Ахан для магистра

Настроение мигом испортилось, лейтенант подумал, что у баб есть особый дар – портить настроение в одну секунду. С тоской огляделся, и… лёгкое недоумение промелькнуло в голове: «Глупость какая-то. Бегают по пустыне, пуляются, играют. Взрослые люди как будто, а страдают хернёй». Вспомнилось ножевое, что случилось на днях во время его дежурства. Залитые кровью стены, белое лицо раненого, кухонный нож испачканный бурым. Как обычно, это была пьяная разборка. «Однако и тут жмур, – напомнил себе лейтенант, – самый настоящий». И стал рассказывать.

Информации оказалось немного. Убитый Александр Смирнов играл под ником «Лось». Игровой стаж чуть более шести лет. Квалификация – хаимтуке. Уровень – высший, без магического оснащения. Что это означает, Сифиро не понимал и честно в этом признался. Сара усмехнулась.

– Это стервятник. – Понятнее не стало, и девушка объяснила: – От немецкого Heimt?cke – коварство, вероломство. Прикинь, мы с тобой уже неделю гоблинов с вампирами мочим. А что поимели? Десяток магических свечей, кучку бобовых дымовух и колчан со стрелами от приблудного эльфа.

– Ещё опыт.

– Да какой это опыт. Крохи. Вот если бы мы с тобой дракона завалили или виверну, то набрали бы столько добра, – Сара развела руки в стороны. – И опыта, и брони, и огненных шаров, и пластин броневых. И денег. – Она сделала паузу. – А как убить дракона? Нужно с кем-то объединиться. Навалиться толпой, а потом разделить добычу. Уловил?

– А при чём здесь стервятник?

– Стервятник втирается в доверие к какому-нибудь игроку, мол, давай вместе повоюем. Не обязательно поход на дракона. Просто так. Допусти, как мы с тобой. А потом втыкает нож в спину или петлю накидывает на шею. А добро – себе. Ясно? Только стервятники чаще парами орудуют.

– Почему? – тупо спросил Сифиро.

– Делают вид, что незнакомы, что первый раз встретились. Так жертва спокойнее себя ведёт. И убить легче. Или вот ещё вариант: объединяются с кем-то, например… раджу завалить. Вступают в бой, игровые очки набирают, а когда становится туго, сами своего напарника-жертву валят. Хватают добро, и поминай как звали. Стервятники, одно слово.

– А этот… раджа?

– Раджа улетает. Ему эти разборки до лампочки. Он маг – совсем другая тема.

Сифиро стоял, пораженный рассказом. «И здесь предательство, – думал он. – Коварство, обман и хитрость. Даже в Игре люди не могут быть честными и чистыми». Стало неприятно, будто коснулся чего-то грязного и нечем вытереть руки.

– Может, и ты меня, – он посмотрел на Сару. – Того… как бычка выращиваешь?

– Дурак, – ответила холодно. – Я тебе сразу озвучила условия. Ты для меня не бычок, а дойная корова. Чуешь разницу?

Она протянула руку ладонью кверху, Сифиро подумал, что почётнее быть бычком. И с гендерной точки зрения приятнее, но коровы дольше живут. И заботятся о них лучше. Он хлопнул по подставленной ладони ней своей рукой в знак мира. «Ладно, – подумал, – по крайней мере, честно. И потом, чего это я так завёлся? Всё пока хорошо. И расследование продвигается».

– А атланта? Атланта можно завалить?

Сара не ответила, но вопрос расслышала. Сифиро пожалел, что спросил, этим он себя демаскировал.

– А что за место – Кленовая пустошь?

– Там кончается Игра, – ответила Сара.

– И что? Должна же она где-то кончаться.

Девушка вздохнула. Пересказывать мануал по игре или даже файл «ридми» ей не хотелось, однако она понимала, что Сифиро читать не станет. Не из тех он людей, что читают инструкции. Таки постигают условия боя во время схватки.

– В этом заключается прелесть игры. Во всяком случае для меня. Вся карта поделена на области. Мы с тобой тренируемся в пустыне. Есть вотчина рыцарей, есть восточный Рахат Лукум – там живут джины, шейхи и маги. Есть Глушь средневековья, – она загибала пальцы. – Недавно появились болотистые джунгли черепашек-ниндзя. Типа, – пальцами она показала кавычки, – Древний Ниппон.

– Много всякой фигни, – подивился Сифиро.

