Планета биороботов

– Просто, думающий человек.

– Просто думающий человек?

– Нет, человек, просто, думающий. Иначе говоря: человек простой и думающий. В данном случае слово «простой» употребляется в значении «обычный».

* * *

Они вышли из вагона. Встали на эскалатор.

– Постой, так, по-твоему, получается, что у нас нет никакой независимости? – сделала для себя вывод Алёна.

– Конечно, нет, – подтвердил Толя, – Откуда же ей взяться? Как были мы всегда колонией, так колонией и продолжаем оставаться. Только администрация, номинально, меняется: то Романовы, то большевики, то демократы. Но суть остается прежней: собственной аристократии русский народ до сих пор не имеет. А, значит, не имеет собственной, национально ориентированной системы власти и управления.

– Куда же она делась?

– Петр всю выкосил. Извёл тех самых бояр, заменив их в системе управления на цепных, преданных ему дворян. Людей без чести, совести, рода, племени и образования. Они как дворовые собаки: кто кормит, тому и служат. Именно с тех пор нами управляют ставленники то Ольденбургов, то масонов, то левитов.

– Кого? Кого? – вскинула на него девушка сквозь очки тёмные, карие глаза.

– Левитов, – уточнил он.

– Это ещё кто такие?

– Ты их всех знаешь. Это владельцы крупных транснациональных корпораций. Ротшильды, Рокфеллеры, Морганы и прочие. Чему, ты, удивляешься? Тут же всё просто. Сейчас их время. У нас сейчас, что в жизни главное?

– И что же у нас сейчас, по-твоему, в жизни главное?

– Деньги. У нас сейчас повсюду царит власть денег. Разве не так?

– Ну, так.

– Все деньги находятся у кого? Все деньги находятся у них. В их банках. У кого деньги, у того, как известно, и власть. Всё остальное – дело техники. Вернее – политтехнологии. Задача заключается лишь в том, чтобы скрыть истинное положение вещей. Запудрить народу мозг. На это работают сейчас все средства массовой информации. Все медиа-империи, которые, кстати, тоже находятся в их руках. Равно как и все системы образования, науки и культуры по всему миру. Все они дружно создают в наших головах иллюзии свободы и суверенитета. Вокруг нас вообще создано много иллюзий. Мы просто погружены в них по самые уши. Настолько глубоко, насколько это только возможно. И всё только ради одного: не дай Бог нам, русским, проснуться и осознать себя. Если это случиться, то конец наступит всем этим левитам. Всему их могуществу и власти.

– Ты, это так говоришь, как будто это знаешь, и в этом уверен, – заметила Алёна.

– То, что это действительно так, это я знаю точно. Но в том, что мы, как народ, сумеем проснуться – в этом я совсем не уверен. Слишком сильно нас всех затюкали за все эти годы.

– Не знаю… Лично я затюканной себя не считаю.

– Никто не считает. В этом и кроется весь фокус иллюзии. Потому она и иллюзия. Иначе бы её попросту не было бы.

– Знаешь, что Толик, кончай умничать, – подытожила беседу Алёна, сходя с эскалатора, – Так оно или не так: лично для нас большого значения не имеет. Всё равно мы с тобой ничего сделать не можем. Это задачка не из нашего учебника. У нас с тобой проблемы попроще. Нам с тобой в этой жизни как-то устроиться надо. Квартиркой своей обзавестись. Машиной. Делом приличным, чтобы доход давало. А для этого пахать много надо. Деньги зарабатывать. Вот, о чем думать надо. А не о каких-то там левитах. Или, скажешь, что я не права? – молодой человек неопределенно пожал плечами, – Тем более, что рассчитывать на с тобой не на кого. Только на себя. Мы здесь чужие. Приезжие. У нас с тобой, тут никого нет. Папа с мамой далеко. И возвращаться нам с тобой некуда. Что, вот, я буду делать в своём Запендрищенске, если вернусь? Корову доить? Так её давно продали эту корову. На мясо. Одни куры, мать говорит, остались. И чему я там своего ребёнка учить стану? Кто из него, там, вырастет? Ещё один алкоголик, вроде его дедушки? И здесь зацепиться нам, пока, не за что. У тебя койка в общаге. У меня съемная комната. Из койки и комнаты квартирку не вылепишь. Так, что пошли лучше бабушек лечить, умник.

