Несколько облаков в небе показались мне похоронными венками. Я досадливо отвернулся от них, посмотрев в глаза Лерике.
– Тебе выбирать, Мур.
– Тогда в парк.
– Хочешь затащить меня на колесо обозрения? – Лерика весело подмигнула.
– Я об этом не думал.
– А ты подумай.
Что ж, с такими «намеками» я точно не ошибусь в её желаниях.
– Хочу.
Лерика протянула мне свою книгу.
– Это ещё зачем?
– Понесёшь. Ты же мужчина?
– Вроде как.
– Не скромничай, ты просто рыцарь в сверкающих доспехах!
– Моего коня съели тролли, когда я проходил под мостом, – неуклюже пошутил я.
– Ты будешь его оплакивать?
– Хотел. Но встретил тебя и теперь могу только улыбаться.
– Как грубо!
– Зато честно.
Мы сели на автобус, и весь путь обсуждали, какие у меня должны быть доспехи. Я яростно отвергал розовые, поэтому сошлись на коралловых. Интересно, что это за цвет? Спереди на всю грудь должна быть нарисована кошачья морда, с подписью «Мураками». А на спине изящным шрифтом должно быть выведено хайку:
Снег на подушке
Мурлычет белый котёнок
Острые коготки
***
У входа в парк Лерика возмутилась:
– Здесь много людей!
– Они здесь отдыхают.
– Я об этом догадывалась. Но не думала, что людей будет так много. И таких разных. Вон та пара толстяков вообще отвратительна. А обычная садовая улитка гораздо красивее вон той бабули.
При этом Лерика активно тыкала пальцем в сторону упоминаемых личностей, а в финале резко затормозила, уперев руки в бока. Я по инерции сделал ещё два шага, но Лерика осталась на месте.
– Ты не ходишь по паркам? – мягко поинтересовался я.
– Я фальшиво удивляюсь?
– Вполне естественно, – искренне признал я и замучено закатил глаза.
– Не хожу.
– А где ты проводишь время?
– Там, где ты не бываешь, Мураками. Клубы, бары, разные тусовки.
Я почти обиделся и посмотрел в её ехидные глаза.
– Там тоже много людей. Да и откуда ты знаешь, что меня в таких местах не бывает?
– Это очень просто. Ты ходишь разве что в книжный – за новой литературой и тетрадями. Ещё вот в такие места – посидеть, посмотреть на прохожих. Старики, влюблённые пары, дети – все они персонажи. Всё хоть немного активное тебя не прельщает. Для тебя эмоции и адреналин бессмысленны. Живёшь только своим разумом. Ты на аттракционах хоть раз катался?
– Раз.
– Вот. А вечерами ты запираешься дома и пишешь, пишешь, пишешь. Ах да, ещё бегаешь по утрам. Я слышала, что Харуки Мураками занимается марафонским бегом. Но ты молодая версия, так что бегаешь лишь по утрам.
– Только не зимой, – уточнил я.
– Только не зимой, – согласилась Лерика. – Зимой ты спишь. Как большой бурый медведь, ну или японец, попавший в Россию и напуганный снегом с холодами. И всё, что тебе остаётся – апатия, фрустрация, прокрастинация, рефлексия, и сон.
– Много непонятных слов.
– Не смейся! Знаешь, многие ребята в клубах действительно не знают таких слов!
– Хорошо, не буду. Мне ведь надо как-то отличаться от тех, из клубов.
– Именно. Ты ведь книги читаешь, и с тобой можно умно поговорить, и просто поумничать.
– Ладно. Я читаю книги, а чем заняты эти клубные мальчики.
– Они живут.
– Звучит весьма обидно.
– Но ведь, правда?
Не хотелось отвечать. Я поднял руку, сжатую в кулак, и в задумчивости несколько раз укусил её. Я знаю правильный, честный ответ. Ну, так скажи его. Давай. Я отвернул и, не глядя на Лерику, ответил:
– Правда.