Следы на камнях

– Не моя, а жены, если уж быть точным, – Лобов глазами сопроводил забег, – Одна тысяча девятьсот семидесятого года рождения, проживающей…

– Проживающей… Сейчас-сейчас…

Из выдвинутого верхнего ящика стола посыпались какие-то бумаги, блокноты, ручки, карандаши, но Тихон Савельевич не обратил на возникший беспорядок ни малейшего внимания – извлек самую новую папку, положил на стол перед собой, раскрыл, полистал туда-обратно.

– В заявлении указано: не возвратилась с работы. А откуда это известно? Она проживает совместно с вами? – теперь следователь смотрел чуть рассеянно, словно просчитывал в уме какую-то одному ему ведомую комбинацию, – Или с вашей женой?

Ого, подумал визитер, ну и достало человека! Сидел тут, тюфяк тюфяком, и такое вытворяет… чудеса. Он, не спрашивая разрешения, приподнялся и вгляделся в исчерканный разноцветными штрихами, кружками и птичками список. Фамилия тещи значилась тринадцатой сверху и тоже была отмечена – красным и желтым.

– Нет, мы живем порознь. Светка… моя жена собралась в больницу… это неважно… хотела о чем-то спросить, позвонила по домашнему, а ее… тещи нету, и сотовый молчит… сказала мне, я сгонял, ее нет ни дома, ни на работе… она же там главная, в своей аптеке, иногда задерживалась. И назавтра та же картина, вот и решили заявить.

– Правильно, в общем-то, хотя… может, у нее планы поменялись, с работой чего-нибудь, знакомых встретила?

– Нет, вряд ли. Полностью, конечно, исключить нельзя, но раньше такого не бывало. Я… мы думаем, с ней непорядок. И еще…

– Светлана… – следователь повел пальцем по списку, – И еще Светлана, и еще… раз, два, три, четыре… пять!

– Вышел зайчик… – продолжил Лобов, – Ну и что? А Наташ не считали?

– Угу, – кивнул майор, – По-видимому, ничего.

Он кое-как собрал рассыпавшееся по полу и запихнул обратно в стол. Потом, аккуратно разогнув ножки архаичного скоросшивателя, извлек из папки первый лист, и на его месте оказался второй, где те же фамилии, имена и прочее были размещены не по алфавиту, а в порядке следования дат – надо полагать, исчезновений людей либо поступления соответствующих заявлений. Здесь красным маркером была отчеркнута дюжина фамилий, в том числе стоящая последней Журова.

– А на компе у вас этой лабуды нету? – невежливо поинтересовался посетитель, – Там же гораздо проще…

– Пошли вы все с вашими компами знаете куда! – хозяин кабинета закрыл папку и прихлопнул пухлой ладошкой, – Искусственный интеллект… Дайте подумать, блин! А то я вообще сейчас пойду и уволюсь к чертовой матери! Компьютер ему… Или у вас что-то существенное? Выкладывайте!

Лобов, и не подумав «выкладывать», ухмыльнулся и продолжал сидеть, как у себя дома. Спешить некуда, следует подготовить почву, дабы грядущий посев принес урожай.

– Вот так прямо и уволитесь? Или пенсия уже образовалась? Ох, сомневаюсь я…

– Да хрен с ней, с пенсией! – запальчиво начал лысеющий служитель закона, но спустя секунду со вздохом опустил плечи, – Полгода осталось…

– Ага… и надо бы поаккуратнее, а то, глядишь, попрут за какую-нибудь мелочь… Так?

Брага промолчал, но иное молчание говорит громче всяких слов. Посетитель молчать не стал.

– Знаете, Тихон Савельевич, у меня есть к вам предложение. Вы, полагаю, поисками моей, хм… второй мамы вплотную пока не занимались?.. нет-нет, не волнуйтесь, я все понимаю, она же, по вашим меркам, только что… а там, видимо, есть персоны и поважнее…

– Для меня личности потерпевших несущественны! Главное…

– Да-да, разумеется, – гость слегка поклонился, отдавая должное юридическому пафосу, – Законность превыше всего. Но, со своей стороны, я как заинтересованное лицо, могу твердо гарантировать: если вам удастся установить причину исчезновения моей тещи, а также ее местонахождение, ваша пенсия существенно возрастет…

Хозяин кабинета откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Он не пытался изобразить приличествующее случаю негодование, возмущение и прочие отрицательные эмоции, а как бы старался получше рассмотреть собеседника. А тот в свою очередь тоже молча развел руками: мол, ваш гнев вполне уместен, но я же не банду душегубов предлагаю от плахи отмазать?

«Ну, вот ты и проявился. Молоде-ец… Что ни говори, а торгаш всегда останется торгашем… деньги, деньги, всюду деньги, все имеет свою цену, все продаются и покупаются… принципы и присяги, кодексы и знамена – пустой звук… ничего святого. И во сколько, интересно узнать, ты заценил старого дурня Брагу?»

