Пробудившийся: Дикий цветок

Я вкладывал в основу не желание обмануть, соблазнить или запугать, а чистую, несгибаемую волю. Добавил память о том, как когти Тентекрыла рвали плоть Люции. Звук хриплого дыхания волчицы в логове у чудовища. Боль в голубых глазах, когда альфа покидала меня в Саду Морваны. Добавил щепотку пепла тех самых трав, что сгорели в пламени неудачного эксперимента. И последнее – каплю собственной крови.

Зелье осталось прозрачным, словно горный родник. От него исходил едва уловимый, но невероятно плотный запах раскалённого металла, грозового фронта и непоколебимых скал. Пусть будет именоваться – «Эликсиром Несгибаемой Воли». Ментальная крепость, которую не сможет разрушить Морвана. Я нанёс раствор на виски, на сонную артерию на шее, на внутренние стороны запястий. На все точки, где пульс выносит аромат на поверхность.

– Что это? – нос Люции дрогнул, улавливая незнакомый акцент в моём запахе.

– Моя… ментальная кольчуга.

Дорога к Кругу Предков пролегала через центр Древограда. Волки, идущие в том же направлении, замирали, провожая нас тяжёлыми, полными немых вопросов, взглядами. До них уже дошли слухи. Запах тревоги витал в воздухе. Я всё ещё был для них чужаком, которого воительница привела в стаю. Теперь за этим чужаком явилось одно из самых коварных существ этого мира. Я считывал во взглядах не только любопытство, но и подозрение. Не навёл ли я беду на их дом?

Круг Предков, священное место для клана Волков был полон. В этом месте столетиями решались судьбы, объявлялись войны и заключались союзы. Казалось, здесь собралась практически вся Пепельная Стая. От седых ветеранов, перенёсших дюжину схваток, до юных щенков, впервые допущенных на столь важный сход. Волки рассаживались по кругу на грубо отёсанные, каменные сиденья. Мощные, антропоморфные тела были напряжены, а морды, повёрнутые к центру, несли печать настороженности. В центре, на своём трон-валуне́, покрытом шкурами пещерных медведей, восседал Агран. Единственный глаз альфы, подобный полированному янтарю, медленно и тяжело скользил по собравшимся.

Напротив вождя, словно дерзкое, чужеродное пятно на полотне строгой волчьей эстетики, расположилась Морвана. Воплощение смертоносной грации. На пантере доспехов не было. Только платье из тёмного шёлка, сшитое так, что подчёркивало каждый изгиб мускулистого тела, линию бёдер и выпуклости груди. Чёрная, отливающая синевой шерсть была ухожена до блеска. Зелёные, как глубины лесного озера, глаза с ленивым, почти скучающим любопытством окидывали собравшихся, словно рассматривая диковинных обитателей зверинца. Её аромат нельзя было спутать ни с чем. Томная, удушающая смесь тёплого молока, горького шоколада и ядовитой орхидеи бросал вызов простому, мускусному запаху волков. По обе стороны от Морваны, чуть позади, стояли две тени-телохранительницы. Столь же прекрасные и смертоносные создания, как и их госпожа. Самки были облачены в лёгкие кожаные доспехи. Равнодушный взгляд обеих пантер бесстрастно сканировали толпу.

Стоило только нам с Люцией переступить порог Круга, наступила абсолютная тишина. Сотни пар глаз, жёлтых, голубых и янтарных, уставились в нашу сторону. Я физически чувствовал их все на себе. Тяжёлые, взвешивающие, оценивающие каждую мелочь, каждый шаг и каждый мой вздох.

Морвана медленно, с театральной неспешностью, повернула голову. Взгляд скользнул по волчице с лёгкой, едва заметной усмешкой, затем перетёк на меня. В бездонно-зелёных глубинах на мгновение промелькнуло нечто новое, чего я раньше не видел. Чистое, незамутнённое… удивление? Она явно учуяла во мне перемену. Не просто новый запах, изменение самой сути.

