Записки адвоката

Они вышли из кабинета и спустились в столовую на первом этаже. Матвеев перешел на громкий шепот:

– Хрен им, мой дорогой адвокат, хрен и всё! – Матвеев задрал манжет и показал увесистый кукиш.

– Вы о ком?

– Сами знаете о ком. Пусть сами живут на эту зарплату, а мы не будем…

К чему эти выпады, Валерий Сергеевич?

– К тому…что ничего у них, ни… че… го, на нас нет! Веники – пустое место, нелепица, вздор! Никто, ничего, ни у кого не крал. Стерлись венички и все… Ис… тре… па… лись!

– Валерий Сергеевич, тактику защиты я понял, согласен с ней полностью. Но ее надо довести до логического конца. Много свидетелей, много предприятий и на каждом, как я понял, есть ваш «боевой» товарищ. Всех нужно услышать. Слова нужные сказать. Поддержат ли они ваш оптимизм? Задержать кого-то могут, а в изоляции думается по-другому. Не переведут ли стрелки на Вас?

– Марк, Вы же серьезный человек. С друзьями, как понимаете, я встречаться сейчас не могу, вся надежда на Вас!

Закончив фразу на подъеме, Матвеев пододвинул к краю стола красную папку с толстым конвертом внутри. После чего, в один присест, выпил стакан компота из сухофруктов, в котором сиротливо плавала сушеная груша.

– Валерий Сергеевич, сейчас обговорим тактику Вашего поведения на допросе, затем я начну беседовать с каждым из ваших «боевых» друзей. Мне нужны их телефоны и машина с водителем. Это сегодня. Завтра, хороший товаровед по хозяйственным расходным материалам. Через три дня, толковый бухгалтер и небольшая съемная квартира в центре, лучше на 1 этаже.

Матвеев внимательно выслушал и как послушный школьник всё скрупулезно записал. Встал, пожал Сорину руку, и вышел. Адвокат остался изучать пустой граненый стакан, на дне которого лежала скрюченная, использованная и никому не нужная груша.

* * *

На черной блестящей волге Марк Аркадьевич Сорин подъезжал к дранному бетонному забору на юге Москвы. Одна из многочисленных дыр в заборе оказалась проходной фабрики «Вымпел». Директор с журналом «Огонек» в руке стоял у входа по стойке смирно. При появлении адвоката, он согнулся и пошел винтом, то обгоняя, то пропуская его вперед. Всем своим видом выказывая учтивость и почтение гостю. Движение закончилось у длинного производственного корпуса, из разбитых окон которого валил дым. Покружив по узким и грязным коридорам, они, наконец, добрались, до шикарной резной двери из мореного дуба. Директор пригласил Марка в кабинет.

Стол прогибался от яств и ярких бутылок. Готовился пир.

– Я вас вынужден разочаровать, Бернард Сильвестрович, Вы не угадали. Ни пить, ни есть мы не будем. За стол спасибо…через час я должен уехать. И беседовать мы будем не здесь. Я видел уличную курилку для рабочих. Мы можем там поговорить часок? Без посторонних… Возьмите с собой карандаш и блокнот.

Радушный хозяин выпрямился, нежно погладил запотевшую бутылку «посольской» водки и пулей выскочил на улицу.

– Бернард, вы уже в курсе событий? – Сорин боялся вторично не выговорить отчества клиента.

Директор сглотнул слюну и кивнул.

– Вас могут вызвать на допрос, возможны очные ставки. Мы должны определиться с вашим поведением на следствии.

Бернард мотнул головой и резко вскочил.

– Присаживайтесь, так удобнее, – предложил Марк.

Клиент присел, взял шариковую ручку, занес ее, как дамоклов меч, над полем битвы и приготовился писать.

– Адвоката на допрос свидетеля не пустят. Отбиваться будете один. Лучше меньше говорить и больше слушать. На вопросы постарайтесь отвечать уклончиво, мол, не помню. Расходные материалы не отслеживаю, на то они и расходные. Веники никогда не считал, много их очень. Как приходили на склад, так и уходили на производство. Скажите считать, буду считать, мы люди маленькие. И ошибиться можем. А если какие инструкции нарушил, извините, не по злому умыслу. Жестко отвечать только в двух случаях: Никогда ни с Матвеевым, ни с кем другим о поставках веников не договаривался, и денег ни у кого, никогда не брал! – Марк сделал акцент на последней фразе, – Вы получаете зарплату в кассе фабрики два раза в месяц. Аванс и расчет. Всё! Вы поняли меня?

Бернард, не проронив ни слова, поднялся со стула и вытер грубой, шершавой ладонью пот со лба.

