Вторая дорога: Выбор офицера. Путь офицера. Решение офицера

Юмор ситуации в том, что я действительно знаю, что надо делать, но кто же мои слова всерьез воспримет? А уж Марту в эту драку втягивать – это просто свинство. Хватит с нее, девчонка и так лиха хлебнула. Нет, приезжаю в Париж, нахожу Транкавеля и занимаюсь Мартой вплотную. Женой она мне не будет, любовницы не хочу, но такими друзьями не разбрасываются, даже если они в юбке.

Однако из вербовочной беседы, а мэтр нас явно вербует, надо выходить плавно, без махания шашкой. Мало ли как жизнь сложится? В будущем знакомство с ним может пригодиться очень даже.

– К сожалению, месье Ренард, у меня имеются обязательства, исполнение которых займет какое-то время. Но я благодарен за предложение и, с вашего позволения, воспользуюсь им при первой же возможности. Марта?

– В ближайшее время я тоже буду занята, – как-то излишне торопливо ответила моя спутница. Ну вот что бы мне тогда на это внимание обратить? Скольких проблем бы избежал! Не, как был мужлан шестьдесят лет, так и не поумнел.

Но это к слову. А так уважаемый мэтр выглядел весьма расстроенным. И чего он от нас хотел на самом деле? Вот не верю, что всерьез видел в нас спасителей амьенского купечества. Или артист великий? Показал амьенцам, что вовсю радеет за их безопасность? Типа: я сделал все что мог, приглашал даже заезжих специалистов и теперь совесть моя чиста? Вроде нет, хотя…

Как выяснилось много позже, Фурнье был поражен нашими с Мартой умениями убивать себе подобных, о чем и рассказал Ренарду, а тот захотел полюбоваться лично и заполучить в коллекцию слуг города. Так что никакой особой интриги за этим разговором не стояло.

– Очень жаль, господа, я действительно рассчитывал на вашу помощь, и буду молиться, чтобы вы передумали. Но в любом случае от имени купеческой гильдии Амьена я благодарю за спасение каравана нашего коллеги и прошу принять вот эти памятные медали. Если в будущем захотите обратиться к гильдии, будет достаточно предъявить их, и двери всех наших купцов будут перед вами открыты.

Хорошо сказал и поступил хорошо – медали явно золотые. На реверсе выбит год – 1618, на аверсе – надпись «За спасение каравана» и ниже – «Купеческая гильдия Амьена». Достойно, ничего не скажешь.

Затем мы с Мартой еще немного, чисто для протокола, посидели, поболтали о пустяках, откланялись и пошли на постоялый двор. Жаль, но по дороге разговор не клеился, словно что-то сломалось в наших отношениях. Вроде и не ругаемся, а словно стекло между нами. Прозрачное, тонкое, но не разбить его никакими силами.

На обратном пути обоз охраняли оставшиеся шесть человек. Раненый боец остался лечиться в Амьене, с ним Фурнье рассчитался в соответствии с контрактом.

Причем как-то само собой получилось, что обязанности командира охраны перешли ко мне. Благо опыт организации службы у меня уже был, так что все прошло, что называется, в штатном режиме. Ну и до границы с Пикардией обоз сопровождал полуэскадрон Амьенского полка, поэтому ни о каких нападениях не могло быть и речи.

Разгрузились в пакгаузах на окраине Парижа, Фурнье расплатился по контракту и, надо отдать ему должное, выплатил деньги, причитавшиеся предателям, а также передал те, что должны были пойти в гильдию наемников. Но тут уж фигушки – за эту сумму они гарантировали квалификацию и порядочность командира, а нам что досталось? Тем не менее контракт Куэрона закрыть надо. Не мне – Жан Каттани уже завтра исчезнет из этого мира, превратившись в барона де Безье. Но мои товарищи останутся, а без закрытого прежнего контракта никто им новой работы не предложит. Так что пришлось идти в гильдию, потому что меня считали командиром и потому, что кроме меня и Марты никто из наших читать и писать не умел.

Увидев, что закрывать контракт пришел мальчишка, секретарь главы гильдии скучным голосом сообщил:

– Касса гильдии на первом этаже справа от входа. Отнеси деньги, получи там отметку на контракте и принеси его мне, потом – свободен.

Ага, побежал я. После всего случившегося. Ладно, поставим господина на место.

– Господин секретарь, я, Жан Каттани, представляю интересы членов гильдии, сопровождавших караван господина Фурнье в Булонь. На основании указанных в контракте условий об ответственности гильдии за неисполнение взятых на себя обязательств, прошу внести вопрос о рассмотрении нашего контракта на заседание Большого Совета.

В приемной, где шел этот разговор, было достаточно много народа – командиры отрядов, купцы, сотрудники самой гильдии. Уважаемые, серьезные люди негромко обсуждали какие-то свои дела или просто болтали в ожидании приема. Но после этих слов умолкли и удивленно уставились на меня. Видимо, заявление о нарушении гильдией условий контракта, тем более высказанное мальчишкой – такого история еще не знала.

Секретарь даже паузу взял, чтобы отдышаться.

– Ты кто такой, чтобы серьезных людей от дела отрывать? Щенок, будет мне еще указывать, кого вносить в график Совета? А ну вон отсюда, и чтобы я больше тебя не видел! А тем кретинам, что тебя послали, передай, что это был их последний контракт, больше их не наймет никто и никогда, это я тебе обещаю!