* * *

«И что такого я в ней нашёл? – думал Анатолий, следуя за своей девушкой по Среднему проспекту Василевского острова, – Баба, как баба. Ничего особенного. Всё, как у всех. Интересы всё те же: дом, тачка, дачка. Больше ей ничего не надо. Ни страны, ни народа. Одни бабки на уме. Готовый продукт современного образования. Как говорится, где кормят, там и Родина. Свой лифчик к телу ближе. Вон, как её раздуло с хорошего хавчика. Того и гляди джинсы на ней лопнут. И чего я с ней связался? И как она меня так окрутила? Дернуло дурака в подъезде её прижать… Нафига я к ней перебрался?.. Работу из-за неё бросил… В блудняк этот вписался… Теперь того и гляди, повяжут на очередной квартире. Нет, похоже, это не мой вариант. Пора с этим завязывать. Обратно возвращаться. В свою общагу. Снова электриком. Если возьмут… А что, работа не пыльная. Платят гроши, зато крыша над головой. Ни от кого не зависишь. Никому ничего не должен… Но как?.. Отдать ей сумку, развернуться и уйти?.. Как-то неудобно… Да, и что скажу?.. А не скажу, так завтра будет опять то же… И так по кругу изо дня в день… Надо подумать…».

Тем временем, пришли по нужному адресу. Позвонили в дверь.

Операция по обмену отечественного кальция глюконата на российские рубли прошла вполне успешно по отработанному сценарию. Отдали сразу четыре коробочки: две – хозяйке квартиры и по одной для каждой из её подруг.

– До свиданья, бабуленька. Будьте здоровеньки, – в очередной раз сладко пропела Алёна, и они вышли на улицу.

Аналогично завершилась доставка по остальным запланированным четырём адресам, а так же по трём дополнительно сообщенным диспетчером по телефону. В результате остались без обеда, зато желанные десять тысяч рублей собрали.

– Видал, как прёт, – восторженно воскликнула Алёна, – Завтра разделимся и возьмём вдвое. Ты возьмёшь на себя северную часть города, я – южную. Сократим время проезда и увеличим количество адресов. Справишься?

– Нет, – отрицательно мотнул головой Толя.

– Почему нет? Тут нет ничего сложного.

– Я же тебе уже сказал. Мне надоело этим заниматься.

– Если мы их не возьмём, их возьмут другие.

– Пускай берут. С меня хватит. Поищу себе что-нибудь поспокойнее.

– Ты, что, сдурел?! Где тебе ещё предложат такие деньги! – молодой человек неопределенно пожал плечами, – Ладно. Утро вечера мудренее. Завтра обсудим. Поехали домой. Я тоже что-то устала. Да, и есть хочется, – сладко потянулась, – У нас там супчик остался с рыбой. Подогреем, и как навернём…

«Ну, что за дура, – думал про себя он, пока она развивала тему ужина по дороге к метро, – Я же ей ясно сказал, что я этим заниматься не хочу. Нет, думает, что в постеле меня можно будет обломать. Надеется применить свои бабские штучки. Не выйдет. Я, вообще, никуда с ней не поеду. Надоела. Вернусь в общагу. Там переночую. А дальше посмотрим».

– Сколько, мы сегодня заработали? – поинтересовался он, перебивая её монолог.

– Десять с половиной тысяч, – радостно объявила она, – Представляешь! За один день. Это же сколько можно заработать за месяц, если…

– Дай пятёрку.

– Зачем?

– Что, значит, «зачем»? Надо, если прошу.

– А что, ты, хочешь купить?

– Не понял… Зачем тебе? Это моя пятёра или нет?

– Твоя. Но… мы же решили на квартиру собирать.

– Это, ты, решила. Я ещё ничего не решил. Дай мне её и всё. Пожалуйста.

– Скажи зачем? Я тоже имею право знать. Это же деньги, – сверкнула она очками, – Общие наши деньги. Надо, чтобы деньги лежали в одном месте.

– Кому надо? Тебе надо? А мне, что надо? Знаешь, что… – молодой человек несколько замялся под её пристальным взглядом.

«Прямо, как кобра, – отметил про себя, – Однако, мужик я или не мужик. Если мужик, то решил – делай».

– Я… мне… в общем, в общагу мне надо, – выдавил он из себя, – Заскочу к себе… к пацанам… то есть… ненадолго. Она, как раз, тут, недалеко. Если, что… там, у них, переночую… в общаге… Надо мне там… в общем… дело есть. Одно. Утром позвоню.

– Ну, ладно. На. Возьми, если надо, – протянула она ему мятую купюру, – Только так, мы быстро не соберём. Если каждый раз к твоим пацанам заскакивать. А, вообще, знаешь что… – осенила её новая мысль, – Возьми все деньги себе. Пусть они у тебя будут, – протянула ему всю кучку, – Ты же – мужик. Ты знаешь, что делать. Ты, ведь, без дома, на улице, нас не оставишь. Верно? Нам через три дня за комнату платить надо, – он взял, – Завтра в десять собрание. Помнишь? Пожалуйста, не опаздывай. Лучше всего приезжай домой к завтраку. Буду тебя ждать. Тебе, что приготовить? Омлет? Блинчики?