Близко к сердцу. Истории кардиохирурга

Тут пациент громко чихнул.

– Ну вот, сейчас начну отекать, он закопошился в сумке в поисках антигистаминного.

Внезапно ко мне приходит разгадка. Кот, один из госпитальных дармоедов, вечно отирающихся около кухни, запрыгнул в окно в тот момент, когда я был поглощён работой. Незаметно прошмыгнув мимо меня, он бросился к двери и оказался у ног входившего в кабинет пациента.

В тот день мы ещё долго смеялись над этой кошачьей историей, сначала с Игорем (к слову, ему потребовалась операция, и с тех пор он регулярно приезжает ко мне на профилактические осмотры), потом с коллегами, допоздна заработавшимися в отделении. Не разделял нашего веселья лишь кот, недовольный тем, что его отправили туда, откуда пришёл – за окно.

Или вот ещё был случай. В своё время в нашем отделении лежал дедушка, у него были частые эпизоды желудочковой тахикардии, сопровождающиеся потерей сознания. По жизненным показаниям ему установили кардиовертер-дефибриллятор, прибор, который на самом деле спасает жизнь. Небольшая коробочка спрятана под мышцей в подключичной области, а исходящие от него электроды закреплены внутри сердца. Прибор день и ночь следит за сердечным ритмом, и стоит возникнуть жизнеугрожающей аритмии, как он моментально наносит электрический разряд, восстанавливая ритм. Мы предупреждаем пациентов, что может произойти громкий хлопок и внутренний удар, означающие, что прибор сработал. Но не все, особенно это касается пожилых, понимают и запоминают эту информацию. Через полгода пациенту предстоял контрольный осмотр, но они с женой появились раньше. Пригласил в кабинет, поинтересовался, как дела.

– Зачем вы вселили в моего мужа сатану? – строго спросила бабушка.

– Поясните, я вас не понимаю.

По мнению бабули, сразу после выписки её дед стал одержимым. Началось всё в гараже, когда сын прислал родителям новый набор гаечных ключей. Старик аккуратно нёс открытый ящик к гаражным полкам, а бабуля командовала, куда их положить. Как вдруг – бах, дед крякнул и со всей силы метнул инструменты в потолок. Ключи и насадки разлетелись по гаражу, поцарапали старые Жигули, разбили банку бабушкиных огурцов.

– Ох, и грызла я его за это потом, – вспоминает бабушка. – Просила, чтобы такое больше никогда не повторилось. А он… – Тут женщина прослезилась.

В следующий раз подобное произошло на кассе. Дедушка аккуратно нес в руках большую коробку отборных яиц. Как вдруг – прямо перед кассой «закричал нечеловеческим голосом» и резко метнул яйца над собой. Потолок, покупатели, кассирша – всё в желтке!

– Мне бы под землю провалиться, лишь бы этой дурости не видеть, – причитала бабуля, а потом посоветовалась с кумой.

– Сатана – сказала ей кума. – Навели на него в больнице порчу, подселили к нему рогатого. Вот он и сатанеет. Отмаливать его надо, везти в дальнюю деревню на заговор.

Но и это не помогло, через месяц дедушка в гостях вылил прямо в лица гостеприимных хозяев стакан яблочного сока.

– Ну, если Сатаной называют наши ракеты, то почему бы не назвать и кардиовертер-дефибриллятор? – подумал я. Хотя, на самом деле в этих электрических разрядах была исключительно божественная сила. Проанализировав данные с устройства, мы выяснили, что каждый раз прибор срабатывал по делу, прерывая пируэт смертельно опасной аритмии.

Мысли по дороге с работы: почему мы хрустим пальцами?

Почему у нас хрустят пальцы, когда мы их разминаем, задумался я однажды, стоя в московской пробке. Имея медицинское образование, я не знаю ответа на такой простой бытовой вопрос. Пришлось срочно открывать интернет. Оказалось, что научные споры на эту тему велись десятки лет, уж совершенно точно с 1947 года, когда учёные впервые высказали предположение о появлении газовых пузырьков в полости сустава. Но получить доказательства теории в те годы было невозможно из-за отсутствия необходимой медицинской техники.

Теперь учёные могут использовать для фиксации изменений, происходящих в работающих суставах, функциональную магнитно-резонансную томографию (МРТ). От обычной МРТ функциональная отличается тем, что может фиксировать изменения органов и тканей не только в неподвижном положении, но и в динамике.

В ходе исследования они отобрали добровольцев, которые научились хрустеть пальцами, когда их об этом попросят. Затем пальцы испытуемых помещали в специальную трубку, соединённую с тросом. Трос натягивали до тех пор, пока не раздавался типичный хруст. Всю процедуру в режиме реального времени фиксировал аппарат функциональной МРТ.

Оказалось, что каждый раз, когда сустав «хрустит», в синовиальной жидкости, заполняющей суставную капсулу, появляется синовиальный пузырёк. Он образуется из-за быстрого расхождения суставных поверхностей. В результате жидкость не успевает заполнить резко увеличившуюся в объёме полость и часть полости заполняется газообразной взвесью. Затем связки и плотная суставная капсула «тянут» кости пальца на своё место, объём суставной капсулы становится прежним, и синовиальный пузырёк с треском лопается.

Кстати, Шнобелевскую премию по медицине в 2009 году получил американский врач Дональд Уингер, который в течение шестидесяти лет хрустел пальцами, чтобы убедиться, что это не приводит к артрозу.

В страну викингов

Иногда работа врача может показаться рутиной. Даже в хирургии, научившись своей специальности, мы словно входим в колею, ежедневно совершая определённую последовательность действий. Утренний обход палат, осмотр недавно прооперированных больных, визит в реанимацию, несколько амбулаторных консультаций, возможность, как шутят терапевты, на несколько часов спрятаться от работы в операционной, обед, написание протокола операции, вечерний обход, консультации в других отделениях, изучение историй болезни, завершение рабочего дня. Описывая расписание заведующего, я упустил огромный пласт работы врача отделения – оформление медицинской документации. В работе доктора этот раздел может занимать не менее половины рабочего времени, хотя, кого я пытаюсь обмануть, скорее все семьдесят процентов. «Больные – это люди, которые отвлекают врача от грамотного оформления медицинской документации», – такая печальная шутка гуляет по стационарам и поликлиникам. Невольно вспоминаю, как я, клинический ординатор второго года, уже успевший утонуть в бумагах, впервые присутствовал на большом совещании с руководством клиники. Один из чиновников тогда говорил, что политика государства заключается в уменьшении бумажной нагрузки на врача, и в ближайшие годы количество «бумажек» значительно уменьшится. Однако что-то пошло не так, и сегодня их число увеличилось в несколько раз.