Ануш

– Нет, уважаемый, спасибо, но я не могу их взять, – так же не смотря в глаза мужчине сказала Мадина.

– Не бойся, – настаивал Джамил, – возьми.

С этими словами он взял ладонь девочки и положил в нее жемчужную нить. Девочка стояла как вкопанная от полной растерянности. Ей почему-то был очень неприятен этот человек, и ей до смерти не хотелось брать этот подарок. Она чувствовала на себе его взгляд, и ей казалось, что он хочет посмотреть сквозь ее платье. Мадине было жутко не по себе.

Хасан положил руку на плече Джамилу и уже с нескрываемыми нотками негодования в голосе сказал:

– Что вы делаете, уважаемый Джамил?

– Я? Делаю подарок девочке, – покосился на руку у себя на плече афганец.

Воспользовавшись тем, что внимание Джамила переключилось, Мадина прошмыгнула мимо него и быстро направилась прочь.

Джамил заметил это и громко рассмеялся.

– Какая пугливая, – хохоча, произнес он. – Мне нравится.

– Вам пора, уважаемы Джамил, – повторил Хасан.

– Да-да, конечно, уважаемый Хасан, – посмотрел сверху вниз на начальника склада Джамил и направился к машине.

Хасан с облегчением выдохнул.

– Ах, да, уважаемый Хасан, – сделав несколько шагов, внезапно обернулся к нему Джамил. – Не могли ли вы поговорить с отцом девочки на счет ее свадьбы. Я хочу взять ее себе в жены. Точнее третьей женой.

Хасана как будто облили холодной водой. Эти слова привели его в ярость. Девочка годилась Джамилу в дочери. И хотя довольно часто в Афганистане встречались неравные по возрасту браки, но сам Хасан, как образованный человек, был против них, а во-вторых, Джамил был не тем человеком, за которого стоило отдавать за муж красавицу Мадину. Не раз он сам хвастался, как время от времени поколачивает своих жен за нерадивость.

– Я не стану этого делать, – жестко ответил Хасан. – Девочке нет и четырнадцати. Зачем ей жизнь портить? Тем более она не местная, завтра или послезавтра уедет к себе на родину. Зачем тебе она, Джамил?

– Я хочу ее, вот и все, – продолжал улыбаться Джамил. – Подумай Хасан, помочь мне в твоих же интересах. Ты скоро это поймешь. Потом не говори, что я тебя не предупреждал.

– Я все сказал, – ответил Хасан.

Джамил направился к машине, что-то напевая вслух, сел в нее и вскоре черный джип поднимая клубы пыли умчался со склада.

Ануш, сидел неподалеку на скамейке и все слышал. Он кипел от гнева и сжимал кулаки. Ему очень не понравилось, как вел себя этот худой Джамил с Мадиной и как говорил про нее. Мальчик поклялся себе, что если Джамил хоть приблизится к Мадине, он его убьет.

***

На улице уже смеркалось. Несмотря на наступившую весну, по вечерам воздух все еще был холодным. В деревянной беседке, украшенной искусной резьбой беседовали двое мужчин. Одни сидел на большом деревянном кресле, с не менее затейливой резьбой чем беседка, а другой стоял напротив него, немного склонившись вперед, в знак признания своего подчиненного положения первому мужчине.

– Значит через три дня, – вздохнув, сказал первый.

– Да, господин, – кивнул второй.

– И ты все подготовил, как я сказал?

– Да, господин.

– А что люди Шер Мухаммада?

– Ничего, господин. Они ждут груз. Некоторые хотят быть с нами.

– Но не все.

– Нет. С некоторыми еще не говорили, с некоторыми говорить бесполезно.

Мужчина, сидящий в кресле, на несколько секунд призадумался.

– Пусть те, с кем не говорили, разберутся с теми, с кем говорить бесполезно, или наоборот – наконец произнес он. – Ты понимаешь меня?

– Да, господин. И я даже знаю с чего начать, – с готовностью кивнул второй.

– Скоро в этих горах будет все по-новому, – произнес первый. – Вот понюхай воздух, чувствуешь?

Второй мужчина глубоко вдохнул и сказал:

– Мне кажется, пахнет кровью.

– Ну, или так. На все воля Аллаха, – пожал плечами первый.

