На шипах

Пустынные коридоры, длинные и безлюдные, нагоняли тоску. Словно параноик, я нервно оглядывался каждую минуту, ожидая засаду. Но все было гладко. Сквозь тусклый свет, под доносящийся с поля шум, я нашел нужную дверь. Медленно её открыл и огляделся. На пустынной парковке среди скучающих машин не было практически ни одного человека. Отличный момент, чтобы уйти незамеченным. Прыгнуть в автобус и услышать по радио новость о том, что криминальная семья Сафоновых полностью задержана и находится в лапах следствия. После чего, можно выдохнуть, выпить и закусить, вспоминая те потрясения, что случились сегодня на поле и, поминая Чичу, который был моим другом.

Я уже собрался выйти, но, одетый не по погоде, мужчина в сером пальто и кепке заставил колени дрожать. А вдруг это люди Пегаса? Подозрительный тип, стоял упершись задницей в капот тонированной тойоты и, скрестив руки на груди, искоса озирался по сторонам, словно ожидая кого-то. "Не меня ли он ждёт?" – подумал я, и живот закрутило от ужаса. Всё же я устал от бесконечной череды потрясений, свалившихся этой весной.

Я не спешил выходить. Находясь, в некотором замешательстве, продолжал присматриваться к вызвавшему подозрения человеку. Хмурое худое лицо кавказского типа пряталось в тени козырька его кепки, из-под которого сверкали злобные глаза. Мне показалось, что я его уже видел. Но вот где? Да мало ли где. В конце концов, все они для меня на одно лицо, особенно в экстренной ситуации, когда мне всюду мерещится убийцы.

Сзади, из глубин коридоров послышались чьи-то шаги. Я зачесался от волнения и, отбросив сомнения, решился на риск. Дверь заскрипела, выпуская меня на светлую улицу. Уставившись в пыльный асфальт, я проскочил мимо кавказца. Даже прищурился, словно ожидая выстрела, но остался жив. Он не обратил на меня внимания. И чего я себе надумывал? Ведь Пегас не нанимает для таких дел кавказцев. На сей счёт у него имеются патриотичные мордовороты с исключительно славянской внешностью, любящие русский лес.

Миновав надуманную опасность, я ускорил ход. Быстрым шагом, без оглядки, огибая ряды роскошных машин, уверенно приближался к выходу. На стадионе продолжалось чествование финалистов, которые под чемпионскую  мелодию группы Quin, делали почётный круг, демонстрируя трибунам завоеванный трофей. Шум ликующей толпы доносился до парковки. Стараясь не отвлекаться, я ускорял шаг. Выстрелы салюта сотрясли улицу. Я замер и медленно посмотрел назад. Помимо пышных фейерверков, разлетающихся в воздухе разноцветными огнями, сзади плелся чёрный роллс-ройс.

За тонированным стеклом не было видно лица водителя, но бегущая по телу дрожь не оставляла сомнений, что это Пегас. Он уже давно обосновался в Москве, и даже купил в самом центре квартиру, превратив столицу в свой главный рабочий офис. Вряд ли он пригнал машину из Челябинска, но что ему мешало купить здесь еще одну? Впав в ступор, я продолжал надеяться, что это все не более чем фантазия и за рулем роллс-ройса совершенно не знакомый мне человек. Я замедлил шаг, пропуская машину вперед, рассчитывая, что она проедет мимо. Но она лишь поравнялась со мной. За толщей, ползущего вниз бокового стекла, сверкнули темные очки Пегаса.

– Ты чего не на поле? – Спросил он с легким раздражением.

– Так сыграли уже.

– И как сыграли?

– Он что? Издевается что ли? – Подумал я. Сама ситуация была настолько абсурдной, что невозможно ей найти разумного объяснения. Как он оказался здесь, когда его брата и отца скрутила милиция? Почему он не знает итоговый счет? И что он вообще здесь делает, преследуя меня на своем долбанном роллс-ройсе? Хотя, ответ на последний вопрос был мне известен.

– Проиграли. – Сказал я, тщательно скрывая закравшуюся в голосе дрожь. По взмывшим над очками бровям, я понял, что Пегас удивлен и действительно не знал результата.

– А я так надеялся, что удержим победу. – Он задумчиво улыбнулся. – Ну да ладно, мы и так прыгнули выше головы. Надо отметить. Садись, тут как раз неподалеку хороший ресторан. Заодно обсудим наши дела.

– Нет, спасибо. Я спешу.

– Так чего стесняешься? Запрыгивай! Я подвезу. – Он пытался говорить непринужденно, на сухих губах даже мерцала тусклая улыбка, но контекст каждого слова был слишком понятным и зловещим, чтобы я без раздумий согласился поехать с ним. Это будет поездка в один конец.

