Золото партии

В трубке Дугласа послышались короткие отрывистые гудки.

Горы Сакраменто. Штат Нью-Мексико. Наши дни…

Сколько она была без сознания, Надежда не помнила. Очнулась она от ощущения того, что кто-то лил ей на лицо холодную воду. С трудом приоткрыв глаза, она увидела склонившееся над собой старушечье лицо, со всех сторон обрамленное густыми седыми прядями. Утопающие в морщинах глаза с любопытством и жалостью смотрели на нее. Заметив, что Надежда очнулась, бабка пожевала сухими губами и, плавно растягивая слова, произнесла.

– Ну и, слава богу, что очнулась милая. А то я уж бояться начала, что богу душу отдашь.

Глядя на старушку, Надежда почему-то вспомнила свою умершую пять лет назад бабку Пелагею Ивановну, на похороны которой она так и не смогла приехать из Франции. Только год спустя, находясь в Токио, она на два дня нелегально выехала в Россию и побывала во Владивостоке. Появляться в городе ей категорически запретили. Оба дня она безвылазно просидела на какой-то даче, расположенной километрах в двадцати от российско-китайской границы, и только ночью на машине ее отвезли на кладбище и разрешили положить на скромную могилку цветы. Вспомнив это, Надежда снова закрыла глаза, и опять очнулась, уже лежа на кровати под мягким и теплым шерстяным одеялом. Бабка хлопотала около нее. Она перевязала Надежде обожженные током кисти рук, а синяки на лице смазала какой-то густой желтоватой мазью. Надежда с трудом оторвала голову от подушки и спросила.

– Как звать тебя бабушка?

Старушка улыбнулась.

– А Софьей зови… меня тут, все так кличут. Прислугой я здесь работаю уже почитай десять лет.

«Софья…» – про себя повторила Надежда и уже засыпая, продолжала смотреть на ласково улыбающееся старушечье лицо…

Вашингтон. Наши дни…

Сразу из аэропорта Даллеса, Дуглас поехал в штаб-квартиру ФБР. В кабинете Хоффмана шло совещание. Поставив чемодан в угол кабинета, Дуглас, стараясь не привлекать к себе внимание, присел к столу. Докладывала Мерилин Хьюз, из аналитического управления.

– Мы срочно собрали всю возможную информацию по Мишелю Нуаре… – взволнованным голосом, говорила она. – Он родился во Франции в тысяча девятьсот шестьдесят первом году. Имеет гражданство этой страны. Много лет работал в финансовой сфере, преимущественно в частных и государственных банках. Имеет степень доктора экономики. Некоторое время даже преподавал в Сорбонне. Приехал в Нью-Йорк три года назад, как заместитель руководителя первого филиала банка Гонгадзе. В то время его шефом была Смирнова, и она же рекомендовала его на должность руководителя филиала после того, как покинула этот пост. Сейчас он имеет постоянный вид на жительство в США. В иммиграционной службе рассматривается вопрос о предоставлении ему гражданства. Он находится в постоянном контакте со Смирновой. Судя по информации сотрудников банка, ее давний и близкий друг. Часто навещает Смирнову у нее на квартире и в офисе созданного ею благотворительного фонда. Хорошо знаком со многими влиятельными финансистами в Нью-Йорке и в Вашингтоне. Они отзываются о нем как о высоко эрудированном специалисте. Во многом благодаря его стараниям банк «Восток-Кредит» смог организовать в городах Америки широкую сеть филиалов. До настоящего времени Нуаре, ни в каких подозрительных связях замечен не был. За три года он несколько раз посещал российское консульство для оформления командировок сотрудникам его банка, но постоянного контакта с консульством у него не было. Он заядлый филателист и является членом нескольких клубов, в которых состоят очень известные и влиятельные люди, включая членов конгресса и даже вице-президента. Вот и все что нам удалось о нем выяснить… Возможно, наши коллеги из ЦРУ располагают о нем более полной информацией?

Мерилин Хьюз сделала паузу и обвела присутствующих вопросительным взглядом. Сидящие за столом Дуглас, Бродди, Лисовский, и руководитель группы наружного наблюдения розовощекий крепыш с ежиком седых волос Станислав Ковач хранили молчание.

– К сожалению, мы тоже не обладаем о нем другой информацией. В поле нашего зрения он никогда не попадал. – чуть помедлив, пояснил Бродди.

– Зато я располагаю! – вдруг прервал свое молчание Лисовский, не спуская глаз с появившейся на экране монитора, фотографии Нуаре. – И она будет для вас весьма интересной.

Все сидящие за столом повернулись к нему, и Хоффман, сделав разрешающий жест рукой, попросил.

– Пожалуйста, говорите!

Лисовский, не сводя глаз с фотографии, ухмыльнулся.

– Мишель Нуаре на самом деле, это… – он сделал паузу и, оторвавшись от монитора, взглянул на Хоффмана. – …бывшим кадровый сотрудник Первого главного управления КГБ СССР Федоров Дмитрий Николаевич. Много лет назад он работал под прикрытием и нелегально в Европе. И сейчас я лишний раз убедился, что бывших разведчиков не бывает. Очевидно, он опять начал заниматься своим ремеслом.

Хоффман растерянно привстал с кресла.

– Вы в этом уверены?.. – спросил он.

Лисовский небрежно кивнул.

– Как в самом себе!

– Но может вы ошиблись? –  возразил Бродди. – Ведь столько лет прошло.