– На Вас могут давить, пугать… держитесь! Никто вам ничего плохого не сделает. Попугают и отпустят. Вы свидетель.

Молчаливый директор впервые улыбнулся и недвусмысленно потянулся к бумажнику.

– Нет, нет, спасибо, все накладные расходы оплачены. Все нормально. Но реакция у Вас, Бернард, правильная. После допроса, позвоните мне, пожалуйста.

* * *

Завод «Знамя» жил своей размеренной производственной жизнью. Работа кипела в цехах и отделах. Рабочие и служащие с авоськами и пакетами тянулись в столовую за продовольственными наборами. На лавочках около гаража работал заводской «вещевой рынок». Возбужденные женщины в синих и белых рабочих халатах занимались обменом товаров, купленных по профкомовским талонам. При этом они раскраснелись, громко кричали и никакого внимания, на прошедшего мимо главного инженера, не обращали. Талоны на покупку вещей во времена дефицита были делом серьезным. Брали все подряд и без разбора. После чего, срывая голос, две три недели обменивались друг с другом, доводя себя и товарок до полуобморочного состояния.

В своем кабинете главный инженер познакомил Марка с начальником АХО. Распорядился подать две чашки чая и демонстративно вышел. Хозяйственник, здоровенный мужик под два метра, поставил стул напротив Марка и уселся, расставив широко ноги.

– Говорят, Вы вениками интересуетесь, Господин хороший? Несолидно как— то. Может чё надо? Так мы мигом…

– Вы, верно, не поняли, я не следователь. Я адвокат. Помочь приехал, допросы…

– Мы мужики простые, нам чё следователь, чё не следователь… Все одно. Помощи не надо, сами с усами. А венички, чё венички…вон берите сколько хотите. У нас и березовые есть… для баньки. Или Вас только для мусора интересуют, пол мести… Нас не трожь, зачем людёв пугать, пуганные мы…

Клиент прервал разговор на полуслове и громко топая, вышел в коридор.

* * *

К комбинату «Звезда» на Мстиславке, Сорин подъехал после обеда. Солнце жарило нещадно. Толстые зеленые мухи облюбовали скульптурную группу из чугуна, выставленную у проходной. На мощной бетонной основе два парня с распростертыми объятьями встречали девушку в воздушном платье. Она с лучезарной улыбкой неслась им на встречу, держа в вытянутой руке крупную птицу. Какое отношение эта чугунная тройка имела к комбинату сухих смесей, можно было только гадать.

На проходной Марка никто не встречал, но пропуск был заказан. Адвокат позвонил пару раз по внутреннему телефону, весящему на исписанной стене, и вышел на свежий воздух. Путь лежал мимо двух производственных корпусов, котельной и стенда передовиков соцсоревнования.

– Я ничего не знаю, я и вас не знаю и никого не знаю…я контуженный!

– Вы Сергей Петрович? – Успел вставить Сорин.

– Сергей – я, но больше ничего не помню, контузия…контузия, поэтому уходите, вы наверно ошиблись дверью… справка есть из диспансера!..

– Сергей Петрович, нет проблем, я ухожу…ухожу. Но прежде чем я закрою дверь, должен сообщить, что у Вас отличный способ защиты. Тактика верная, вот так, точно так себя и видите на допросе. До свидания!

– Что ж, мы тут совсем лохи? Не переживайте, так и будет. Матвееву привет…. А справка? Справка есть, настоящая, Вы не сомневайтесь…

* * *

НПО «Факел» встретило нас колонной автобусов, выстроившихся вдоль забора. Детишек увозили в пионерлагерь. Пересменок.

– Здорово, – подумал Марк, разглядывая озабоченные лица молодых, красивых мамочек, – мне бы своего двоечника засунуть в такой лагерь на пару смен. Надо Матвеева попросить.

Рядом с плакатом первого пионерского отряда стоял холеный мужик, лет пятидесяти, в красном пионерском галстуке.

– Ребяток провожаю… на вторую смену…Вы Сорин? Марк Аркадьевич? По номерам узнал, «Волга» из нашего гаража. Рад, очень рад.

Директор пригласил Марка в микроавтобус и устроил занятную экскурсию по огромной территории предприятия. Минут через 20 автобус притормозил у крохотного деревянного строения.

– Для народа, исключительно для трудового народа выстроили. Как там у Высоцкого: «Сажу, копоть смыл под душем, съел холодного язя…»Вот такая у нас банька…Я слышал, Вы Высоцким увлекаетесь, так у нас и песенки его есть, включим, обязательно включим, и массажик…

– Борис Александрович, может, спутали меня с кем, я не ревизор, я адвокат по щекотливым вопросам…