– Ах, вот и он, – раздался бархатный голос, струящийся, как тёплый мёд. – Мой заблудший ученик. Обретший, если верить последним слухам, новую… семью. Как же трогательно здесь пахнет пафосом вкупе с собачьей преданностью…

– Он тебе не вещь, Морвана, чтобы терять или находить, – голос Люции прозвучал, словно удар стали о камень. Он был лишён всяких эмоций, разве что, кроме холодной презрительности. Альфа приняла боевую стойку, а тело излучало готовность к немедленной атаке… Или защите.

– Разве? – пантера изящно приподняла бровь. Антрацитные губы растянулись в сладкой, ядовитой улыбке. – На мой взгляд, самая что ни на есть вещь. Очень ценная, уникальная в своём роде и, увы, чрезвычайно хрупкая. Я вложила в него столько сил, знаний и времени… Защищала от любопытных глаз, которые видели в нём лишь диковинного зверька. А этот… воспользовался моим доверием и сбежал. Причём, используя те самые знания, что я ему подарила. Знаешь, как это называется на языке моего клана? Воровство. Или… чёрная неблагодарность.

Морвана сделала искусную паузу, позволяя словам просочиться в сознание всех собравшихся. Затем продолжила:

– Но я, как это было всегда, великодушна. Я готова простить эту выходку и забрать назад свой актив. В его же собственных интересах. Без моего руководства, без стержня той дисциплины, что я пыталась вложить в него, сила – этот дикий, первобытный огонь, может вырваться наружу и спалить дотла не только Безродного, но и всех, кто окажется рядом. Напомнить, что случилось в лаборатории? Вы же все слышали о взрыве?

Ложь была максимально изящной. Она сплела правду с вымыслом, выставив меня неблагодарной скотиной, неспособной контролировать собственную опасную сущность.

Агран посмотрел в мою сторону. Его взгляд был всё также непроницаем.

– Что ты скажешь на это, Александр?

Я сделал шаг вперёд, выходя на открытое пространство в центре Круга. Моё зелье работало идеально. Я не чувствовал ни страха, ни даже намёка на неуверенность. Только холодную, сфокусированную ясность. «Вот бы мне подобное зелье на защите диплома!»– мелькнула в голове отвлечённая мысль. Обострённое обоняние чувствовало аромат настроения каждого в этом круге. Кисловатый дух сомнений, горьковатый привкус страха, пряную ноту любопытства. И конечно же, запах Морваны. Её уверенность, скрытое раздражение и… едва уловимую, но отчётливую нотку беспокойства. Она явно чуяла во мне не только добычу, но и противника.

– Госпожа Морвана, – мой голос, усиленный магией этого места, прозвучал на удивление громко и ровно, заполняя собой пространство. – Ты говоришь, что я твой ученик. Но! Ученик, это тот, кто добровольно приходит к учителю в поисках знаний. Разве не так? Меня же похитили. Силой. Ты говоришь, что защищала меня. Но! Разве истинная защита требует замков на позолоченной клетке, где каждый вдох пропитан дурманящим ароматом повиновения? Ты говоришь о неблагодарности. Однако! Разве благодарность должна измеряться пожизненным рабством?

По толпе волков пробежал сдержанный гул. Мои слова, прямые, лишённые витиеватости, резали слух неоспоримой истиной. Морвана презрительно улыбнулась.

– Слова, милый мальчик… Просто слова. Я вижу, ты научился не только смешивать зелья, но и правду с ложью, создавая удобный для себя коктейль. А как же запах? Запах не лжёт. Ты весь пропах ею, – пантера сделала презрительный жест в сторону Люции. – Её грубой и необузданной силой. Ты выбрал сторону зверя, отказавшись от разума. Ты не эволюционировал, Александр, а деградировал. Спустился на очередную ступеньку в её пищевой цепи.

– А может, наоборот, поднялся на новую? – парировал я, не отводя взгляда. – Ты хотела выковать из меня инструмент. Острый, блестящий, но бездушный клинок. Но я не оружие, а… семя. И почва, в которой я реально пророс, была не в твоём стерильном саду, а в земле клана. Именно здесь, среди волков, я нашёл стимул, чтобы победить Тентекрыла. Не хитростью, не манипуляциями, а той самой силой, которую ты так презираешь.

