нано-частицы, которые управляются электродами на висках. Далее, я через компьютер могу посылать эти нано-частицы в любой отдел головного мозга и делать там, что захочу. Например, заблокировать всё, кроме одного отдела или намеренно раздражать определённый отдел. Таким образом, когда я нахожу область непосредственной информации, которая меня интересует, я блокирую её от всего остального, и начинаю стимулировать область повышенной ответственности, т.е. чувства самоотверженности и искренности и переживаний.

– А как ты находишь область с нужной информацией?– заинтригованно переспросил Саня.

– Это психологический фактор, – продолжал Логопед, – понятно, что человек в такой ситуации не будет думать ни о чём другом, как о задании и его подробностях, чтобы прикидывать в голове приблизительную структуру лжи для защиты основных интересов своей миссии. Чтобы соврать, ему надо обратиться к правому полушарию и как только он это делает, ему сразу становиться очень больно и неприятно, потому что его зрачки пытаются скользнуть вправо и там получают порцию резкого ослепляющего света от маячка. В действительности я вижу, на какой области его левого полушария сосредоточена нейронная активность, и локализую её, чтобы она не общалась с другими областями, в которых записана память о товарищах, друзьях, Родине, важности неразглашения и прочему, что помешает нашему продуктивному опросу. Ну, конечно же, есть ещё много различных деталей и тонкостей проведения этой процедуры, но в общем целом процесс выглядит именно так. Есть, к стати, возможность полностью стереть любую область головного мозга, т.е. сделать с человеком всё, что угодно, но к сожалению нет возможности восстановить или записать что-нибудь от себя. Поэтому инвалидов, к сожалению, пока не лечим, но сделать новых можем запросто!

– Я тебя понял, – иронизируя, ответил Саня, немного улыбаясь.

В дверь постучали. Саня подошёл и тихонько открыл замок. Снаружи осторожно приоткрыли. В образовавшемся проёме появилось обеспокоенное лицо майора Егорова. После чего он вместе с Мишей быстро зашёл внутрь и запер дверь за собой.

– Что у вас так темно? Вы закончили? – поинтересовался он запыхавшимся голосом.

– Действие препарата ещё не прошло, поэтому свет не включаем, – ответил Логопед.

– А-а… Ну и что он? Рассказал что-нибудь? – продолжил Егоров.

– Да, всё, что знал! А что у вас? – ответил Логопед.

– А у нас всё плохо, – продолжил Егоров в идиотской шутливой манере от некоторой предполагаемой безысходности, – в номере дипломат, нашпигованный гексогеном с добавлением ещё какого-то неизвестного говна синего цвета. А также, дистанционник от него и керамический "Глок 22С" сорокового калибра. С учётом всего возможно более худшего, что я могу предположить, радует уже то, что, по крайней мере, мы хотя бы на воздух уже не взлетим это точно! Система простая, рассчитана только на дистанционник, других элементов управления обнаружено не было. Да, собственно, и деактивирована сразу на месте, как и положено по протоколу – в соответствии с практической возможностью на момент обнаружения.

– Хорошо! – спокойно ответил Логопед, – теперь смотри, что надо сделать. Я сейчас ещё поработаю с болтовнёй нашего перца из Герата, его, кстати, Заир зовут, если надумаешь пообщаться. Вобью в нашу стандартную аудио программу его элементарные фразы, и пусть кто-нибудь в Центре Управления сидит с этой «радио-отвечалкой» в эфире на тот случай, если их координатор начнёт выходить с ним на связь. Короче, у них ещё бомбы есть, и они их сразу взорвут, если ему что-то не понравится.

– Да ты что?! – сразу изменился в лице Егоров, – и сколько?

– Три, но основная проблема не в этом, – нахмуренно продолжал Логопед, – а в том, что у нас нет вообще никакой возможности связаться с кем-либо на этих станциях, да и вообще никому говорить нельзя. У них есть свой человек в чьей-то системе безопасности, а это чудо в кресле не знает кто он, и на какой станции находится, понимаешь? То есть эфир мы уже потеряли: любая паника в нём равносильна взрыву. Плюс к этому мы серьёзно рискуем при оповещении другими способами, так как в таком случае мы однозначно нарываемся на их человека, и опять получаем взрыв. Что делать?

– Мне надо подумать, – ответил Егоров.