– Спасибо, но я лучше пешком. – Услужливо ответил я, ощущая тотальную беспомощность загнанной в угол лисы. Я отчаянно ускорял шаг в надежде, что прохожие спугнут в нем желание применить силу, но как назло, рядом никого не было. Нутром ощущая опасность, воспаленным от страха умом я выстраивал план побега. Растерянный взгляд шнырял из стороны в сторону, пытаясь найти лазейку, чтобы прошмыгнуть и скрыться от преследовавшего меня друга. Тревожные мысли приобретали параноидальный характер. Вырвавшись вперед, я шел без оглядки, ощущая затылком дыхание смерти. Уши хаотично шевелились от шума шуршащих по асфальту колес, а колени вздрагивали от мысли, что из окна меня выцеливает холодный ствол пистолета. Да, у страха велики не только глаза, но еще уши и воспаленная фантазия, рисующая в воображение страшные картины моей кончины. Роллс-ройс вновь поравнялся со мной. Тихим ходом он шел по правую от меня руку. Из открытого окна на меня таращился Пегас.

– Садись, говорю. – Приказал он. – Ты же не хочешь, чтобы я настаивал?

– Я сегодня устал. Давай лучше завтра. – Ответил я, стараясь не смотреть в его сторону. Охватившее меня отчаяние сковало ноги, не давая возможности убежать. Куда делась та самая храбрость, с помощью которой я пару недель назад свалил его правым хуком? Куда делась та дружба, которую я испытывал к нему последние месяцы? Все это скрылось за туманом страха, окутавшим меня с головы до ног. Не дающим покоя и возможности дышать.

Пегас выскочил из машины и схватил меня за рукав. Я пытался вырываться, но крепкие, сжатые в кулак пальцы не давали свободы. Он давил на меня обезумевшим взглядом, не оставляя сомнений, в суровости своих намерений. Я хотел дать отпор, ударить его, вырываться и убежать, но торчащая из-под пояса рукоять пистолета отбивала желание к сопротивлению. Мне ничего не оставалось, как застыть на месте, максимально сопротивляясь его захватам, в надежде, что кто-нибудь увидит нас и спугнет Пегаса. Но он был слишком безумен, что бы чего-то бояться.

– Не заставляй меня применять силу. – Говорил он, сжимая рукав. – Сядь в машину. Мы просто поговорим!

– Отпусти! Нам не о чем говорить. – Отвечал я, оказывая пассивное сопротивление.

– Ты кем себя возомнил? Ты вообще кто такой, чтобы распускать свои грязные руки? Как ты посмел публично оскорбить меня на глазах у людей?

– Я думал, что мы закрыли все наши вопросы.

– Ты думал! Да тебе и думать не положено! Ты вообще кто? Вечный неудачник, который за всю жизнь ничего не выиграл. Трусливое и ни на что не способное говно. Где бы ты был, если бы не моя дружба? Ты просто ноль. Все, что у тебя есть: квартира, машина, Марина, да даже сраная повязка на плече – это все мое. Я просто с тобой поделился, дал почувствовать себя львом в стаде никчемных баранов, а ты меня так отблагодарил. Взял и съездил по морде на глазах у других, сделав мне кровное оскорбление, которое я никому не прощу. Да ты еще и тупой, раз поверил в обратное.

С пылающим взглядом он схватил меня за голову и воткнул колено в живот. Я свалился на землю, ощущая острую боль, широко раскрывал рот пытаясь набраться воздуха. Лежал и корчился, не оказывая никакого сопротивления, пока он, ухватившись за воротник, волок меня по асфальту к машине.

– Будешь знать, говно, на кого поднимать свои руки! – Кричал Пегас, открывая заднюю дверь.

– Слышь, мужик! – Окликнул его сиплый голос.

– Отвали, козел. Это не твое дело. – Пегас оттолкнул его, не отпуская воротника. Его рука настолько сильно в него впилась, что я начинал ощущать удушье. Послышались тычки. Мертвая хватка слабела, сквозь поло воротника начал сочиться воздух, делая насыщенным каждый мой вдох. Пегас застыл. Где-то рядом послышался звон ударившегося об асфальт металла. Я пригляделся и увидел окровавленный нож. Пегас рухнул на пол. На бледнеющем лице полыхал растерянный взгляд. Сквозь толстые пальцы прижатых к животу рук сочилась алая кровь. Я испуганно посмотрел на «спасителя». Хмурый кавказец в сером пальто и кепке возвышался над слабеющим телом. Сквозь защуренные веки, проскакивал звериный блеск, ему явно доставляла наслаждение мука противника.

