Солнце мертвых

Вперед вышел Асмодей.

– Нужна жертва! – громко произнес он.

– Жертву! Жертву! – завизжали, захохотали, заскрежетали кругом.

Красивая нагая женщина, в которой Петухова узнала Верку, вывела за руку ребенка. Голова его была покрыта черным платком так, что лица не было видно.

Валентина Сергеевна рванулась было к ребенку, но Струмс крепко держал ее за руку.

– Тише, тише, – зашипел он.

– Но ведь они хотят его убить.

– Это всего лишь призрак, – зашипел Струмс, – успокойтесь.

– Нужен палач! – прокричал Асмодей.

– Я! Я! – завизжали голоса.

Колдун медленно обходил присутствующих, вглядываясь в каждого. Света на кладбище теперь было достаточно, и Петухова хорошо видела хари этой странной компании.

Среди них она узнала Глафиру и старуху.

Старик между тем приближался к ней. Она похолодела.

– Ты! – ткнул в нее пальцем, в другой руке у него была обнаженная сабля. Он протянул ее Петуховой.

Та невольно отпрянула.

– Я же сказал, ты!

– Нет! Нет! – Валентина Сергеевна дрожала, как осиновый лист.

– Позвольте это сделать мне, – выступил вперед Струмс, и Валентина Сергеевна впервые почувствовала к этому человеку неприязнь.

– Тебе нельзя! Ты не наш. Значит, не хочешь! – Старик насмешливо взглянул на Петухову. – Ну тогда это сделаю я. – Он подскочил к одиноко стоявшему ребенку и одним махом отсек ему голову. Раздался взрыв дикого визга. Нечисть приветствовала своего повелителя.

Валентине Сергеевне сделалось дурно, и она зашаталась. Однако Струмс и Коля с обеих сторон поддержали ее.

Асмодей высоко поднял отрубленную голову. Лицо жертвы было искажено, кровь стекала из перерубленного горла, но Валентина Сергеевна узнала это лицо. Оно не раз за последние дни являлось к ней. Дико вскрикнув, она рванулась вперед. В эту минуту раздался нечеловеческий хохот, и Петухова увидела, что вместо головы ребенка Асмодей держит в руках козлиную голову. Она перевела взгляд на обезглавленный труп, но вместо него она увидела разрубленную тушу животного.

– Жертва принесена! – завопила нечисть.

В эту минуту в разных частях кладбища началось движение. Слышен был шорох осыпающейся земли, потрескивало гнилое дерево гробов. Из могил вставали мертвецы. Как огромные черные куклы, нелепо ковыляли они среди надгробий. Лохмотья свисали с полуразложившихся тел, душный запах тления наполнил все кругом. Мертвецы приближались все ближе и ближе. Вынести этого Петухова не смогла, силы оставили ее, все поплыло перед глазами, и она потеряла сознание.

Медленно, очень медленно возвращалась она к реальности, да и что же было настоящей реальностью? Все, что пришлось испытать ей за последние дни, – не сон ли это?

Очнулась она в незнакомой комнате. Было тихо, светло, у оконного стекла жужжала муха. Где она?

Осмотревшись, Валентина Сергеевна поняла, что она в доме у колдуна. И обстановка была смутно знакома. На этой кушетке она уже ночевала один раз.

Откуда-то слышались приглушенные голоса. Она осторожно пошла на них.

В знакомой горнице за столом сидели Струмс и Асмодей. Они о чем-то беседовали.

Увидев Петухову, Струмс приветливо улыбнулся, а Асмодей радостно воскликнул:

– А, голубка наша пожаловала! Ну, как спалось? Не выдержала вчерашнего-то. Бывает… Правильно говорила Глафира – ну какая из тебя ведьма? Поэтому снимаю с тебя заклятие, да, собственно, ты сама его с себя сняла. Не стала рубить младенца…

При упоминании о вчерашнем Петухова вздрогнула.

– Теперь можешь отправляться домой, – продолжал колдун, – никто тебя больше не потревожит.

Петухова взглянула на профессора – тот утвердительно кивнул головой.

– Ну что ж, – сказал Струмс, – первую часть нашего условия вы выполнили. А что касается второй…

– Вам нужен кадавр. – Асмодей усмехнулся. – Ну что ж, он тут, недалеко. Если хотите, можете посмотреть. Это лучшее, что у меня есть. Не какой-нибудь завалящий… Сам майор Кокуев собственной персоной. Личность небезызвестная, сочинитель, поэт, да мало ли кто еще. Пойдемте.

Струмс встал.

– А ты не желаешь полюбопытствовать? – обратился Асмодей к Петуховой. Та отрицательно покачала головой – хватит с нее этих ужасов. – Ну как знаешь.

«Неужели все кончилось? – с тревогой думала она. – Но старик ведь сказал, что все. А может быть, он соврал? Какое сегодня число? – Она принялась считать. Выходило, что последний день срока, отпущенного ей. – Неужели ничего не произойдет? Надо спросить у Асмодея».

Она долго сидела в одиночестве и размышляла. Наконец послышались голоса. В комнату вошли Струмс и колдун. Судя по всему, профессор был очень доволен.

– Так вы мне майора отдаете? – переспросил он.

– Да забирайте хоть сейчас.

– Ну что ж, так, наверное, и сделаем.

– С мертвецом в одной машине я не поеду, – твердо заявила Петухова. – Лучше я пойду пешком.

Профессор замялся:

– Действительно… Валентина Сергеевна и так перенесла достаточно. Может быть, мы сначала отвезем ее, а затем вернемся за вашим Кокуевым?

– Ну, это как хотите, дело хозяйское…

– А скажите, – обратилась Петухова к старику, – мне было отпущено тринадцать дней, сегодня последний. Что же, завтра мне умирать?

– Ну что ты, ласточка. – Асмодей усмехнулся. – Я же сказал, заклятие снято. Живи себе на здоровье. В гости заезжай, за грибами. Ты ведь грибы любишь собирать. А кушать?

Петухова пропустила мимо ушей ехидные слова старика. Ей хотелось только одного – поскорее уехать домой.

– Ничего подобного мне видеть не приходилось, – лицо Струмса сияло от удовольствия. – Ваш майор – уникальный экземпляр.