– Как скажете, господин секретарь, но именно я замещаю погибшего командира отряда Куэрона, и если наш вопрос не будет рассмотрен на заседании Совета, то я прямо сейчас направлюсь в муниципальный суд с иском уже к самой гильдии. Суд мы, безусловно, выиграем, а кого назначат виновным за убыток и позор… ну, в конце концов, это действительно не наше дело. Кстати, оскорбление мне и моим людям было нанесено публично. Мы не дворяне, поэтому думаю, что сотня либр в качестве моральной компенсации меня устроят.

Народ вокруг откровенно развлекался, кажется, уже всем стало интересно, чем дело кончится.

– Ну, смотри, ты сам напросился, – даже не проговорил, а прошипел возмущенный секретарь, после чего зашел в кабинет главы гильдии.

Через пару минут он вышел и нарочито официальным тоном сообщил:

– Господин Каттани, вас просят пройти.

В кабинете мирно беседовали трое здоровенных мужиков лет около сорока пяти, одетых как богатые горожане.

Когда я вошел, они прервали разговор и посмотрели на меня как на какую-то диковинку, интересную, но совершенно не опасную. Один из них обратился ко мне тоном, каким терпеливые родители говорят с расшалившимся ребенком – подчеркнуто вежливо, со снисходительной иронией.

– Господин Каттани, позвольте представиться, глава гильдии наемников Богарэ. Здесь находятся мои заместители, – он жестом указал на своих собеседников, – если вы не возражаете, мы готовы рассмотреть ваш вопрос в этом узком кругу.

Поскольку присесть мне никто не предложил, я скромно подошел к столу и нейтральным голосом доложил:

– Господа, в настоящее время я командую отрядом, ранее возглавлявшимся командиром де Куэроном. Во время сопровождения каравана господина Фурнье де Куэрон вступил в сговор с бандой разбойников и организовал их нападение на охраняемый караван. В ходе боя предатель был убит, по решению оставшихся в живых членов отряда новым командиром был избран я.

От былой расслабленности руководителей гильдии не осталось и следа. Теперь я видел перед собой матерых хищников, защищавших свою территорию. Собранные лица, пронзительные взгляды.

– То есть ты утверждаешь, что твой командир навел на вас разбойников и ты до сих пор жив? Кому ты рассказываешь сказки, мальчик? Да я немедленно посылаю за полицией! Сами просрали караван, трусливо сбежали, наниматель отказался платить, и ты решил срубить денег с гильдии? – Богарэ со злостью ударил кулаком по столу. Громко так, наверняка в приемной услышали – вот секретарю радость-то.

– Никто никуда не бежал, караван дошел до Булони и вернулся без потерь, а наниматель расплатился полностью, – я твердо решил не реагировать на хамство. В конце концов, моя задача – отстоять деньги, а не скандал устроить.

– Тогда какого черта ты приперся? Плати взнос в гильдию и убирайся! Не видишь, мы делом занимаемся.

– Так, господин Богарэ, я ж потому к вам и пришел – за что платить-то?

Было очень интересно наблюдать, как менялись выражения лиц собеседников. Причем менялись синхронно, словно все было заранее отрепетировано. Теперь эти лица стали удивленными.

– Как за что? Читай контракт, пункт седьмой, там прямо написано – двадцать процентов контракта выплачивается гильдии. – Коллеги Богарэ кивнули головами, опять синхронно – точно тренировались, интересно только когда?

Ну что же, делать удивленное лицо и я умею, наверное, забавно наш разговор со стороны смотрится.

– Действительно, – я положил на стол контракт, – в седьмом пункте написано «За исполнение своих обязательств гильдия получает двадцать процентов оплаты, выплаченной нанимателем».

– Ну, так в чем дело? Решил поумничать? Так я тебя умничать отучу на всю жизнь. Набью морду в воспитательных целях, потом спасибо скажешь. Уйди с глаз долой, не доводи до греха.

– Ну как же, господа, читайте сами, пункт шесть контракта. «Гильдия обязуется предоставить членам отряда квалифицированного и благонадежного командира». А разве вы его предоставили?

– Ты что, намекаешь, что мы организовали нападение? – опять грозный вид. А ведь действительно, будь мне и в самом деле семнадцать лет – бежал бы от этих страшных дядек не оглядываясь. Но это если бы да кабы…

– Ни в коем случае, господа. Но согласитесь, что обязательства гильдия не выполнила.

– Значит так, мальчик, или ты немедленно, я подчеркиваю, немедленно платишь деньги и исчезаешь из моей жизни навсегда, – Богарэ говорил очень тихо и даже почти вежливо, но его покрасневшее лицо реально пугало, человек явно едва сдерживался, – либо я подаю на вас в суд за клевету на уважаемого командира, которого здесь все знают и не просто так на должность поставили.

– Разумеется, господин Богарэ, подавайте в суд, но сначала ознакомьтесь с этой бумагой.

И я передал ему заверенную нотариусом копию показаний Фурнье в суде Амьена.

Богарэ схватил бумагу, прочитал, а потом демонстративно разорвал.

– Мне плевать, что наплел этот купчишка, чтобы не платить за сопровождение!

– Осмелюсь обратить ваше внимание, что вы в присутствии троих свидетелей разорвали документ, заверенный королевским нотариусом, – я позволил себе улыбнуться.

Ситуация поменялась. Демонстративно разорвать такой документ – значит, высказать публичное недоверие к представителю короля. Это, конечно, не оскорбление величия, но очень, очень близко. И это понял не только Богарэ. Его заместители оказались в очень щекотливой ситуации. Если я заявлю о произошедшем официально, им придется либо свидетельствовать против своего начальника и, вероятно, друга, либо стать лжесвидетелями по коронному процессу. А это будет именно коронный процесс, с ним шутки плохи.

Ладно, успокоим господ, я не зверствовать сюда пришел.