– С юбилеем, сука. – Сказал он, презрительно сплюнув. – Я же говорил, что ты еще об этом пожалеешь.

Он посмотрел на меня. По худому лицу и сгорбленному носу я вспомнил, что это Анзор – оттасканный за ухо гость на дне рождении Пегаса. Не сказав ни слова, он развернулся и запрыгнул в тойоту. Дав по газам, машина со свистом укатила прочь, оставив на асфальте след потемневших шин. Пегас продолжал лежать на земле, словно раненный лев он держался за рану, пока огонь в безумных глазах не угас.

Отойдя от шока, я пытался что-нибудь сделать. Кричал, отчаянно призывая на помощь. Вскоре появился Кандауров, милиция, отряды врачей, но никто из них был не в силах его спасти.

Глава 7. Жизнь продолжается

Жизнь продолжается и, спустя пять лет, я ни о чем не жалею. Так и не потрогав кубок, я окончательно смирился с этим, и прибил железными гвоздями дырявые бутсы к бетонной стене, чтобы уже никогда не возвращаться обратно. На протяжении долгих лет футбол был главной частью моей жизни. Он дарил эмоции, приносил радость, причинял боль, заставлял превозмогать себя, как на поле, так и за его пределами. Он учил меня жить, находясь в постоянном движении в поисках собственной мечты. Преодолевая трудности и стереотипы, футбол за уши тащил меня вверх, спасая от обочины жизни, на которой оказались многие в далекие девяностые годы.

Увы, футбольный век не долог и золотые времена, когда большие деньги обрушились на русский футбол, я застал уже опытным ветераном. Большие контракты прошли мимо, оставив меня без богатств с больными коленями и непонятным будущим. Но разве ради денег я, день за днем, в дождь и холод, выходил на поле и пинал белый кожаный мяч? Конечно, деньги служили определенным стимулом и давали возможность жить, но футбол я выбрал совершенно по иным причинам. Каждый раз, сталкиваясь с трудностями, в погоне за трофеем я неизменно раскрывал себя. Спрятанные по углам сундуки с особенностями моего характера то и дело проявлялись на футбольном поле, ведь здесь, как в бою, нет времени на размышления. Находясь в постоянном стрессе, превозмогая усталость, волнение и боль, под взором сотен тысяч глаз и давлением неуступчивого соперника ты испытываешь невероятную жажду победы, которая значит для тебя все. Готовый отдать за нее здоровье, а может и жизнь, ты максимально раскрываешь себя, срывая ненужные маски, и удивляешься, познав свое нутро. Я много раз вспоминал тот финал, когда стоял напротив мяча, готовый пробить пенальти. В голове хаотично кружились мысли, поплывший рассудок не давал вразумительных ответов, а стоящий в стороне кубок, переливался и дразнил меня, как пацана. Победа значила абсолютно все. Одержимость кубком превратилась в фетиш, в квинтэссенцию долгих футбольных лет, когда, шаг за шагом, спотыкаясь и падая, я неизменно шел к вершине и, застыв перед ней в одном шаге, принял главное решение. Глотая воздух пересохшим горлом, я не просто пробил мимо, я заглянул в свою душу. Когда Марсель предлагал мне большие деньги взамен за плохую игру, я отказался, потому что считал, что победа важнее достатка, а пробивая мимо ворот, решил, что честь важнее любых побед. Победы приходят и уходят, а честь одна и на всю жизнь, любое пятно может впиться в репутацию настолько, что не отмоешь никакими успехами.

Оставив футбол, я посвятил себя сыну, на общение с которым раньше совершенно не хватало времени. Я нередко вспоминаю Чичу, открытого и доброго человека, не удержавшегося от волнений и страстей, и стараюсь уберечь сына от его ошибок. Иногда важно, чтобы рядом был человек, готовый подставить плечо или дать совет, способный указать путь. Прав был Суббота, когда говорил, что дети растут такими, какими видят нас. Не слышат, а именно видят то, как своими действиями мы подаем им пример. Спустя пять лет, я не забыл про отца Тихона, довольно смешного и двуличного человека, сумевшего, несмотря на все свои странности, открыть для меня бога, который, быть может и не на небесах, а кроется в каждом из нас в тех добрых поступках, которые мы совершаем. Я очень хочу, чтобы мой сын вырос достойным и способным человеком. Чтобы он, став моим продолжением, добился того, чего не успел добиться я. Без моей поддержки и опыта ему будет гораздо сложнее. Да, я так и не выиграл кубок, но мой главный трофей, сейчас здесь, рядом со мной. Победы приходят и уходят, а жизнь продолжается. В конце концов, футбол это просто игра.