– Победить? – Морвана сладко, почти музыкально расхохоталась. Этот смех резал слух. – Да ты просто выпустил на волю монстра, что до этого спал в твоей крови, Пробудившийся. Согласна, в старых легендах часто шепчут о таких, как ты. Но вспомните, все ли Пробудившиеся несли свет и спасение? Увы, малыш. История знает имена тех, кто становился бичом для своих же народов. Неконтролируемая сила, словно лесной пожар. Сжигает всё на своём пути, не разбирая друзей и врагов. И я… единственная, кто знает, как обращаться с ней. Как направить этот огонь в нужное русло.

Морвана старалась бить по больному, играя на глубинных страхах собравшихся. Я видел, как некоторые волки заёрзали на своих местах, как их хвосты нервно дёргались.

– Ха! Зато я единственный, кто знает, что у этой силы есть сердце! – крикнул я. В мой голос прорвалась страсть, вкупе с очищающей яростью. – И совесть! Я не позволю тебе снова заточить меня в клетку и выжимать сведения, как сок из фруктов! Я не твоя собственность! Я человек! И – зверь! Я сам решу, что мне делать с этой силой!

В этот момент, подстёгиваемый вспышкой чистых, ничем не сдерживаемых эмоций, во мне что-то откликнулось. То самое «нечто», что задремало после схватки с Тентекрылом, снова отозвало́сь. Воздух вокруг сгустился затрепетав. В этот раз не было полноценного превращения. Возникла… проекция. Эманация. Над моей головой, на высоте в несколько метров, на мгновение возник гигантский, полупрозрачный, но невероятно чёткий фантом саблезубого тигра. Он не рычал и ни на кого не бросался. Просто висел. Горящий золотым пламенем взгляд с холодным, звериным величием смотрел на Морвану. Безмолвные глаза призрака были полны такой древней и неоспоримой власти, что у пантер-телохранительниц инстинктивно вырвалось жалобное шипение. Воительницы невольно отступили на шаг. Спины выгнулись, а когти лап громко щёлкнули по камню площадки.

Виде́ние исчезло так же внезапно, как и возникло, растворившись в утреннем воздухе. Эффект… был сокрушающим. Все волки замерли. Некоторые из молодых щенков заскулили, прижимая в страхе уши. Даже Агран, казавшийся незыблемой глыбой, медленно выпрямился на троне, широко распахнув единственный глаз.

Морвана побледнела. Не метафорически. Тёмная шерсть вокруг носа и губ чуть посветлела, потеряв прежний лоск. Усы встопорщились. Уверенность хищницы, этот неприступный бастион, дал глубокую трещину. Она увидела не просто угрозу, а что-то, что превосходило даже её понимание в магии. Нечто… из иной, невероятно древней эпохи.

– Видите? – прошипела она. Обычно бархатный голос прозвучал непривычно хрипло. – Он… не контролирует это! ЭТО контролирует его! Александр – ходячая катастрофа, ожидающая своего часа! Угроза не только для Пепельной Стаи, но и для остальных кланов!

– А на мой взгляд, Саша только что доказал обратное! – голос Люции словно ударом боевого хлыста, прозвучал резко и властно. – Он продемонстрировал мощь, но на стаю её не обрушил! Пробуждённый сдержал зверя! В отличие от тебя, Морвана, которая пришла в наш дом, под священный свод Круга Предков, чтобы сеять страх и раздор! Ты говоришь об угрозе, но сама притащила её тень на своих плечах!

Люция повернулась к Аграну. Фигура волчицы предстала для всех воплощением ярости и достоинства.

– Вождь! Александр не артефакт. Он воин Пепельной Стаи, доказавший преданность не словами, а кровью! Моей кровью и кровью врага! Да, он – Пробудившийся. Но он – наш Пробудившийся! Мы, Волки, издревле знаем, как обращаться с силой. Мы не прячем её в темницах. Мы её не боимся, а направляем! Укрощаем и контролируем! Так же, как контролируем собственные инстинкты на протяжении многих веков!

