Миллион за миллионом. Инвестиции. Принципы. Богатство

В апофеозе своей безнаказанности государство начинает преследовать жертв, а не преступников. Жертва вечно оказывается какой-то неправильной. А нападавшие хоть и нарушают формальные правила, но с точки зрения справедливости правы. Может, они и перегнули палку. Но общество же должно бороться со своими врагами.

Таким образом, нелегитимное насилие одних граждан по отношению к другим перестает быть для государства какой-то проблемой. Важно только, чтобы правильные били неправильных.

В итоге такое абстрактное государство может стать абсолютным лидером в мире по числу силовиков на душу населения среди цивилизованных государств и при этом занимать одно из первых мест по числу убийств и других тяжких насильственных преступлений в пересчете на ту же душу населения.

Может случиться так, что, пока житель такого государства лежит на печи и ждет, когда государство придет к нему, чтобы сделать его жизнь лучше, а его самого богаче, к нему постучатся представители этого государства с совершенно противоположными целями.

В государствах, лишенных контроля со стороны общества, экономическое положение становится хуже с каждым годом, зато количество запретительных и карательных законов растет небывалыми темпами.

Самое интересное, что все эти действия должны вести к усилению порядка, который государство преподносит как высшую ценность, однако эффект для безопасности граждан получается прямо противоположный. В обществе возрастает то самое реальное насилие, ради борьбы с которым оно в свое время и призывало князя с дружиной. И победить это насилие привычными методами становится невозможным. Даже если поставить на каждом углу по полицейскому с пулеметом.

Я думаю, вы уже поняли, что подобная политика борьбы с врагами при попустительстве в вопросах реально существующей преступности совершенно не безвредна для элементарной безопасности членов общества.

Появление распределенного насилия – это первый и главный признак зарождения провалившегося государства[10 - См. https://ru.wikipedia.org/wiki/Несостоявшееся_государство.]. Просто потому, что государство, теряющее монополию на насилие, преследующее жертв, а не агрессоров, объявляющее целые группы населения вне закона, перестает существовать и постепенно складывается в абстрактное Сомали. С совершенно конкретными вытекающими отсюда проблемами для каждого из его граждан.

Давайте рассмотрим кейс, который жителям стран, где общество не участвует в политике, покажется странным, необычным, выходящим за рамки приличного.

Известный многим французский журнал Charlie Hebdo не вызывает симпатий у правительства Франции и подавляющего большинства общества. Для карикатуристов этого журнала никогда не существовало запретных тем. Напротив, резкие суждения о религиозных, национальных и традиционных ценностях – главная фишка этого издания.

Творчество Charlie Hebdo буквально катком проходится по всем социальным группам страны. Но больше всего доставалось, конечно же, власти. И совсем еще недавно эти самые французские власти весьма активно боролись с этим журналом.

Так, предшественник Charlie Hebdo, журнал Hara-Kiri, был закрыт в силу запретительных мер, предпринятых властями из-за шутки по поводу смерти Шарля де Голля[11 - См. https://en.wikipedia.org/wiki/Hara-Kiri_(magazine).]. Возобновить свою работу редакции удалось уже намного позже, взяв новое название Charlie Hebdo.

К сатире за гранью фола можно относиться по-разному, и большинство населения в любой стране обычно не поддерживают такие проявления юмора. Об этом свидетельствует хотя бы то, что журнал Charlie Hebdo всегда оставался достаточно маргинальным изданием. Его тираж даже в лучшие годы не превышал нескольких десятков тысяч экземпляров[12 - См. https://en.wikipedia.org/wiki/Charlie_Hebdo#Origins_in_Hara-Kiri.]. И это в 67-миллионной Франции!

Проще говоря, Charlie Hebdo не только не являлся важным для французского общества журналом, но и не был даже сколь-либо одобряемым и имел весьма скандальную репутацию. Если бы Charlie Hebdo вдруг пропал из газетных киосков, это вряд ли было бы замечено, и уж точно почти никто не стал бы горевать по такому поводу.

Однако есть в этой истории одно важное обстоятельство. В 2015 году редакция Charlie Hebdo была атакована террористами, которые таким образом мстили журналу за публикацию карикатур на пророка Мухаммеда. Во время нападения были убиты десять журналистов, включая главного редактора издания, а также двое полицейских.

На мой взгляд, государство-курильщик (то есть отделенное от общества в силу того, что члены этого самого общества совершенно не участвуют в политической жизни) практически наверняка обвинило бы сам журнал в разжигании межнациональной розни и ограничилось бы неким ритуальным набором действий в виде инициации уголовного преследования исполнителей теракта и принятия законов, ограничивающих свободу публикаций на религиозную тему в средствах массовой информации.

