SOS «Спасите наши души»

Пауза затягивается.

– Ладно, – наконец решает кавказец, так же быстро остывая и опуская пистолет, – в следующий раз следи за своим языком, а то наживёшь себе на жопу…

Я молчу в ответ, а что тут скажешь? Ведь прав…

– Поехали. – Командует он и убирает пистолет во внутренний карман куртки.

Ещё не до конца понимая, что горячая фаза конфликта уже прошла, я, тем не менее, не могу так вот взять и подчиниться этому головорезу. Но и дерзить ему больше не следует…

– Нет, дорогой, я тебя уже никуда не повезу. У нас с тобой ничего не получилось. Доедешь на какой-нибудь другой машине.

Кавказец, кажется, даже растерялся.

– Ты чего?!

– Ничего. – Я выключаю мотор и откидываюсь на спинку сидения. – Я же сказал тебе, что у нас ничего не получилось, доедешь на другой тачке. А я прямо домой.

Он бросает на меня угрожающий взгляд, но поздно, волна страха уже прошла, теперь я знаю, что за сюрприз для меня у него в кармане и я знаю, что нужно делать, если его рука опять туда полезет, как говорится «карты вскрыты»… Я спокойно встречаю этот взгляд, и также спокойно добавляю:

– Сам видишь, мы сильно не поняли друг друга. Ты вот только что чуть большой грех на душу не взял на ровном месте.

– Ничего себе «на ровном месте», – заводится он опять. – Да по закону за это…

– Мы здесь, дорогой, живём по другим законам, – снова обрываю его я.

– Закон везде один! Поехали, говорю! – Пробует он опять надавить.

Но я уже тоже «закусил удила».

– Нет. Мы с тобой уже точно никуда не поедем. Вот, – указываю ему на дорогу, по которой, освещая нас фарами, катит по встречке какая-то машина. – Поймаешь другую тачку.

Он бросает взгляд в черноту ночи, вспоминает, видно, как долго он мок на дороге пока не сел в мою машину и твёрдо, но уже спокойно говорит.

– Я никуда не пойду. Ещё раз говорю: «Поехали!».

– Нет.

Это «нет» даётся мне с некоторым усилием, так как я почти уверен в том, что сейчас он опять потянется за пистолетом, но, тем не менее, «нет» звучит твёрдо.

Кавказец к моему облегчению за оружием не потянулся, и в машине наступает тяжёлая пауза, во время которой каждый из нас под барабанную дробь дождя по крыше машины пытается найти какой-то выход из этой ситуации. Этот горец, не выстреливший в первый момент своего гнева, больше за пистолет хвататься не будет (я ему этого повода не дам) – это ясно, но и выходить из машины под проливной дождь без каких-либо надежд поймать ещё одну машину он не собирается… Но и для меня (рождённого под знаком Овна да ещё в год деревянной козы) теперь уступить – совершенно немыслимо…

Тупик…

– Слушай, – наконец прерывает затянувшуюся паузу кавказец, – мы уже десять минут тут сидим. Мы уже почти приехали, езды осталось не более трёх минут. Я плачу тебе за эти три минуты десять рублей. Этого что, тебе мало?

Говорит он это всё спокойно, рассудительно, без наезда, и я понимаю, что это действительно шанс «сохранить всем лицо». Он прав, чем сидеть здесь в темноте под дождём неизвестно сколько, уж лучше через три минуты высадить его, да ещё и червонец срубить.

Я бросаю взгляд в его сторону и поворачиваю ключ в замке зажигания.

– Ладно, поехали. Не ночевать же здесь, с тобой. Дорогу показывай.

Мне показалось, что кавказец с облегчением принял моё решение.

…………………………………………………………………..

Мотор послушно тарахтел, дворники исправно смахивали, как могли воду с лобового стекла, фары резали ночную темноту пустых (как будто навсегда обезлюдевших) переулков купеческого Замоскворечья.

Ехали молча. Только кавказец, указывая направление, говорил: «Здесь направо. Налево. Теперь направо.».

Петляя по тёмным переулкам, мы скоро заехали в совершенно точно нежилой район из двух и трёхэтажный облезлых домов, лепившихся один к одному, постройки явно не нашего столетия.

– Теперь сюда, в арку.

Заруливаем в арку нежилого дома (заколоченные двери, выбитые стёкла окон), за ней небольшой внутренний двор, за ним ещё один такой же дом с такой же аркой и тоже не жилой.

У въезда во вторую арку кавказец объявляет.

– Всё, приехали.

Я останавливаю машину прямо перед второй аркой. Про себя отмечаю, что действительно ехали не более трёх минут («не соврал, однако…»).

Кавказец вылезает из машины, он как-то сразу повеселел, во взгляде и движениях появилась уверенная вальяжность…

Помедлив, с ядовитым прищуром спрашивает.

– Так сколько я тебе должен?

Какое-то нездоровое напряжение повисает в воздухе.

– Ты же сам сказал – червонец.

Я пытаюсь спокойно улыбнуться, но чувствую, что улыбка получается какой-то кривой.

– Да?

Всё же червонец?

Иезуитская усмешка кривит его лицо, а рука его опять нырнула внутрь куртки.

Я понимаю, что через мгновение опять увижу в его руке чёрный ствол, направленный прямо мне в переносицу, и здесь, во дворе каких-то заброшенных построек прошлого века, среди ночи и дождя – это уже совсем, совсем плохо…

– Ладно, ладно, плати, сколько считаешь нужным, мне лишние проблемы не нужны.

С досадой отмечаю, что откуда-то вдруг взялся у меня этот примирительный тон. Ловлю на себе его насмешливый, оценивающий взгляд.

Помолчав, кавказец добавляет.

– Тебе повезло. Я сегодня добрый…