Ануш

Мадина прошла в «приемные покои» и принялась деловито раскладывать на столе у Файзали обед, состоящий из лепешки и небольшого деревянного блюда с пловом, который готовили накануне.

– Теперь вы куда? – поинтересовался Файзали.

– Мы идем на склад к дяде Хасану, – ответила Мадина. – Я несу ему обед, а Ануш идет помогать.

– Хорошо, – кивнул Файзали.

– Ну, мы пойдем, – закончив раскладывать еду на столе, сказала Мадина, – Мне нужно быстрее возвращаться домой, мама просила помочь еще.

– Ну, идите, – кивнул Файзали.

Он еще раз посмотрел на притихшего у стены Ануша. Тот не проронил ни слова за все пребывание в больнице у Файзали. У него на лбу было написано, что мальчик хочет побыстрее покинуть больницу, чтобы ни дай Аллах не попасть под расспросы Файзали. Поняв, что можно уходить Ануш вежливо, но быстро бросил фразу прощания и шмыгнул за дверь. Мадина, также попрощавшись, вышла спокойно и чинно. Файзали улыбнулся им в след, покачал головой и сел обедать. Впереди был еще трудный день.

До склада, на котором работал Хасан, добрались еще через десять минут ходьбы. Склад находился за кишлаком и представлял собой большую одноэтажную постройку из глиняных кирпичей, стоявших на фундаменте из глыб речного камня, с обширным двором, обнесенным двухметровым металлическим забором и железными воротами. Это был один из главных складов Шер Мухаммада, служивший перевалочной базой для его контрабандных товаров.

Хасан, как один из немногих людей в округе, имевший образование, и вообще знавший математику и умевший хорошо писать и читать, выполнял на складе роль главного учетчика и управляющего. Он принимал грузы, располагал их по местам, считал, проводил отгрузку и так далее.

В последнее время грузов стало пребывать больше. В основном они приходили из Пакистана и составляли опиум или героин. В последнее время сюда часто стали привозить опиум, купленный у местных крестьян, трудившихся на маковых полях. Это было связано с расширением «бизнеса» Шер Мухаммада и появлением новых направлений сбыта наркотиков через соседнюю пылающую бывшую советскую республику. Прибавилось работы и у Хасана.

Помимо этого, на складе хранились продукты питания из числа гуманитарной помощи от международных организаций на территории афганской провинции Бадахшан, которые покупались у лиц, ответственных за ее раздачу, лазурит, редкостной красоты, который добывался в окрестных горах и являлся хорошим контрабандным товаром и много другого товара, которым промышлял Шер Мухаммад. Все это хранилось отдельно, под строгим контролем и учетом, о чем заботился Хасан.

К идее взять к себе в помощники Ануша, Хасан сначала отнесся как к шутке. Но со временем, стал рассматривать ее более серьезно. Вопрос доверия к перспективному помощнику даже не стоял. Надежным залогом были, пусть дальние, но родственные связи. Тут появилась одна проблема иного рода, мальчик плохо читал и писал на языке дари, письменность которого строилась на арабской графике. На помощь пришел Кори Карим, который стал более усиленно заниматься с мальчиком вопросами чтения и письма и в медресе, и на их совместных занятиях. Через пятнадцать-двадцать дней мальчик уже мог медленно, но читать и, с приложением усилий, но писать. А главное, он учился разбирать те каракули, написанные от руки, которые Хасан использовал в учете товаров на складе.

Видя, что мальчик не глупый и уже чему-то научился, неделю назад Хасан попросил его прийти к нему на склад и помочь пересчитать привезенные мешки с мукой и суммировать их вес. Мальчик справился блестяще. Хасану это понравилось и вот теперь он попросил его еще раз помочь ему в работе.

Мальчик и девочка подошли к большим железным воротам. Ануш вежливо поздоровался и со стоявшим возле ворот вооруженным охранником и поинтересовался его самочувствием, этого требовал этикет. Охранник был уже в курсе того, что это родственники уважаемого Хасана: мальчик помогает ему, а девочка принесла обед. Бородатый афганец также поприветствовал детей и пропустил их на склад.

