Радуйся!

А пару лет назад брат на 9-е мая прыгнул в свой джип, никому ничего не сказав, и поехал в Теребутицы. Позвонил отцу и сказал: «Пап, нет его здесь». Фамилии на памятнике так и не было.

Неизвестность…

Вот, собственно, и всё…

Только…

Кажется, в четвертом классе… Мы писали сочинение ко Дню Победы. И я из поколения мальчишек, воспитанных на фильмах о войне. На живых рассказах. Из поколения, которое после этих фильмов ходило в атаку по ночам. И кричало во сне, закрывая деда собой. Написал в сочинении, что деду присвоили звание Героя Советского Союза. Посмертно.

Отца вызвала учительница: «Как же?! Мы ничего не знали!»

Отец всё объяснил.

Что у меня богатое воображение.

Учительница сказала: «Как же он мог???!!!»

Отец усмехнулся… и сказал: «Он сам ему звание присвоил!»

Мне должно было быть стыдно. Но почему-то не было.

Не написал я в том сочинении вот что…

За день до получения похоронки бабушка отвезла на кладбище маленький гробик. Умерла младшая, пятимесячная Дина. Впереди была блокада, которая началась уже 8-го сентября. У бабушки на руках оставались моя тётя и отец, которому было пять.

Впереди их ждал ад.

Но они этого ещё не знали…

Не знали, что бабушка практически смирится с тем, что они не выживут.

Что в первую, самую страшную осень и зиму не будет практически ничего. Даже пресловутых 125 граммов как бы «хлеба».

Что отец, шестилетний ребёнок, будет лежать один три дня (бабушка уйдёт рыть траншеи вокруг города) в промороженной большой комнате деревянного дома на Каменном острове.

Что комната эта будет залита невероятно ярким лунным светом.

Что он будет умирать.

И в свои шесть лет будет совершенно ясно это осознавать. Будет монотонно со скрипом хлопать и хлопать не закрытая дверь. И в какой-то момент… он каким-то чудом соберёт все свои детские силы… всё свое нежелание умирать…