В философии такого государства это выглядело бы крайне логичным: наказывается жертва, а заодно решается проблема избавления от неудобного и критически настроенного издания. Разумеется, все это было бы подано как наведение порядка. Мол, раньше у нас были лихие времена, когда всякий печатал, что хотел, а вот теперь будет порядок, так как высказывания на острые темы запретят.

В здоровом государстве, где большое количество граждан вовлечено в политическую жизнь, случится ровно обратное. Примерно то, что в итоге и случилось с Charlie Hebdo.

Через несколько дней после атаки на улицы французских городов на марш солидарности с журналом вышло 4 млн человек. При этом марш в Париже возглавлял не кто иной, как президент Франсуа Олланд. В первую же годовщину теракта тот же Олланд открыл мемориальную доску на здании редакции. Ну и конечно же, расследование было проведено качественно и быстро, а на скамье подсудимых оказались все организаторы преступления.

Сам журнал не был закрыт. Ему не было предъявлено никаких претензий и даже не высказывалось общественного порицания. Напротив, первый после теракта выпуск разошелся тиражом в 5 млн экземпляров, что помогло изданию решить все свои организационные и финансовые проблемы.

Мне представляется, что это адекватная реакция на подобные события. Такая реакция становится возможной только потому, что французские власти прекрасно понимают: общество, вовлеченное в политические процессы, попросту не даст им никакой возможности использовать эту трагедию для ограничения любых прав и решения собственных проблем.

Подобное работает даже в случае, когда речь идет о ком-то не очень симпатичном этому самому государству. Это происходит потому, что такое государство обязано вставать на защиту прав и свобод тех, кто страдает от насилия, ведь только в таком случае оно вообще оправдывает свое существование как социальный институт.

Если бы государство повело себя иначе (например, сделало вид, что ничего не происходит, а случай с расстрелом редакции является частным и специфическим «хлопком общественного мнения», спровоцированным самим пострадавшим), мы смело могли бы утверждать, что оно полностью разделяет взгляды террористов. Такое государство неизбежно будет управляться не конституцией или федеральными законами, а теми, у кого сильнее кулаки и есть автомат.

В подобном случае оно из способа устранения общественных угроз само превращается в главную угрозу для общества. Такое государство необходимо перестраивать и возвращать к нормальному виду. И начинается это с политической активности граждан. С того, что каждый начинает интересоваться политикой.

III

Нередко все плохое, что происходит с нами, случается именно оттого, что мы занимаем пассивную позицию.

Проблемы со здоровьем – потому что мы не хотим идти в больницу, так как «поболит и само отвалится». Проблемы с востребованностью на рынке труда – потому что мы не хотим повышать квалификацию и осваивать новые методы работы, а желаем работать так, «как завещали нам далекие предки». Проблемы с детьми – потому что ребенка «должна воспитывать школа, а я лишь буду контролировать оценки в дневнике».

При подобном подходе все происходящее вокруг совершенно не может нас касаться и от нас зависеть.

Интересоваться можно футболом, хоккеем, ставками на спорт, конфликтами блогеров и всякой прочей ерундой, которая абсолютно никак не определяет наш жизненный путь и адекватность нашего мировосприятия.

В Древней Греции занятие политикой поощрялось. Ходить на собрания, произносить речи, писать трактаты об общественном устройстве считалось абсолютно нормальным.

В итоге греческая цивилизация достигла такого влияния на мировую историю и культуру, что Древнюю Грецию сейчас изучает любой школьник в любой стране мира. Более того, сами политические термины и базовые понятия берут свое начало из древнегреческого языка.

От россиян не ждут явки на собрания и участия в философских и политических диспутах (хотя это была бы отличная тренировка для нашего разума). Нам хотя бы научиться ходить на выборы, поддерживать близких нам кандидатов и уметь объяснить самому себе, почему проголосовали именно так, а не иначе.

Уинстон Черчилль как-то сказал: «Плохих политиков выбирают хорошие люди, которые не ходят на выборы»[13 - Общеизвестное высказывание Черчилля (реже приписываемое Дж. Натану). В России сдающие ЕГЭ по обществознанию школьники даже пишут эссе на эту тему. В российских школьных учебниках это высказывание приводится именно под авторством Черчилля. См., например, https://vk.com/wall-185815901_64.]. Поэтому именно мы несем ответственность за все те непопулярные и вредные законы, которые были приняты в нашей стране, пока мы, сидя на диване, игнорировали выборы и другие политические процессы.

Занятие политикой даже в самом простом виде (а именно формирование политических предпочтений, анализ положения дел в стране и поиск вариантов для его улучшения) – это еще и полезный метод для тренировки наших аналитических способностей, которые неизменно пригодятся нам в инвестировании.