– Отнюдь… Последний раз я видел Федорова шесть лет назад на берегу Средиземного моря и лицо его очень хорошо запомнил. До конца жизни не забуду… – снова взглянув на фотографию, с ненавистью произнес Лисовский.

Горы Сакраменто. Штат Нью-Мексико. Наши дни…

Прилетев рано утром в Альбукерке, Федоров и Андрей арендовали в ближайшем от аэропорта пункте проката автомашин, приличного вида «Бьюик», и первым делом обзвонили все местные гостиницы и отели и поинтересовались, не останавливалась ли у них позавчера женщина по имени Надежда Владимировна Смирнова. В гостиницах им дали отрицательный ответ, зато в небольшом кемпинге, находящемся на выезде из города, подтвердили, что женщина с таким именем у них позавчера была и выехала из кемпинга около трех часов ночи. На вопрос, куда? Внятного ответа, говоривший по телефону портье дать не смог. Согласно карте, из города выходили две дороги. Первая шла строго на юг в район химического комбината и свалки промышленных отходов. А вторая поворачивала на юго-запад к небольшой горной гряде, тянущейся на многие километры вдоль мексиканской границы. Федоров припомнил, что в сообщении, присланном из Москвы, говорилось о каком-то ранчо, поэтому дорога на химический комбинат, скорее всего, отпадала.

Выехав по шоссе, ведущему на юго-запад, "Бьюик" через два часа оказались у развилки дорог. Рядом с шоссе находилось небольшое кафе с открытой верандой, на заднем дворе которого была автозаправка. Посмотрев на датчик топлива, Андрей решил туда заехать. На заправке хозяйничал бойкий старичок в мятой ковбойской шляпе и надетых на босу ногу индейских мокасинах. Вручив Андрею сдачу со стодолларовой купюры, он взглянул на номер их машины и спросил:

– Вы «Бьюик» тоже в прокате Денни Уолесса брали?

Андрей рассеянно кивнул головой.

– Что-то часто у него машины стали брать! – удивился старик. – А я думал, его дела совсем под гору закатились.

– И что, часто берут?.. – стараясь поддержать разговор, поинтересовался Андрей.

– Да вот, позавчера какая-то роскошная леди на его машине тоже здесь заправлялась. – ответил старик.

Федоров и Андрей переглянулись.

– Высокого роста, миловидное лицо, длинные черные волосы?.. –   спросил Андрей.

– Да!.. –  растерянно подтвердил старик. – А вы что, ее знаете?

Федоров вышел из машины, и в его руке появилась стодолларовая банкнота.

– Я был бы вам очень благодарен за любые сведения об этой женщине. – сказал он.

Старик пожал плечами.

– Да я вам про нее и без денег все расскажу. Не так много я знаю. – ответил он, но чуть помявшись, банкноту все-таки взял.

Они с Федоровым присели на скамейку около заправочной колонки.

– Приехала она вечером, часов в шесть… – начал рассказывать старик. – Залил я ей как полагается полный бак, а когда она расплачивалась вдруг начала меня про ранчо Сандерсов спрашивать. Мол, оно где-то здесь недалеко находится, ей про это в нашем городке Лас-Крусес рассказали. Честно говоря, я по началу, растерялся. Я тут в округе всех знаю. Но про таких вспомнить не смог. Потом покумекал немного и вдруг припомнил, что действительно лет десять назад жили здесь такие. Их ранчо к югу милях в двадцати отсюда будет. Потом, говорили, там пожар был. И что от ранчо осталось, здешний автомеханик Стив Коун приобрел и под свои нужды приспособил. И вот с тех пор я о них ничего не слышал. Может, уехали, может, во время пожара погибли. Честно скажу, не знаю. Я все это той леди, как и вам, рассказал. Она в кафе перекусила и по направлению к тому ранчо поехала. Вот и все, что я вам про нее рассказать могу! – старик перевел дух.

– Спасибо, вы нам очень помогли. – пожав на прощание старику руку, поблагодарил Федоров.

Спустя минуту «Бьюик», набирая скорость, помчался по чуть заметной среди густых зарослей травы колее.

Когда они подъехали к ранчо, солнце стояло в зените. Увидев несколько стоящих у дороги домиков, Федоров, вышел из машины.

– Повторять ошибки предшественников не будем, – сказал он Андрею. –  Попробуем вначале разведать, что там происходит.

Оставив «Бьюик» за высокой грудой камней, они стали осторожно пробираться к ранчо. Со стороны оно казалось покинутым людьми. Порывы ветра гоняли между домами обрывки газет и пластиковые бутылки. Стекла в двух домиках были выбиты, а на пустом сеновале одиноко ютился непонятно как попавший сюда морской прогулочный катер. Дойдя до ограды, Федоров лег на землю и, дав знак Андрею, сделать тоже самое, вытащил из наплечной кобуры «Кольт». Передернув затвор, он пополз, к крайнему домику. Внезапно дверь домика, несмотря на висящий, на ней замок отворилась, и на пороге появился двухметровый широкоплечий мужчина, внешне напоминающий героя классического американского боевика. В своих руках он сжимал короткоствольный восьми-зарядный «Ремингтон» с откидным прикладом, а его глаза из-за стекол темных очков пристально смотрели на Федорова. Поведя стволом «Ремингтона» из стороны в сторону, незнакомец процедил:

– Я бы вам сэр посоветовал свой «Кольт» положить на землю.

Видя, что сопротивляться бесполезно, Федоров бросил пистолет перед собой.

– А теперь не сочтите за труд, подтолкните его поближе ко мне. – приказал незнакомец.