– Тут нечего думать, Костя! – резко оборвал его Логопед, – тут есть только одно решение… Надо как-то добираться до каждой станции не поднимая шума и деактивировать все бомбы самостоятельно, а ребят кончать на месте без лишней возни, только очень тихо, чтобы опять же не поставить на уши охрану, иначе у нас снова образуется риск взрыва.

– Ничего себе задачка! – возмутился Майор Егоров, – я за этим-то "Джинном из бутылки" всё утро пробегал, как партизан. И то, только втроём получилось оперативно утащить с глаз основной публики, а ты хочешь, чтобы мы по одиночке туда поехали и там такого же оперативного шороху навели. Навряд ли получится…

– Ты подожди – подожди! – спокойно перебил его Логопед, – про вас речь вообще не идёт. Ты, для начала, как туда вообще собрался попасть? У нас тут как бы режим тишины по всему архипелагу, то есть вертолёт ты уже не поднимешь, – сразу спалимся.

– Почему?

– Да потому что лётчик молча не летает! Он как, по-твоему, собрался молчать диспетчеру приёмной площадки? Это раз! А во-вторых: допустим, ты сможешь сделать один экстренный вылет до одной из станций, а что ты будешь делать потом с другими? При этом их координатор может начать подозревать неладное, и станет предупреждать своих людей о готовности к любым действиям, а значит, процент успеха операции по их уничтожению снизится в разы.

– Так, давай тогда, что ты решил! – сразу уступчиво изменил такт разговора Егоров.

– Есть план, он конечно на первый взгляд немного нелепый, но в тоже время очень продуктивный и реальный. Надо выделить подходящих пилотов, которые выступают на соревнованиях, и отправить каждого из них по возможности на их родные станции, где они знают всех и всё. Тогда, когда они инкогнито прибудут туда приблизительно в одно и то же время, скажем с разбросом всего несколько часов, то спокойно смогут взять нужные ключи, пробраться в номера террористов, деактивировать бомбу, а потом по мере возможности найти и тихо устранить их. После этого, им надо будет разделиться на группы и отправиться на поиски основного координатора, чтобы устранить и его. А мы уже в это время сможем свободно сообщить о судне в Москву, и пусть в Центральном Штабе решают, что с ним делать.

– Подожди, а кто тогда будет выступать? – переспросил Егоров.

– Ну, как же? – изумился Логопед, – их напарники конечно! У них сколько человек на этом чемпионате участвуют? Семнадцать? А станций всего три, то есть, за исключением Амунсен-Скотт, остаётся всего две. Да придумают там что-нибудь через жюри или комиссию, это уже не наши проблемы. Наши проблемы в данном случае – это оперативно выявить угрозу и выработать меры по её устранению. Мы с этим справились, но в сложившихся условиях эту задачу по-другому не решить, как только с привлечением профессионалов со стороны. Тем более они все военные, и каждый из них будет остро переживать за своих близких соотечественников, что вызовет дополнительную, особую ответственность при выполнении их миссий.

– Но, подожди, ведь они все сейчас находятся на Амундсен-Скотт, а это семьсот миль отсюда. Как ты собираешься поставить их в курс дела за короткий промежуток времени? – внезапно запротестовал Егоров.

– А вот здесь, как раз, мы спокойно прибегнем к альтернативным методам передачи информации. У них тут в Центре Управления должен сидеть хакер. Ну этот… Как его?… "Хомяк" что ли его зовут все. Сейчас, значит, находим этого Хомяка, и пусть он, во-первых, узнает, на какую организацию или частное лицо заказывались билеты на Чемпионат вместе с билетом этого Заира из Герата, тогда у нас будут точные номера комнат на станциях, где находятся остальные террористы. На Амундсен-Скотт вместе с нашей группой находится подполковник Сударева, она абсолютно надёжный и проверенный человек Штаба, которому можно передать контроль над выполнением всех последующих шагов в этой операции. Во-вторых: пусть Хомяк также создаст защищённый коридор связи, и по обычной сетевой линии организует видеомост, через который мы передадим всю информацию ей. Координатор не обратит особого внимания на повышенный трафик, потому что это могут быть любые объёмные данные, касающиеся чемпионата. Сейчас он уверен, что в экстренном случае мы будем использовать свою основную сеть связи, и всё внимание у него приковано к ней.

– А что с тем террористом, который у них на станции? Если человек сидит в их системе безопасности, то реакция американцев опять же спровоцирует взрывы, – спросил Егоров, продолжая развивать цепочку вероятных ошибок.

