Гости профессора Панина

Лицо Виктора побледнело, его глаза расширились.

– Вы хотите сказать… это было намеренно? – прошептал он.

– Да, – твёрдо ответил Варнин, его голос стал холодным, как сталь. – Это было сделано с расчётом.

Варнин кивнул один раз, его выражение оставалось серьёзным.

– Да, похоже на то. Тот, кто это сделал, точно знал, что он делает. Всё было рассчитано, продумано.– его взгляд пронзительно впился в Виктора, который неловко поёрзал на стуле.

– Но почему Ольга? – прошептал Виктор, его голос был почти не слышен. – Она ведь просто старая подруга профессора. Она никому не причиняла вреда.

Варнин не отвёл глаз.

– Это я и намерен выяснить, – холодно ответил он.

Следователь сделал паузу, обдумывая дальнейшие действия. Наконец, посмотрев на Виктора, он сказал:

– Спасибо, Виктор Михайлович. Больше вас не задерживаю. Пригласите, пожалуйста, Бориса Всеволодовича.

Виктор кивнул и вышел из кабинета. Спустя несколько минут появился Борис. Высокий, широкоплечий мужчина с выправкой военного. Его волосы были коротко острижены, а глаза холодно-синими.

Варнин внимательно изучал Бориса с того момента, как тот переступил порог. Его осанка, военная выправка и цепкий взгляд не оставляли сомнений: этот человек привык командовать и не любил, когда его подвергали сомнению. Борис молча сел на предложенный стул напротив Варнина, не дожидаясь приглашения, и сложил руки на коленях, словно демонстрируя готовность говорить.

– Борис Всеволодович, спасибо, что уделили время, – начал Варнин, его голос был ровным, но в нём чувствовалось скрытое напряжение. – Насколько я понимаю, вы близкий друг профессора?

Борис кивнул, его лицо осталось непроницаемым.

– Именно так. Мы с Николаем Васильевичем знакомы давно. С тех пор, как он только начинал свои исследования.

– Понятно. Насколько я понимаю, вы служили раньше? – Варнин слегка наклонился вперёд, пытаясь уловить любую реакцию.

На мгновение уголки губ Бориса дрогнули, будто он собирался усмехнуться, но вместо этого спокойно ответил:

– Полковник ФСБ в резерве. Но вы, наверное, уже это выяснили, раз решили пригласить меня сюда.

Варнин сохранил невозмутимое выражение лица, но сделал пометку в блокноте.

– Хорошо. И ваша роль в жизни профессора? Насколько вы тесно связаны?

Борис выпрямился ещё больше, словно подчёркивая свою значимость.

– Скажем так: я был его куратором. Профессор всегда занимался проектами, которые вызывали интерес не только у научного сообщества. Государство тоже проявляло интерес к его трудам. Я следил за тем, чтобы его работа оставалась в рамках дозволенного и не попадала в руки тех, кому она не предназначена.

Варнин слегка приподнял бровь.

– Это значит, что вы были его защитником? Или тем, кто контролировал его?

– Я был тем, кто обеспечивал безопасность и стабильность, – холодно ответил Борис. – Иногда это означало защиту, иногда – вмешательство. Вы ведь понимаете, в какой стране мы живём, товарищ полковник?

Варнин кивнул, но его глаза не отрывались от лица собеседника.

– Насколько я понимаю, профессор вёл работы, связанные с… нетривиальными научными теориями. Вы знаете что-либо о его текущих исследованиях?

– Я знаю ровно столько, сколько мне нужно знать, – с лёгким раздражением в голосе ответил Борис. – И вам, товарищ полковник, я бы порекомендовал ограничиться расследованием убийства и не лезть в дела, которые вас не касаются.

Глаза Варнина прищурились, но его голос остался спокойным.

– Борис Всеволодович, поверьте, я здесь не для того, чтобы «лезть» или «не лезть» в какие-либо дела. Моё дело – убийство Ольги. И я пытаюсь понять, как всё это связано с вашим профессором.

Борис откинулся назад, сложив руки на груди.

– Позвольте дать вам бесплатный совет, – его голос стал ниже и холоднее. – Если вы начнёте копать слишком глубоко, то можете наткнуться на то, что лучше оставить в покое. Николай Васильевич занимается вещами, которые выходят за рамки вашего понимания. И если вы действительно хотите, чтобы дело Ольги было раскрыто, сосредоточьтесь на фактах, а не на теориях.

– Это угроза? – тихо спросил Варнин, его глаза сузились.

Борис усмехнулся, но в его глазах не было веселья.

– Нет, товарищ полковник, это предупреждение. Вы ведь не хотите случайно задеть что-то, что не поддаётся объяснению, правда? Особенно если это касается не только профессора, но и тех людей, которые стоят за ним.

Варнин молчал, оценивая собеседника. Борис, казалось, наслаждался своим положением, но его напряжённость, хоть и едва уловимая, выдавала важность этого разговора для него, каким бы случайным он ни пытался его представить.

– Хорошо, – наконец произнёс Варнин. – Давайте сосредоточимся на фактах. Где вы находились, когда произошла трагедия?

– Я был с группой, – спокойно ответил Борис. – Мы все шли вместе. Ольга, как вы уже слышали, была последней. Крик застал нас врасплох, но никто не отставал настолько, чтобы успеть сделать что-то незаметно. Я был одним из первых, кто добрался до места.

– И что вы увидели, когда подошли? – Варнин слегка наклонился вперёд.

– Тело, – без эмоций ответил Борис. – Ольга была мертва. Кол в её груди. Остальное вам уже известно.

– Вам показалось странным, что кто-то использовал именно такой метод убийства? – продолжил Варнин, его взгляд проникал в самого собеседника.

– В своей жизни я видел много странного, – хладнокровно отозвался Борис. – Но да, это не похоже на случайный порыв. Это было сделано продуманно и намерено.

– Кто, по-вашему, мог это сделать? – голос Варнина стал чуть мягче, но вопрос остался таким же острым.

Борис прищурился, его лицо оставалось непроницаемым.

– Не знаю. Но я уверен, что это связано с профессором и его исследованиями. У таких людей, как он, всегда есть враги, даже если они сами об этом не знают.

В кабинете повисла тишина, нарушаемая только звуком ручки Варнина, записывающего ответы Бориса. Наконец следователь поднял глаза.

– Спасибо, Борис Всеволодович. Вы свободны. Но, пожалуйста, оставайтесь поблизости. Возможно, у меня будут дополнительные вопросы.

Борис кивнул, его лицо оставалось холодным и непроницаемым. Он встал, протянул руку Варнину, но тот не спешил её пожимать.

– Хорошего вечера, товарищ полковник, – произнёс Борис и, бросив ещё один короткий взгляд, вышел из кабинета.

Варнин остался сидеть за столом, погружённый в размышления. Борис был больше, чем просто друг профессора. Он был частью чего-то гораздо большего, и его уверенность в своей неприкосновенности лишь подтверждала это.