Бесконечная страна

– Жди здесь.

Гоша взмахнул крыльями и скрылся в пустом проёме ближайшего окна. Санька присел на камень, поглядел на браслет. Вот она, полоска. По-прежнему тонюсенькая и едва заметная, но уже не исчезает, как запястье ни крути. Что под таким углом, что под эдаким. И уже видно, что цвет её – красный. Не обманула, значит, Марина Шахатовна.

Саньке стало не по себе. Только сейчас он со всей отчётливостью начал понимать, в какую авантюру ввязался. Сказать о ней «безумная» – всё равно, что назвать сахар сладким. Вроде всё правильно, а толку ноль.

– Ничего, – произнёс он вслух, чтобы как-то себя приободрить. – Взялся за гуж, не говори, что не дюж, как любит говорить прадедушка Алексей Иванович. Время есть.

Послышался шум крыльев, и рядом с Санькой шлёпнулось брезентовое ведро с привязанной к брезентовой же ручке-л ямке верёвкой. Вслед за ним на плоские камни вокруг колодца сел Гоша.

– Вот, – сказал он. – Действуй.

– Спасибо.

Санька взял ведро, покрутил в руках. Ведро казалось хоть и ветхим, но ещё вполне способным удержать воду. Верёвка тоже не производила впечатление сгнившей. Он огляделся, подобрал камень размером в кулак, положил в ведро. Затем обернул конец верёвки вокруг правого запястья и затянул петлёй.

– Молодец, – похвалил ворон. – Соображаешь.

И посторонился, переступив на самый край ограждения из плоских камней.

Санька сунул ведро в дыру. Под весом камня оно легко пошло вниз, и скоро опять послышался плеск. А затем по тяжести на другом конце верёвки, Санька понял, что ведро наполнилось, и быстро вытащил его наверх.

Вода в ведре была чистая, прозрачная, холодная до ломоты в висках и очень вкусная. И не потому, что пить сильно хотелось (хотя и это тоже), а действительно вкусная. Как в горном ручье.

Ворон Гоша тоже напился, ловко поворачивая клюв таким образом, чтобы вода сама туда затекала. После чего поправил клювом идеально лежащие перья на левом крыле и осведомился:

– И что дальше?

– Поедим, – предложил Санька.

Они нашли удобное место вблизи колодца – каменный стол за полуразрушенной стеной, рядом с которым сохранилась также каменная скамейка.

Уселись. Санька за стол, ворон на стол. Санька достал из рюкзака пакет с бутербродами.

– Тебе с сыром или колбасой? – спросил.

– С колбасой, – выбрал Гоша. – И можно половину. Я же меньше тебя.

Санька расстелил на столе газету, развернул два бутерброда – один с колбасой и один с сыром. Вытащил нож, отрезал половину бутерброда с колбасой, пододвинул ворону.

– Раз уж ты такой добрый, то не мог бы порезать его на более мелкие части? – попросил Гоша. – Я, конечно, и так съем, но кусочками удобнее.

– Изволь, – ответил Санька и сам поразился, что у него выскочило это старинное слово. Видно, окружающая обстановка каким-то образом настраивала на соответствующий лад. Однако виду не показал и сделал, как просили.

– Благодарю, – ворон чинно склонил голову и приступил к трапезе.

Они умяли бутерброды в пять минут, запили водой.

– Другое дело, – сообщил Санька, пряча пакет в рюкзак. – Теперь можно топать дальше.

– Куда? – спросил Гоша.

Санька помолчал, вспоминая предупреждение Марины Шахатовны. «Спрашивай дорогу, но не доверяй, кому попало. Задавай вопросы, но отличай правду от лжи. Ищи знаки и союзников. Думай». Ворон сам показал ему дорогу к колодцу с водой. И нашёл ведро. И съел только половину бутерброда. При том, что Санька, пусть и невольно, разрушил его гнездо. Вполне достаточно, чтобы довериться такому товарищу. А иначе и вовсе останешься один.

– Мне нужно найти маму, – сказал он. – И привести её к источнику жизни.

– Ого! – воскликнул Гоша. – Ничего себе задачка. Так твоя мама здесь?

– Получается, да. Так сказала Марина Шахатовна.

– Кто? – не понял ворон.

– Ну… она сказала, что её зовут Марина Шахатовна. Смерть. Я думаю, это она была.

– Тсс… Тихо! – Гоша завертел головой, словно выискивая тех, кто мог бы услышать их беседу. – С ума сошёл? Разве можно так Хозяйку называть? Да ещё и вслух?!

– А почему нельзя? Меня никто не предупреждал. В том числе и сама Хозяйка.

– Мог бы и сам догадаться, – пробурчал ворон. – Не маленький уже.

– Мне двенадцать лет, между прочим, – заявил Санька. – И восемь месяцев. Уж не знаю, большой я или маленький, но точно не понимаю, с чего бы мне догадаться, кого можно своим именем называть, а кого нельзя.

– Эх, молодёжь, – сказал Гоша. – Несмышлёныши. Ладно, проехали. Я сказал, ты запомнил. Нельзя. Запомнил же?

– Запомнил.

– Крепко запомни. Это важно. Так значит, это Хозяйка тебя сюда отправила? Впрочем, чего я спрашиваю. Ясно, что она, раз у тебя на лбу её метка и браслет-время из лунного янтаря.

– На Луне есть янтарь? – Санька поглядел на браслет.

– Смотря на какой Луне… Но сейчас это неважно. Скажи лучше, как ты собираешься искать маму и заодно источник жизни?

– Ну… – Санька замялся. – Я думал, может быть, ты мне подскажешь.

Ворон Гоша ничего не ответил. Он взмахнул крыльями, слетел со стола и вмиг очутился на верхушке полуразрушенной каменной стены, где и уселся, повернувшись к Саньке спиной. Долго молчал, затем чуть повернул голову и негромко сказал:

– Это Бесконечная страна, Санька. И в прямом смысле, и называется так. И всех её уголков не знает никто. Даже Хозяйка. Твоя мама может оказаться в любом из них. Что до источника жизни… Да, я слышал, есть здесь такой. Но ещё ни разу не встречал никого, кто бы его видел своими глазами. Не говоря уже, чтобы пил из него.

– Здесь моей мамы точно нет, – Санька демонстративно огляделся. – И источника жизни тоже, если правильно понимаю. Здесь только ты и я. И перед нами дорога. Не знаю, куда она ведет, но куда-то ведет точно. Возможно, там мне кто-нибудь даст необходимую инфу, если ты не в курсе.

Ворон промолчал.

Санька поднялся, посмотрел задумчиво на брезентовое ведро, и подумал, что хорошо бы захватить воду с собой. Только вот как? Эх, знал бы, не выбрасывал вчера пустую литровку из-под лимонада. Но, если нашлось ведро, может и другую какую тару стоит здесь поискать? Например, флягу. Ему любая подойдёт. Лишь бы не дырявая и с крышкой. Или даже затычкой. Кстати, ведро тоже надо взять, может пригодиться. Благо, в рюкзак влезет спокойно.

Он посмотрел на ворона. Тот все так же молча сидел на верхушке стены.

– Гоша, – позвал Санька.

– Ну?