Мой Ванька

– Саша пришёл к тебе. Займись им, а я, раз ты пришла, схожу в гараж, чтоб вам не мешать беседовать, – доносится из передней.

– Здравствуйте, Саша! Правильно сделали, что приехали! Только давайте на кухне поговорим и заодно кофе попьём. Не возражаете?

– Нет, конечно! С удовольствием! – проходя через прихожую, вижу одевающегося Павла и не удерживаюсь от вопроса: – А что у вас за машина?

– «Нива» с инвалидным управлением. Только вот никак не могу её пристроить на ремонт ходовой. Не берут нигде! – с воодушевлением жалуется он.

Меня сразу же охватывает желание помочь этим милым людям.

– Запчасти купили?

– Да лежат уже два месяца! Пристроиться бы хоть куда-нибудь на ремонт!

Телефон здесь же, в прихожей на стене. Набираю через межгород номер Димки.

– Димон, мы завтра когда «семерку» отпускаем?

– В двенадцать где-нибудь, а что?

– У нас «Нива» на двенадцать будет.

– Большего геморроя ты придумать не мог? – мрачно издевается он, но потом вздыхает и неохотно соглашается. – Есть, шеф.

Поворачиваюсь к Паше. Немного неудобно, ведь голос в трубке звучал громко.

– Завтра в двенадцать становитесь на ремонт. Доедете?

– Так вы уже всё решили, – улыбается он. – Так что: «Есть, шеф!» Везёт тебе, Ленка, на хороших людей!

– У меня есть свой маленький автосервис, – решаю пояснить я.

– Только понимаете, Саша… Мы не сможем заплатить больше тысячи рублей… – осторожно предупреждает будущий клиент.

– Это будет вам совершенно бесплатно, – обещаю максимально твёрдо.

Сидим на кухне, пьём кофе. Как-то очень спокойно и уютно у них. Душой отдыхаю. Вот что значит любовь между людьми! И самим тепло, и другие могут погреться.

…Довольно потрёпанная «Нива» подъезжает к боксу. Ну слава богу! Я очень боялся, что Павел не найдёт. Открывается дверь, сначала появляется палка, а затем тяжело вылезает сам хозяин. При виде его протеза парни перестают зубоскалить.

– Заезжайте! – командует Димка, но вдруг осекается. – Товарищ капитан?

– Дима! – вскрикивает Паша и быстро ковыляет навстречу.

Я, не успев поздороваться, стою в сторонке и смотрю, как они тискают друг друга в объятиях. Димка очень неохотно рассказывал про первую чеченскую войну, которая его тоже зацепила, и то только тогда, когда дело касалось ранения. А тут такая встреча…

– Шеф! – поворачивается он ко мне: – Я с этой машиной буду работать бесплатно. Это мой командир, это он меня раненого вытаскивал.

– Дима, – улыбается Паша, – Саша сказал, что за ремонт с меня не возьмёт.

– Шеф, а у тебя, оказывается, бывают светлые мысли! – и это зубоскальство звучит как одобрение.

* * *

Ваньку я увидел давно и сейчас иду за ним. Вернее, ноги несут сами. Надо бы окликнуть! Только что-то мне мешает это сделать. Вышагивает… Те же старые джинсы и старые кроссовки с высунутыми языками. Одежда всё та же… А-а! Вот и цель. Какой-то мужик… Обнимает его. Хорошо хоть не целует при всех. Что-то говорит… Ванька улыбается. Насколько я вижу издали, как-то неестественно улыбается… Может, и ему плохо? А может, мне это показалось?

Конечно, показалось! Вон – опять улыбается! Ему, видно, хорошо, и у него нет проблем! Я ведь опять всё видел! Зря мне Лена тогда говорила! Я обязательно ей про увиденное расскажу. Тем более что теперь у них бываю.

За окном конец августа. Вечер. Как всегда, я дома один. Читаю свои книги…

Звонок в дверь. Кто это может быть на ночь глядя? Открываю… Ванька?!

– Здравствуй, Саша… – выдавливает он и опускает глаза.

Вернулся – блудный сын! Действительно, вся одежда та же… Всё то же! Глухое раздражение просыпается во мне. То с тем мужиком… А теперь сюда припёрся!

– Заходи. Забирай свои шмотки… и вали. Здесь не камера хранения, – угрюмо командую я и сторонюсь, давая ему дорогу. Его оставленные вещи так и лежат у меня.

Понуро проходит в комнату. Иду за ним.

– Держи и вали отсюда! – приказываю, повысив голос и подавая ему мешок, куда всё сложил ещё тогда. А так хочется его обнять, прижать к себе!..

– Саш… Я хотел тебе сказать… – бормочет Ванька, не глядя на меня.

– Сваливай! Слышишь? – сил терпеть у меня уже почти нет.

– Саш… Прости, но…

Всё! Терпение моё, видно, закончилось. Открытой ладонью со всей силой бью по этому дорогому мне лицу. Ванькины зубы лязгают. Сам он отлетает в угол, и слышу глухой звук удара о стену головы. Медленно и неуклюже оседает на пол… Тишина…

Отрезвление приходит сразу. Что же я натворил!

– Вань, – зову тихо, – Вань…

Он молчит, и глаза закрыты!

– Вань… – падаю на колени, подсовываю руку под голову, кладу её себе на согнутую ногу. – Ванюха, ответь… Прости меня, скота, – бормочу, гладя его по волосам.

Наверное, при этом напоминаю Ивана Грозного с известной картины.

Ох-х… Открывает глаза… Смотрит на меня, как с того света…

– Сашка, – звучит тихий шёпот разбитых губ. – Сашка… Прости меня… за всё… У меня, кроме тебя, никого нет… Поверь…

– Ладно… Давай вставать, – и пытаюсь ему помочь.

Беда… Встать он не может. Ловит воздух руками и пытается упасть. Беру его на руки и укладываю на тахту. Подкладываю под голову все подушки.

– Вот так… Лежи, я сейчас!