Попав в большой двор перед складским помещением, Анушу сразу бросился в глаза большой черный джип, стоявший рядом со старенькой «Тойотой» Хасана. Это означало, что к Хасану приехал какой-то важный гость или посыльный от Шер Мухаммада. Из этого следовало, что начальник склада был занят важным разговором и сразу идти к нему не стоило, чтобы не побеспокоить. Лучше было бы немного подождать, когда гости уедут.

Напротив входа на склад стоял небольшой аккуратненький домик из той же глины, но покрытый белой штукатуркой и с покрашенными оконными рамами и дверными косяками. Это был рабочий кабинет Хасана. Там проходили вся работа с бумагами по учету содержимого склада, хранилась документация и находилась комнатка для охраны и узел радиосвязи. Но кабинет Хасана сейчас был пуст. Скорее всего, он находился вместе с гостями на складе.

Рядом с домиком находился деревянный навес, под которым находился большой топчан также из дерева. Посреди топчане стояла невысокая деревянная подставка, на которой стоял чайник и несколько пиал. К навесу и направился Ануш вместе с Мадиной, чтобы разложить принесенные продукты.

В это время из дверей склада появился Хасан в сопровождении высокого худого афганца. Увидев его, Ануш сразу узнал того самого высокого худого охранника, который привез их из лагеря беженцев к границе, а потом руководил отправкой группы носильщиков. Он хорошо запомнил этот длинный нос, смуглую кожу и острую жидкую бороду, хотя видел его всего лишь пару раз.

Джамил, а именно так звали худого охранника, был главным помощником Абдуззакира, правой руки Шер Мухаммада. Он приехал на склад около сорока минут назад по заданию своего командира, чтобы лично убедиться о готовности склада для привоза большой партии опиума и героина. Хасан, начальник склада встретил его приветливо и провел по всему складу, показав то место, где должен был храниться ценный груз.

Этот Хасан ему не очень нравился, слишком уж умный и интеллигентный. Сам то Джамил нигде не учился, с трудом мог читать и писать, зато, также, как и многие местные мужчины, к своим сорока годам прошел суровую школу жизни, даже немного поучаствовал в войне с шурави, и научился отменно стрелять и владеть ножом. Несмотря на свою малограмотность его нельзя было назвать глупым человеком, но и особым умом он тоже не отличался. Зато у него было два качества, которые позволили ему стать главным помощником и доверенным лицом самого Абдуззакира – это верность и исполнительность, а еще он умел хранить язык за зубами. Все это стало залогом того, что он дожил до своих лет и даже имел кое-какое имущество в виде неплохого домика в родном кишлаке, двух жен и шестерых детей.

– Таким образом, уважаемый Джамил, – заканчивал свою речь Хасан, – вы можете увидеть, что все готово к приему груза уважаемого Шер Мухаммада хоть сейчас.

– Как я уже сказал, уважаемый Хасан, – ответил ему Джамил, – груз пребудет через три дня. Еще через два дня его заберут.

– Всю партию? – удивился Хасан. – Она же такая большая.

– Да, – кивнул Джамил, – всю партию. Часть пойдет за реку, а часть мы отдадим нашим друзьям, чтобы они переправили ее в Иран.

– Как скажете, – склонил голову Хасан.

– Ну, мне пора, – сказал худой охранник

– Может останетесь пообедать? – осведомился Хасан.

– Нет, благодарю вас уважаемый Хасан, но надо возвращаться чтобы доложить обо всем Абдуззакиру. Он не любит ждать, – ответил отказом Джамил

– Да поможет вам в дороге Аллах, – ответил ему Хасан.

Джамил уже собирался уходить, и напоследок окинул взглядом всю территорию склада. Его глаза остановились на хрупкой девичьей фигуре, раскладывающей на топчане лепешки и еще какую-то еду. Девушке было на вид лет тринадцать, но в ней уже началось формирование женской фигуры, что было видно даже под строгим национальным одеянием. Ее движения были изящны и походили на танец, а большие глаза были видны даже с расстояния, как звонкий голосок, словно ручей был слышен за несколько метров. Рядом с девочкой стоял невысокий юноша лет четырнадцати в национальном афганском костюме и с пакулем на голове и о чем-то с ней беседовал.