– Кгм… – прокашлялся искушаемый, отгоняя метнувшуюся по мозгу театральную фразу: «Фаустов на свете не так уж мало, и Мефистофель у каждого свой», – Кх-кхм… Будем считать, последних слов вы не произносили, а я, соответственно, не слышал… И вам должно быть известно: в таких делах… касающихся безвестно пропавших лиц, речь, к сожалению, чаще всего идет…

Брага знал: в родной прокуратуре прослушивать кабинеты не принято, но разговор о деньгах лучше не поддерживать – не ровен час, у верзилы за пазухой включенный диктофон. Посетитель пусть вещает о чем угодно, а юрист должен подобать, блюсти и так далее.

– Я понимаю: чудес не бывает и, возможно, ее уже нет в живых, – помрачнел Лобов, – Хотя убей – не пойму, с чего бы и кому понадобилось ее прятать и тем более… это самое. Будь тут нечто вроде киднеппинга, похититель давно объявился бы: давай, такой-сякой, деньги на бочку, а пока – на тебе, к примеру, сегодня пальчик, завтра второй…

– А каких-либо странностей в ее поведении, в последнее время и ранее не наблюдалось? До старческого слабоумия ей, судя по возрасту, далековато, но ведь бывают и другие схожие расстройства? Могла она, например, пойти куда-нибудь на целый день, не сказав дочери… ведь мужа, я так понял, у нее нет? А другие мужчины?

– Если честно – не знаю… в смысле мужчин. Мужа – нет. Насколько мне известно, Светлана Андреевна замужем и не была, в тонкости не вдавался, но, по Светкиным словам, она и родилась, и росла без отца… то есть Светка, а не теща. А странности… у кого их нет? Но на сутки и более пока не исчезала, во всяком случае, на моей памяти.

– Выхолит, конкретно вам ничего не ведомо. Жаль, это могло бы помочь… может быть, дочь, ваша жена, знает что-либо? В больницу собиралась, говорите? Когда с ней можно встретиться?

Лобов пожал плечами.

– Четвертый день там, а сколько продержат… знала б что серьезное – сказала бы мне. Я еще с ней поговорю, расспрошу, появится чего – сразу вам передам. А касательно нашей потеряшки: сама она это устроила или нет, важно найти ее, в любом состоянии. Если… найти хотя бы тело. Удастся узнать, кто виноват – отлично. Дальше я как-нибудь разберусь сам.

– Безусловно, мы сделаем все, что в наших силах… А разборки ваши… вы понимаете, с кем и о чем говорите? Это же заранее спланированный, так сказать, замысел… И вообще, по делу вашей родственницы ничего существенного установить пока не удалось. Так, наметки, а фактуры никакой.

– Ага. Насчет замысла мне уже говорили, в райотделе, и еще… Успокойтесь, с ходу мочить не буду, точно.

– Да уж, постарайтесь держаться в рамочках…

– Можно, я закончу? У меня, в отличие от ваших ребятишек, и фактура кое-какая имеется.

Договорить скорый на разборки не успел – в дверь стукнули, и беседу пришлось прервать. Пока майор расписывался за доставленный срочный пакет, у гостя затрезвонил мобильник и тот, извинившись, вышел в коридор, «на одну секунду, честное слово».

Пауза затянулась. Следователь поднялся из-за стола и несколько минут бездумно созерцал птичью суету за окном.

«Вот змей… Ну а если не найду – опять носом в грядку? А ведь не будь я таким принципиальным (или несовременным?), стимул мог образоваться действительно любопытненький… Другой на моем месте и не усомнился бы: никакая это не взятка, а всего лишь хочет один человек сделать другому человеку приятное… подарок, не подарок… кому какое дело?.. Счет, говорит, будет на предъявителя… И машину, говорит, вашу я видел… Эх, Серега, Серега! Не тому ты, друг сердешный, такое прибыльное дельце поручил!»

Брага любил свою машину, водил аккуратно, следил за состоянием кузова, шин и подвески, и однажды был сильно раздосадован неуважительным поведением супруги.

– Скажи пожалуйста, – старательно застегнув ремень безопасности, жена повернулась к нему и с серьезным лицом ткнула пальцем в рулевое колесо, – Вот здесь кораблик, а сзади написано «Ляля…»

– И что? – так же серьезно спросил не чующий подвоха автолюбитель, – Кораблик – заводская эмблема, а там – не «ляля», а «Лада» – название марки.

– А мне кажется, ей подошло бы как раз по-моему… имя такое… семейное, так сказать. Псевдоним.

– Зачем?

– Не зачем, дорогой, а почему.

– Ну, почему? – не понимая женской логики, продолжал Тихон, – Машина и машина, ездит нормально, чего ей еще псевдонимы придумывать?

– Нормально… – кивнула супруга, – Нормально, говоришь… А ты послушай, как она поет, да с приплясом… вылитая эта, с монистами… помнишь, у нас от моей бабушки патефонные пластинки остались?

– Патефонные? Нет.

– Помнишь, помнишь, они на даче, на чердаке… мы их, правда, не слушали никогда, они на семьдесят восемь оборотов…

– Разве ты их не выбросила?