– Много, – подтвердила Сара. – А в Кленовой пустоши мир Игры заканчивается. Там она смешивается с реалом. Смекаешь? Вся опасность для игроков – там. Но и самые сочные куски – тоже там.

– Ого! – хотелось спросить что-то умное, только неясно было, что именно.

– Договаривай, что ты ещё знаешь про убиенного, – напомнила Сара.

Сифиро рассказал, что ему поручено расследование убийства (приврал, конечно, насчёт важности дела и своих полномочий, но приврал самую малость), что про напарника Лося он ничего не знает и что… Сифиро чувствовал, что для поднятия авторитета ему нужен забойный факт, но ничего эффектного не приходило на ум. Да и не существовало в этом деле ничего эффектного. Пока не существовало.

Сифиро почесал в затылке и сказал, что он очень надеется на помощь Сары. «А больше мне надеяться не на кого», – лейтенант смотрел на девушку преданными глазами фокстерьера и разводил руками.

Начинать поиски следовало с осмотра места преступления – так учила классическая сыскная наука. Однако Сара уверила, что это пустое: труп подчистили некроманты, а вещи уже растащили. «В Игре всё имеет ценность, – сказала девушка. – Всё можно продать или обменять. На месте убийства уже ловить нечего». Сифиро предложил отыскать напарника Лося. Сара задумалась. Она вынула из кармана ё-ё и ловко несколько раз передёрнула игрушку. Лейтенанту припомнилась сценка из старого чёрно-белого фильма, там прохаживался гестаповец в лаковых сапогах, помахивал хлыстом и время от времени стегал себя по голенищу.

– Едва ли мы его найдём. Если он не дурак – сделал где-нибудь тайник и сам себя завалил.

За небольшую плату в Игре можно было провернуть подобный трюк: создать новый ник, войти под ним и убить самого себя. Опыт убитого почти полностью передавался убийце. Формально получалось обновление личности. Потом новичок отыскивал тайник своего предшественника, забирал спрятанное оружие и артефакты.

Следствие лишилось важной ниточки, лейтенант расстроился.

– Придётся лезть в сэйвер, – сказала Сара. – Там найдём ответ. Но для этого нужен креповый берет.

Сэйвером называлось хранилище бакапов. «И не только. Это что-то типа городской канализации: стекаются все игровые отходы: испорченные файлы, битые профили, просроченные сохранялки и даже души покойников». Последние слова напугали Сифиро – он побаивался духов. Сара рассмеялась. Чтоб сменить тему, лейтенант спросил про краповый берет:

– Это как у спецназовцев, что ли?

– Не краповый, – поправила Сара, – а креповый.

– Из крепа?

– Нет, не из крепа. Это от английского crap – дерьмо.

– Ну?

– Гну. Ты знаешь, что такое сэйвер? Огромная труба, в которую время от времени сбрасывают… – она красочным жестом показала, что именно туда сбрасывают и как в этом многообразии плавают… – А в креповом берете всё это тебя не касается. Ты словно в защитной капсуле. Нам нужен хотя бы один такой берет.

Хотелось спросить, кто именно будет носить этот берет, но Сифиро понял, что это будет глупый вопрос. Вместо этого он спросил:

– Где его взять?

– Развалить базу гномов. У них один хранится, я точно знаю.

– Как это? Развалить?

– Есть два способа: или собрать банду из двадцати участников и навалиться гуртом. Или потихоньку пролезть вдвоём. Как шпионы.

После рассказа о стервятниках мысль о совместной атаке была неприятна. «Оглядывайся потом всё время, – думал Сифиро, – чтоб какой-нибудь дезертир в спину не стрельнул».

– Давай вдвоём, – сказал он.

– Давай. Только знай – это уже не игрушки. Гномы не используют стрелкового оружия, и в этом наше преимущество. Но в ближнем бою – звери. Порвут, как шимпанзе энциклопедию.

Сифиро понимающе кивнул и занял боевую позицию – в заброшенной базе засели гоблины и уже истомились в ожидании. Сара с удовольствием потянулась, размяла мышцы и дала короткий свисток – атака понеслась. Сыгранные, как добротный дуэт – а таковым они, в сущности, и являлись, – Сара и Сифиро зачистили базу минут за пятнадцать. Не больше.

В следующий раз договорились встретиться у границы Средиземья. Сара дала напарнику адрес нужного телепорта.