– Это кто? – коротко спросил Джамил, указав кивком головы на подростков.

– Это дочь уважаемого доктора Файзали и ее брат, – ответил Хасан. – Сейчас семья доктора Файзали живет у нас. Они наши родственники. Эта девочка приносит еду, а мальчик помогает мне на складе.

– Я что-то слышал об этом. Кажется, этот тот доктор, который помог вылечить семью Шер Мухаммада, а потом лечил нашего раненого друга, который вернулся с той стороны. Они беженцы из Таджикистана, по-моему, – как будто говоря сам с собой, произнес Джамил.

Хасан кивнул, хотя и не понял, с ним ли сейчас говорил его гость или сам с собой.

– А сколько им лет и как их зовут? – поинтересовался Джамил.

– Мальчика зовут Анушервон, ему четырнадцать лет. А девочку зовут Мадина, ей недавно исполнилось тринадцать лет, – ответил Хасан.

Не отрывая глаз от девочки, Джамил на секунду задумался и произнес:

– Пожалуй, я приму ваше приглашение, уважаемый Хасан и останусь пообедать. С утра ничего не ел, – улыбнулся он обнажив крупные, кое-где с гнильцой желтые зубы.

Хасану это очень не понравилось, особенно то, как он смотрел на Мадину. Но законы гостеприимства требовали усадить гостя за стол. Приглашение не может быть взято назад. Пропуская гостя вперед, Хасан направился к навесу.

Увидев приближающегося к ним Хасана и высокого худого гостя, Мадина быстро закончила «накрывать на стол» и поспешила отойти. Ей нужно было подождать пока поест Хасан и забрать деревянное блюдо в котором она принесла обед. Ануш тоже поспешил затеряться где-нибудь поблизости, чтобы не мешать разговору Хасана и гостя.

Оба мужчины уселись на топчан и. прочитав короткую молитву, принялись кушать плов, заедая его лепешками и запивая чаем. Ели молча, но Джамил то и дело бросал короткие взгляды на Мадину. Хасан замечал это и постоянно хмурился у него внутри зрело чувство необъяснимой тревоги. Но сказать ничего не мог. Не мог же он запретить Джамилу смотреть, куда тому вздумается, тем более, что пока еще никакие правила приличия нарушены не были, а поспешность в обвинениях могла привести к скандалу и потасовке, в которой Джамил бы не применил воспользоваться висящими в кобуре у него подмышками пистолетами. В округе была хорошо известна вспыльчивость Джамила.

Обед закончился. Еще раз возблагодарив Всевышнего, мужчины встали с топчана и направились к машинам. На секунду Хасану показалось, что закравшаяся в его сердце тревога была беспочвенной.

Мадина направилась к топчану, чтобы убрать посуду. Но поравнявшись с мужчинами, она вдруг услышала голос высокого худого афганца:

– Это ты приготовила плов?

Девочка на секунду растерялась. Она никак не ожидала, что мужчина заговорит с ней.

– Я помогала, – тихо сказала она, опустив глаза.

– Ааа, я так и подумал, что какая-то пери приложила руку к дивному вкусу этого блюда, – улыбнулся девочке Джамил.

– Уважаемый, вы куда-то спешили, – пожирая гневным взглядом Джамила, но соблюдая вежливый тон сказал Хасан. Он пригласил охранника жестом проследовать к машинам.

Не обращая никакого внимания на Хасана, Джамил засунул руку себе в карман и вынул оттуда нить мелкого белоснежного речного жемчуга. Эти жемчужные бусы он купил в подарок своей младшей жене, но теперь они понадобились ему для исполнения своего другого плана.

– Вот, – протянул он жемчуг Мадине, – возьми эти бусы. Это тебе подарок от Джамила за вкусный обед.