Слова Люции, подкреплённые моим демаршем, определённо изменили настроение у собрания. Я чувствовал, как по рядам волков катятся волны. Сначала недоумения, затем осознания, и, наконец – гордой и ярой уверенности. Да, у них теперь есть свой дикий маг, который сильнее, чем коварная кошка. Страх стаи сменялся гордостью, а сомнения – решимостью.

Агран медленно, с невероятным достоинством, поднялся с трона. Мощная, слегка грузная фигура, казалось, затмевала собой утреннее солнце.

– Морвана из клана Пантер, – произнёс вождь голосом, предвещавшим суровое решение. – Ты пришла в наш дом, под сень наших предков, и… оскорбила моего воина. Ты назвала его… вещью. Пыталась посеять страх в сердцах моей Стаи. Я решил. Александр остаётся здесь. Под защитой Пепельной Стаи. Под моей личной защитой.

Агран медленно обвёл взглядом собравшихся соплеменников. Сотня глоток в ответ издала низкое, раскатистое, одобрительное рычание, исходившее из самых недр волчьих душ. Вождь продолжил:

– Если ты или кто-то из любого клана посчитает его силу угрозой, мы, волки, хорошо знаем язык для ответа. Язык клыков и когтей.

Это было не просто указанье на дверь. Это был ультиматум. Прямое обещание тотальной войны, если пантеры посмеют тронуть меня.

На морду Морваны вернулась бесстрастная, холодная маска, но взгляд изумрудных глаз метали ядовитые стрелы, целясь в меня, в Люцию и в Аграна. Она поднялась, едва сдерживая кипящую ярость загнанной в угол хищницы.

– Твоё право, Агран. Но помни. Легенды гласят, что семя, которое ты решил взрастить на земле племени, может оказаться не дубом, а ядовитым терновником, пронзающим лапы всех, кто его прорастил. И когда это случится… не говори, что Морвана не предупреждала.

Пантера бросила на меня пристальный взгляд. В нём уже не было ни страсти, ни научного интереса, ни досады. Лишь холодная, беспримесная ненависть и безмолвная клятва. Клятва мести. Затем она развернулась и, не оглядываясь, в сопровождении своих молчаливых теней, вышла из Круга Предков.

Напряжение, висевшее в воздухе, тут же спало. Волки начали расходиться. Возбуждённые голоса, наполненные обсуждением случившегося, заполнили пространство. Я стоял, чувствуя, как появляется дрожь в коленях. Я сделал это. Противостоял пантере. И победил. Пока что.

Люция подошла и цепко схватила меня за руку.

– Самоуверенный, рисковый, безрассудный придурок, – брызгая слюной, прошипела волчица. Но в глазах, этих пронзительных голубых озёрах, плясали огоньки гордости и чего-то похожего на восхищение. – Ты мог спровоцировать её на атаку прямо здесь. Но… ты выстоял. Заставил её отступить. Умудрился сделать это не когтями, а силой воли. Мой… изумительный идиот.

Агран тяжёлой поступью подошёл к нам. Тень вождя накрыла обоих.

– Ты играл с вулканом, молодой человек, – проворчал он. – И чуть не спалил всё наше логово. Однако… не отступил. Заставил хвостатую уйти с пустыми клыками. Это… кое-что значит. Отныне твой статус «гостя» окончательно упразднён. С этой минуты ты воин Стаи. Со всеми правами, обязанностями и долей в общей добыче. Но знай, – он ткнул толстым, мощным пальцем мне в грудь, прямо в шрам от ожога, – С этой минуты все твои проблемы, наши проблемы. Твои враги… станут и нашими врагами. Не подведи Стаю. Не подведи меня.

Он развернулся и ушёл. Массивная фигура волка уверенно рассекала толпу. Я продолжал стоять, осознавая тяжесть этих слов. Я был теперь полноправным членом клана? Что это для меня значит? Непонятно.

Весь оставшийся день по Древограду летали слухи, обрастая невероятными подробностями. О моём противостоянии с Повелительницей Пантер, о призрачном тигре, возникшем из воздуха, о том, как вождь лично признал меня воином клана. Ко мне теперь относились с новым, сложным чувством. Уважение, смешанное с опасением и любопытством. Я был своим, хоть и чужим. Тем, кого побаивались, одновременно гордясь за его силу.

