Те, кто старше нас

Мод оперлась о руль и повернулась.

– Любопытная гора. Поднимемся?

В моем желудке возник холодок.

– Зачем? – небрежно спросил я.

– Туда еще не ступала нога человека. Смешно?

– Нет, это естественно. Эйнштейн говорил, что ощущение тайны – самое великое из чувств. И тот, кто не способен к нему, подобен мертвому, глаза его закрыты.

– Подобен мертвому, – повторила Мод. – Сильно сказано. Что ж, сегодня можно.

– Можно что?

– Подняться.

* * *

Не дожидаясь меня, она прыгнула из кабины.

Движения ее были точными и легкими, выдающими тренированное тело. Я поймал себя на том, что все, что бы Мод ни говорила или что бы она ни делала, мне нравилось. Просто наваждение. Есть смешное выражение: отдавать себе отчет. Я отдал себе отчет и с легкой паникой осознал, что попался. Влип, втюрился. Вот что значит отдавать отчет. Но если оставить его при себе, результат остается там же.

Гора оказалась небольшой, высотой метров в восемьсот от подошвы. За полчаса мы поднялись к скальному зубцу, на котором я видел макулу. Ничего подобного в тот раз там не оказалось, никаких следов. Толстый слой пыли свидетельствовал о том, что вулкан мирно спал на протяжении тысячелетий.

А вот соседний Оксанкин кратер продолжал буйствовать. Со своей вершины мы видели, как он выбросил станцию связи. Снаряд рухнул на склон и покатился вниз, увлекая лавину камней и поднимая тучу пыли.

К месту падения бросились арбайтеры, а паром выстрелил следующее ядро. Уже пятое по счету, кажется. Планета неохотно расставалась с тайнами. Как и человек, неожиданно пришло в мою голову. Еще я почувствовал, как малы, чужды и одиноки люди под звездным небом Феликситура. Уже одно это должно толкать их в объятия друг другу.

Но у Мод были свои мысли.

– Сергей, вы не думали о том, что когда-нибудь все может надоесть?

– Феликситур? – спросил я, выигрывая время.

Серьезный разговор с теми, кто старше нас, – испытание. Нужно успеть сосредоточиться.

Метнув вопрос, Мод попыталась разглядеть выражение моего лица. Хорошо, что светофильтры помешали, иначе б я ее спугнул.

– Да, Феликситур.

Но дав мне успокоиться, она усмехнулась и добавила:

– А также все, что его окружает.

Пропащее это дело – разыгрывать непонимание перед мафусаилом, если все понимаешь.

– Я знаю, что от жизни устают. Вы это имели в виду?

– Спасибо, что не притворяетесь.

Она расстегнула кармашек, вытянула пружинный провод, вставила его в розетку моего скафандра. Радиопередатчики отключились. Предстоял разговор без посторонних. Я сразу решил захватить инициативу.

– Мод, с вами все в порядке?

– Дело как раз в этом. Со мной все в порядке. Поэтому я вижу ваши чувства, Сережа.

– Так заметно?

– Заметно.

– Это плохо?

– Для вас – да.

– Для меня? Почему?

– Боюсь, что доставлю вам много огорчений.

Я почувствовал облегчение. Только-то!

– Зачем бояться того, чего может не быть? Никто не знает будущего.

– Вы уверены?

Я промолчал. Мод усмехнулась.

– Да, вы поняли меня правильно. Иногда, если живешь достаточно долго, а я человек не юный… назовем это предчувствием наименее вероятного варианта. Маловероятного вывиха. Но вы… Думаю, вы могли бы остановиться. Шансы есть.

– Ох, опять шансы…

– Думаете, их нет?

– Не знаю. Надо ли измерять чувство какими-то шансами? Зачем?

– Поверьте, так будет лучше.

– Я вам противен?

– Коварный вопрос.

– Понятно. Кривить душой не хочется, а правда меня поощрит.

– Сережа, я действительно знаю, чем все закончится.

– Серьезно?

– Увы.