Давайте вспомним наш рассказ о пенсионном обеспечении, к которому у большинства из нас нет претензий. Да, все говорят, что пенсии маленькие, но мало кто задумывается о том, что в этом может быть виновна сама конструкция нынешней пенсионной системы. Давайте же посмотрим на эту проблему именно как инвесторы.

Итак, на момент написания данных строк взносы на пенсионное страхование в нашей стране составляют 22%. Это означает, что ваш работодатель «отщипывает» из фонда оплаты труда на предприятии 22% и направляет в бюджет пенсионного фонда. Только потом оставшиеся деньги идут на оплату конкретно вашего труда. С них еще удерживается 13% НДФЛ, а остальную сумму вы получаете на руки в виде зарплаты (я сейчас несколько упрощаю ситуацию, так как взносы бывают не только пенсионные, но нам важно проанализировать именно эту сферу).

Таким образом, на пенсии в стране у нас «сбрасываются» ныне работающие граждане, отдавая 22% своего дохода (до вычета НДФЛ), причем этот платеж юридически от них очень хорошо спрятан. Вы не увидите его в справке о ваших доходах, которую получаете от работодателя. Вы не сможете вернуть эти деньги через механизмы, аналогичные вычетам по НДФЛ.

В общем, при заработной плате, скажем, в 50 000 рублей (по данным Росстата, средняя зарплата в России по итогам 2020 года составила 51 083 рубля), отдавая ежемесячно 22%, вы пополняете бюджет пенсионного фонда на сумму 11 000 рублей.

Таким образом, если мы работаем с 25 до 65 лет (40 лет, или 480 месяцев), то при неизменной заработной плате все эти годы отдаем государству на содержание нынешних пенсионеров более 5 млн рублей. Это у нас на входе.

На выходе эта система из столь немалой суммы сборов с каждого человека предлагает пенсионерам среднюю пенсию в сумме 16 789 рублей (средняя пенсия по старости за 2020 год согласно данным Счетной палаты России).

Можно ли эти результаты назвать эффективными?

Давайте перевернем данную картину и представим, что мы с вами ежемесячно инвестируем 11 000 рублей с целью обеспечить себя в старости.

Для простоты расчетов проигнорируем инфляцию и рост курса доллара. Предположим, что покупательская способность 11 000 рублей все эти годы не менялась, а доллар всегда стоит 72 рубля (его примерная цена на ноябрь 2021 года).

В реальности, конечно же, инфляция будет обесценивать наши накопления, но из-за этого вырастут и номинальная зарплата, и курс доллара, в котором мы будем инвестировать, что нивелирует указанные потери.

Причем эти самые 11 000 рублей мы будем вкладывать в весьма консервативный инвестиционный инструмент – индекс S&P 500 (куда входят бумаги пятисот крупнейших публичных компаний США) через соответствующий долларовый ETF. Комиссии фонда для простоты расчетов мы опять же проигнорируем.

Проще говоря, что бы ни происходило с экономикой и биржевыми котировками, мы стабильно в одно и то же число каждого месяца пополняем наш счет на 11 000 рублей (примерно $ 153) и покупаем на них бумаги соответствующего фонда по текущей цене.

Средняя доходность индекса S&P 500 составляет 8% в год[14 - См. https://www.finam.ru/education/likbez/kak-v-rossii-investirovat-v-indeks-s-p-500-20200706-19310/.] (напомню, это доходность в долларах). Бывают годы, когда индекс падает, бывают годы, когда он топчется на месте, и, разумеется, бывают годы стремительного роста. Но средняя доходность за последние 100 лет будет примерно 8%. Такая цифра выглядит не столь внушительной, но если каждый год реинвестировать полученную прибыль, то результат становится куда интереснее.

В нашем примере порядок цифр оказывается следующим: за 40 лет честной работы, внося по $ 153 ежемесячно, мы вложим в фонд чуть больше $ 73 000. Однако накопленный доход от наших вложений составит уже $ 422 000, а значит, к моменту выхода на пенсию у нас на счету будет чуть больше $ 496 000[15 - Для точности расчета можно использовать любой инвестиционный калькулятор, считающий сложные проценты. Например, https://calcus.ru/kalkulyator-investicij.].

Это означает, что при средней ожидаемой продолжительности жизни в России в 77 лет (такую оценку дает Росстат на конец 2021 года для женщин, для мужчин – 67,1) мы – в нашем примере – проведем на пенсии 12 лет, или 144 месяца. Так как курс доллара по ранее оговоренным условиям как бы остается неизменным, мы конвертируем свои накопления в 35 млн рублей. Это будет означать, что мы сможем в месяц обеспечить себе пенсию в размере примерно 243 000 рублей.

А теперь давайте сравним это с нашей пенсионной системой, которая, забирая у нас те же средства, конвертирует их в 16 789 рублей средней пенсии (на дату написания этих строк).