Лишь к вечеру мы с Люцией смогли вернуться в казарму. Старейшины, все как один, желали поговорить с новым членом стаи. Мы посетили как минимум двадцать древодомов и я валился с ног от усталости. Стражники у дверей, те самые воины, что должны были меня охранять, или… охранять ОТ меня, кивнули альфе и покинули пост. Мы молча уселись на груду шкур, прижавшись друг к другу плечами. Адреналин, бурливший в крови целый день, постепенно сходил, оставляя странное ощущение пустоты.

– Она не отступит, – тихо произнесла Люция. – Это ещё не конец. Морвана наверняка будет мстить. Не в лоб, а исподтишка. Через другие кланы. Через интриги. Словно яд, который действует медленно, но верно.

– Я знаю, – ответил я, глядя на потрескивающие угли в очаге. – Но теперь у меня есть ты. И у меня есть Стая. Это же… армия.

Волчица повернулась ко мне. В отсветах пламени её мордочка была максимально серьёзной и невероятно прекрасной.

– Ты действительно готов к этому, Саша? Быть одним из нас? Не на словах, а на деле? Жить по нашим законам? Драться за Стаю? Умирать за неё? Делить с волками не только добычу, но и боль? Увы, в жизни волков боль приходит куда чаще славы.

– Я ведь уже сражался за стаю, – напомнил я ей, кладя руку на перевязанный бок волчицы. – Вернее, за её весьма аппетитную часть. И готов делать это снова и снова.

Люция пристально на меня посмотрела, считывая содержимое своей души, словно открытую книгу. Потом кивнула, как будто ставя окончательную печать на каком-то своём, внутреннем решении.

– Тогда ты должен пройти ещё один ритуал, – в голосе альфы прозвучали обертоны чего-то древнего, уходящего корнями вглубь времён. – Ритуал настоящего, кровного принятия в Стаю. Не та формальность, что была у Аграна. А то, что скрепляет саму душу и плоть.

Волчица встала и сбросила с себя доспехи. Я, не говоря ни слова, последовал примеру. Мы стояли друг напротив друга, обнажённые, в колеблющемся свете огня и луны.

– Волчья Стая не просто племя, Пробудившийся, – её голос стал низким, словно ритуальным. – Это единый организм. Общая плоть, скреплённая кровью, потом, запахом и душами. Чтобы стать её частью, недостаточно просто жрать из общего котелка или спать под одной крышей. Нужно слиться со Стаей. Породниться с ней на самом глубоком, биологическом уровне.

Женщина подошла вплотную. Её запах, всегда такой индивидуальный и яркий, сейчас показался мне более сложным, собирательным. Как будто в него подмешали оттенки запаха других волков. Аграна – дикого и властного, Торка – упрямого и верного, Грона – грубого и прямолинейного, и ароматы каждого из присутствующих в Круге. Это был… запах общности.

– Сегодня… я буду не только твоей самкой, – прошептала она. Горячее дыхание возбуждающе обжигало мне кожу. – Через меня… ты соединишься со всей Стаей. Примешь наш запах. Нашу кровь. Нашу суть. И отдашь нам свою. Свою человечность. Свою магию. Своё пробуждение.

Люция мягко толкнула меня на шкуры и встала сверху, пикантно демонстрируя своё увлажнившееся естество. Поза волчицы была лишена вызова или доминирования. Это было… предложение. Сакральное приглашение.

– Есть особая точка, – прошептала она, усевшись на меня сверху, и провела остриём когтя по собственной шее. Чуть ниже линии уха. Там, где шерсть была особо короткой и шелковистой. – Здесь… таится самая высокая концентрация кланового запаха. Его источник. Укуси меня. До крови. И пей. Попробуй на вкус мою суть, и пусть… она станет твоей.