– Пусть ждут, – продолжил Логопед с прагматическим убеждением, – у них нет другого выбора! Пусть ждут, пока остальные нейтрализуют две основные угрозы и только потом действуют!

– Вот это нервотрёпка!!! – продолжил свои логические умозаключения Егоров, – ты представляешь себе реакцию американской системы безопасности на их станции с учётом уровня присутствующих там лиц и их количества?! Это основная база старта текущего Чемпионата! Там сейчас только президента США со своей семьёй нет! А остальные-то все есть наверняка! И ты хочешь, чтобы они вот так вот целый день сидели своими вспотевшими задницами на десятке килограммов гексогена вместе с арабом, вооружённым Глоком с двумя магазинами на двадцать два патрона, готовым при любой возможности стрелять до конца во всё, что придётся?!

– Спокойно, товарищ! – немного шутливо и хладнокровно ответил Логопед, – у них там на самом деле всем заведует закоренелый ЦРУшный волчара по имени Джек Райт. В своё время он занимался тактической подготовкой спецопераций американских штурмовиков. Такой родную мамашу целый день на электрическом стуле продержит, если это реально будет способствовать высоким принципам выполнения тактически сложных задач, поставленных перед ним его командованием. Короче сделаем так, – пусть теперь там с нашей стороны всё решает Сударева, а ему передаст от меня лично привет и введёт в курс дела. Тогда по окончании миссий двух высланных пилотов, Джек сам у себя определится с оставшимся террористом. В его успехе я уверен на все сто. Могу даже с определённой долей вероятности сказать, как это будет выглядеть, – он вычислит его в номере, предварительно загнав туда, и когда тот откроет дверь, всадит ему снизу в грудь пол обоймы из своего "Кольта 1911", как в подушку, резко наклонив его к себе за плечо прямо на пороге.

– Не будем терять времени! – коротко скомандовал майор Егоров, окончательно осознав завершённость объёма выработанных мер по противодействию внезапной угрозе, возникшей на Международном Чемпионате по Антарктическим Гонкам на Сновигаторах 2035, и ещё раз доказавшей особую безупречность предусмотрительного отношения Правительства Российской Федерации ко всем мерам безопасности на подобных мероприятиях, выразившегося в том, что четыре высоко профессионально подготовленных офицера ГРУ со спецоборудованием были не напрасно откомандированы на полярную станцию в Антарктиду в особом режиме.

ГЛАВА III. МЕЖДУНАРОДНЫЙ ЧЕМПИОНАТ

Станция Амундсен-Скотт, 2 ноября, 12:00

– Приветствую Вас, Дамы и Господа на очередном уже втором по счёту

Международном Турнире по Антарктическим гонкам на Сновигаторах 2035 года, ("International Antarctic Snowigator Racing Championship 2035" IASRC), которому согласно международной классификации в этом году присваивается статус Чемпионата!!! – начал свою торжественную речь председатель американской наблюдательной комиссии и административного комитета Ричард Уорд (Richard Ward), – поздравляю Вас!!!

Церемония официального открытия проходила в центральном зале главного корпуса станции Амундсен-Скотт. Обстановка, как и положено, соответствовала такому мероприятию: журналисты, фотографы, видеосъёмка с трансляцией по всему миру и огромное скопление очень важных и дорогих гостей. Всё это, как и в предыдущую встречу пилотов разных стран на первенстве сияло золотом, блистало вспышками фотокамер и закипало торжеством оваций под звон бокалом с шампанским и монотонный гул толпы, в котором раз за разом звонко выделялись обрывки фраз приятных женских голосов и смеха.

Двадцать один человек в парадной форме программы "Polar Navigation" стояли, как и прежде построенными в ряд перед основной длинной трибуной, которая возвышалась над основным уровнем зала, где и происходило всё действие. На трибуне заседала комиссия, в которую входили представители всех стран участниц, а также советники-консультанты по техническому, географическому и правовому направлениям, также присутствовало несколько независимых наблюдателей из других стран, которые входили в состав жюри. После объявления основного состава участников Чемпионата Ричард Уорд перешёл к правилам проведения и сути предстоящих состязаний:

– Итак, Чемпионат 2035 года будет включать два вида состязаний: спринт на дистанции и наш неотъемлемый конёк под названием "Snow Battle"!!!

Зал раздался бурными аплодисментами, после чего Уорд продолжил.