Сватовство

– Об этом не может быть и речи! – в ярости закричал Файзали.

В тот же день, когда на складе состоялся разговор между Хасаном и Джамилем по поводу выдачи замуж Мадины, вечером сын Кори пересказал все Файзали и своему отцу. Естественно, просьба Джамила даже в таком интеллигентном и спокойном человеке, как Файзали вызвала бурю гнева и возмущения.

– Мы немедленно собираемся и уезжаем, – Файзали был настроен решительно. Он очень хотел уберечь свою семью от неприятностей, которые только-только появились на горизонте.

– Успокойся Файзали, – пытался утихомирить доктора Кори. – Не делай поспешных выводов и необдуманных поступков. Воистину, спешка от шайтана, а неторопливость и осмотрительность от Аллаха.

– Я не хочу, чтобы к моей маленькой дочке лез какой-то старый извращенец, – ответил Файзали. – Тем более вы говорите, что он какой-то там высокопоставленный бандит. А вдруг он что-то задумает с ней сделать?! О, Аллах, я даже думать об этом не хочу!

Файзали метался по комнате как загнанный зверь.

– Послушай, брат, – вновь обратился к нему Кори, – Если отец скажет «нет», никто девочку неволить не будет. В противном случае это будет нарушение не только законов Ислама, но и местных традиций. И тогда ни одного человека не спасет его звание и положение. Тем более девочка живет в моем доме, а тут она в наибольшей безопасности. Никто тут ее тронуть не посмеет. А в случае, если хоть маленькая тень от тучки опасности появится в небе, я лично пойду к командиру Шер Мухаммаду и поговорю с ним. А вот он то найдет способ урезонить, этого сына иблиса Джамила.

Файзали остановился, кажется, он начал немного остывать.

– Подумай сам, – спокойно продолжал Кори, – ты только начал тут обживаться. У тебя уже есть уважение среди местных жителей. Ты уже даже заработал немного денег. Я понимаю, что ты беспокоишься за семью, и вы хотите вернуться домой. Но погоди немного. Я тебе уже говорил, что некоторые беженцы возвращаются из Афганистана в Таджикистан. Но это происходит там, на равнинах. И возвращаются они в районы, в которых у вас закончилась война. А в том районе, где жил ты, война продолжается. Куда ты вернешься? Тем более, что из того лагеря беженцев, в котором были вы, еще никто никуда не ушел. Уехать успеется всегда. Ну даже если ты вернешься, без денег, в разрушенный дом. Что делать будешь? Останься еще на немного. Подзаработай и вернешься домой хоть с какими-нибудь деньгами. А то и машину купишь тут и сам поедешь к себе домой, – под конец улыбнулся Кори.

Файзали уже сидел на полу. Он понимал, что Кори прав. Сейчас наиболее активные боевые действия переместились в предгорную часть Таджикистана к востоку от столицы и его родные края как раз были на линии фронта. Также он согласен был с Кори в том, что если они сейчас поедут обратно, то окажутся без денег и защиты на линии огня между противоборствующими сторонами. А в доме у Кори Карима, по крайней мере, они находились в тепле и сытости. Кори был прав и в том, что работа в больнице помимо уважения приносила относительно неплохой доход, заключавшийся не только в получении денег, но и некоторые люди, в уплату за услуги врача, приносили серебренные, и иногда, золотые украшения с полудрагоценными и, редко, с драгоценными камнями, продукты и т. д. Конечно, Файзали частенько помогал людям бесплатно, если видел действительно нуждавшегося пациента. Но от состоятельных больных и их семей он, естественно, плату брал.

– Но все же я боюсь за Мадину, – уже спокойным голосом сказал Файзали.

– Начнем с того, что девочка больше не будет носить еду Хасану, – старик погладил бороду. – К сожалению жена, дочь и сын Хасана, сейчас поехали погостить к ее родителям в другое селение, но моя младшая дочь Ситора сможет носить ему еду. А Мадине и по дому дела найдутся. Теперь ты, Хасан, – обратился Кори к сидящему рядом сыну, – если Джамил снова заведет разговор о женитьбе, скажи, что отец девочки против, а Кори Карим не благословит их брак. Понял?

– Хорошо, отец, – кивнул Хасан.