Это был акт глубочайшего доверия, жертвенности и принятия, выходящий далеко за рамки простого полового акта. Я приблизился к её шее, чувствуя, как бьётся пульс хищницы под тонкой кожей. Прижался губами к указанному месту, ощущая под подросшими клыками мягкую шерсть и напряжённые мускулы. Затем… резко сжал челюсти. Острые зубы легко пронзили ароматную кожу. Солоноватый, дикий, невероятно живой вкус крови заполнил рот. Я почувствовал не обычный привкус железа. Это был вкус силы. Чести. Преданности. Тысячелетней истории.

Люция вздрогнула всем телом, издав протяжный, сдавленный стон, больше похожий на молитву. Её бёдра прижались к моим, я почувствовал исходящий от пылающего лона жар. Руки самки впились мне в плечи, не царапая, а просто держась, словно за якорь.

– Теперь… я, – голос волчицы звучал хрипло от переживаемого момента. Она наклонилась, и шершавый, горячий язык прошёлся под ухом, в том же самом месте. Ощущение обжигающее, почти болезненное. Затем её челюсть аккуратно сомкнулась на моей шее, и я почувствовал лёгкий прокол от клыков. Следом – горячий прилив, когда она начала пить мою кровь. Человеческую кровь, смешанную с силой Пробудившегося.

В этот самый момент, когда Люция сделала первый глоток, она медленно и торжественно оседлала меня, приняв звенящий от возбуждения член на всю глубину лона. В этот раз наш секс был не просто соединением тел. Он отражал смешение душ, крови и судеб. Интимные мышцы сжимали меня с почти мистической силой, словно хотели вобрать не только семя, но и всю мою жизненную энергию, память и магию. Альфа двигалась медленно и ритмично. Глаза волчицы были закрыты, а на прекрасном, волчьем облике застыло выражение глубочайшей концентрации и почти религиозного экстаза.

Я начал ощущать нечто глобальное. Через её тело, через испитую кровь, через сам воздух вокруг, насыщенный новым, общим для нас запахом. Ко мне текло нечто неосязаемое, но весьма могущественное. Ощущение… связи. Принадлежности. Я, словно сухая губка, впитывал смутные образы – ярость Аграна, защищающего логово; упрямство Торка, стоя́щего на посту под проливным дождём; грубую, простую силу Грона, разрывающего на части врага. Чувствовал эхо тысячи жизней, тысячи схваток, тысячи запахов, слившихся в один великий, непрерывный звук – гул Пепельной Стаи. И я, целиком отдавал им себя. Без остатка. Всю свою человеческую хрупкость. Всю свою магическую сущность. Всё своё пробуждение. Словно открыл все шлюзы своего изменённого организма, позволяя реке общности стаи, течь через меня беспрепятственно.

Наша близость была долгой, мучительной в своей интенсивности и прекрасной в своей сакральности. Древний ритуал, таинство, сравнимое лишь с рождением или смертью. Когда мы одновременно достигли оргазма, обоих накрыла всесокрушающая волна, прорвавшаяся наружу глухим, протяжным воем Люции, в котором слышались голоса всех её предков, и моим первобытным рыком, в котором смешались отголоски волка, саблезубого тигра и человека.

Мы обессиленно рухнули на шкуры, истекая кровью, спермой и чем-то неизмеримо бо́льшим. Я крепко прижимал волчицу к себе и чувствовал… глобальное единство. Не только с ней. Со всеми. С каждым волком в Древограде, от вождя до новорождённого щенка. Я был теперь частью этого организма. Стал… своим.

Люция приподняла голову. Её глаза в темноте светились, словно два полярных сияния.

– Теперь ты часть стаи, Саша. Навсегда. Отныне твой запах – наш запах. Твоя кровь – наша кровь. Твоя судьба – наша судьба.

Я принюхался. Её аромат действительно был на мне, а мой запах исходил от неё. Но, теперь он был не просто смесью двух индивидуальностей. Он был вплавлен в нечто новое, цельное и могучее. В общем аромате я чувствовал не только силу, но и ответственность. Силу семьи. Силу дома. Силу, которую нужно защищать.

Но, даже в этот момент глубочайшего единения, где-то на самом краю сознания, подобно ядовитому туману, поднимающемуся с болот, я почувствовал холодный, сладковато