– Ни в коем случае! Мы их спасли. И сейчас лечим. С помощью альбанских врачей, кстати.
– Позвольте, ваше высочество! Все это в высшей степени гуманно, но напоминает… пропаганду.
– Смотря что считать пропагандой. Граф, неужели вы испугаетесь фактов? У вас в руках – подлинники. Я предлагаю всего лишь составить собственное мнение.
– Я боюсь не фактов, – вдруг признался Бельтрамоно.
– Тогда чего же?
– Как раз того, что вы предлагаете, ваше высочество.
– Не понимаю.
– Я боюсь собственного мнения.
– О! Это означает, что у всех нас появилась надежда, – с облегчением сказала Камея. – Хотите еще чаю?
* * *
– Герр шаутбенахт! Слева по носу судно, – крикнул марсовый сигнальщик. – Выходит из-под моста!
– Вижу.
Из-за высоченной опоры Белой Руки Карлеиза показался бушприт. Затем – бак с зачехленной пушкой.
– Муромский скампавей!
– Вижу.
– Это «Ежовень»!
– Понял. Да не кричи ты так… право слово. Что за привычка?!
Слаженно работая веслами, скампавей описал циркуляцию и затабанил под бортом «Поларштерна».
– Эй! – крикнул Стоеросов. – Сходня нужна! С леерами!
Старпом вопросительно глянул на Сванта. Тот пожал плечами.
– Подать малый трап.
По трапу, придерживая рукой бок, начал подниматься мужчина в шляпе и длинном плаще.
– Бог мой! Да это же…
– Вижу, – сказал Свант.
Он сбежал с мостика и помог гостю перешагнуть фальшборт.
– Шумиха не нужна, герр гросс-адмирал?
Мак-Магон остановился, переводя дух.
– Ни к чему. Ну, что тут у вас?
– Все спокойно. Бельтрамоно явился, идут переговоры. Вы-то как?
– Да тоже ничего. Видишь вот, передвигаюсь. Королева сейчас где, в адмиральском салоне?
– Да.
– А переговоры идут в твоей каюте?
– Так точно.
– Давно?
Свант вынул карманные часы.
– Двадцать семь минут. Вы можете остановиться в каюте Геффке, герр адмирал.
– Не надо. Четыре стены мне порядком надоели. Прикажи вынести какое-нибудь седалище.
Проследовав мимо истуканами замирающих матросов, Мак-Магон тяжело поднялся на мостик и огляделся.
– М-да, – сказал он. – Западня. И ветра нет. Обидеть вас не пытались?
– Пока нет. Но пушки заряжены.
– Чем?
– Картечью.
– Правильно. Вот что. Распорядись-ка подать на «Ежовень» буксирный конец. У Свиристела сейчас народу много, вытянут вас на веслах в случае чего.
– Подать с бака, – коротко сказал Свант.
Геффке козырнул и убежал. Сразу после этого двое матросов притащили из кают-кампании капитанское кресло. Свант не без ревности заметил, что его собственные приказы исполнялись несколько медленнее, чем мимоходом брошенное пожелание Мак-Магона. Матросы просто из кожи лезли. И не просто из почтения к чину. Уже смекнули, что и внукам можно будет рассказывать, что, вот, мол, собственными руками притащил кресло победителю боя в Пихтовой и сражения в Монсазо…
– Спасибо, братцы, – сказал Мак-Магон, усаживаясь.
– Рады стараться, ваше превосходительство!
– И я рад, что вы рады, – усмехнулся адмирал. – Ну, бегите. Юхан, а кто с Бельтрамоно разговаривает? Герцог, граф?
– Нет. Принцесса.
Мак-Магон резко повернулся в кресле и его лицо дернулось от приступа боли.