Общага-на-Крови

– Ты чутьём понять попробуй, а не лезь в душу.

– Я не лезу в душу, Иван. Я не вор. Я прошу разрешения войти. И всё-таки ответь на мой вопрос: почему ты пьёшь?

– Станция «Березай», приехали, вылезай! – с досадой сказал Ванька.

– Лёля думает, что ты… – начал было Отличник.

– Да заколебала Лёлька меня своей простотой! – разозлился Ванька. – Знаю я всё, что она думает! Думает, что у меня баба какая-то, которую я безответно люблю, оттого и пью. Убеди ты её, Отличник, как друга прошу, что фигня всё это!

– Но, Иван, ты действительно живёшь неправильно, хотя я и не берусь судить о причине. Мы все хорошо изучили тебя, и мы видим, что ты не тот, за кого себя выдаёшь, что твой образ жизни – это гусарство, лихачество. Он не годится для тебя, потому что ты слишком умён, слишком тонко чувствуешь…

– Где тонко – там и рвётся, – перебил Ванька.

Игорь осёкся, но сообразил и продолжил:

– Вот посмотри, Иван, сколько сегодня ты нам неприятностей доставил. В конце концов, ты не только нам кровь переводишь, но, что для всех нас гораздо тяжелее, ты и себя гробишь, жизнь прожигаешь! Ты же не Гапонов, не Ринат и не Жихарь с Генерозовым, чтобы такая бездарная жизнь доставляла тебе, как ты утверждаешь, удовольствие!

– Короче, чего надо? – утомлённо спросил Ванька.

– Не пей.

Ванька ответил кратко, энергично и матерно.

– Ладно, чёрт с тобой, Иван. Не пей с ними и не буянь. В принципе, это одно и то же. Если ты напиваешься в их компании, ты всегда буянишь. Давай договоримся: с сегодняшнего дня ты пьёшь только с нами. По рукам? Тебе можно верить?

– Почём я знаю, можно ли мне верить? – мрачно сказал Ванька.

Игорь поглядел на часы и хлопнул себя по бёдрам.

– Может, на неделю, Отличник, мы совесть в нём пробудили, – сказал он, вставая с койки. – Пойдём тогда, мой юный друг, посетим пункт общественного питания с целью общественно напитать себя. А ты, Иван, сиди тут и думай как о нашем разговоре, так и о нашем уговоре. Можешь заодно и ширинку застегнуть.

– Да ну вас… – буркнул Ванька. – Отвалите Христа ради…

После столовой Игорь решил отправиться помогать Ботве и потащил Отличника за собой. Они прошли через вестибюль, чинно поздоровались с бабкой Юлькой, сидевшей на вахте, и свернули в небольшой коридорчик, где находились комната и кабинет комендантши. Игорь велел Отличнику подождать в коридоре, а сам постучался и вошёл.

Отличник слонялся у двери комендантской не меньше получаса, пока наконец не вышли Игорь и Ботова. В руке у Игоря была плоская грязная картонная коробка, вскрытая с одного конца. Из коробки торчала жёлто-прозрачная, промасленная обёрточная бумага.

– А этот нам зачем? – запирая дверь, спросила про Отличника Ботова.

Игорь за её спиной подмигнул Отличнику: всё, мол, схвачено.

– Ну как зачем, Ольга Васильевна? – с укором пояснил он. – Помогать мне будет, подай-принеси. Согласитесь, по всяким мелочам не вас же мне гонять.

Они направились к лестнице и начали подниматься. Спускавшиеся навстречу девушки, увидев комендантшу, замолчали и, проходя мимо, внятно поздоровались.

На чердак общежития и далее на крышу имелось два выхода. Один люк над площадкой главной лестницы был тщательно окрашен и с незапамятных времён закрыт на амбарный замок. Второй люк над чёрной лестницей был ржав, но всегда открыт. На зиму петли замка заматывали проволокой, но по весне студенты сдирали её и лазили наверх учиться и загорать.

Ботова остановилась под этим люком, задрала голову и сказала Игорю:

– Ты взгляни, Игорёк, там на крышке люка петли для замка, а одну сорвали, и люк не запереть. Ты уж почини как-нибудь…

– Нет проблем, – поднимаясь по грохочущей стремянке и осматривая петли, сказал Игорь. – Для вас, Ольга Васильевна, хоть с крыши сброшусь… Отличник, подай, мой друг, плоскогубцы.

– Нет, Игорёк, сбрасываться не надо, – посоветовала комендантша. – До меня-то другой комендант был, так вот при ней – в каком это? Году в восемьдесят втором, получается, один дурак спрыгнул, и попёрли коменданта…

– И вас после этого назначили?.. Отличник, теперь отвёртку… То-то старшекурсники мне говорили, пока я на первом-втором учился, что раньше в общежитии бардак был, а теперь – порядок. А почему тот дурак спрыгнул, Ольга Васильевна?

– Кто его знает. Наверное, пьяный был.

– Пить – здоровью вредить, – изрёк сверху Игорь.

– Это ты Симакову скажи, – сварливо отозвалась комендантша.

– Мы его, Ольга Васильевна, под вашим руководством от выпивки мигом отучим, – заверил Игорь.

– Не верится мне что-то, Игорёк. Я вот гляжу, компания у вас там не из тех, где исправиться можно. Один ты приличный человек.

Отличник глядел вверх и видел небо в чердачном проёме, небо в темноте помещения лучисто-голубое, ослепительное, с белым пером облака. Отличник как-то забыл, где он находится. Этот лоскут неба, отстриженный от небосвода, казалось, как живую картину, можно было перенести в любую часть света. Он был безотносителен к земле, и поэтому под ним могло случиться что-то необычайное, чего на земле не бывает, что-то щемяще-прекрасное. Отличник вдруг увидел это палящее небо над кипящим тропическим лесом, обрезанным кромкой пляжа, где из песка торчат шипастые завитки раковин, а рядом гудит океан, встающий горой у горизонта… И там, на волосатом стволе поваленной пальмы, крону которой уже съел прибой, ждёт его какая-то девушка, ещё не известная, но уже любимая и желанная. Там, на вулканическом острове Тенерифе, ждёт Отличника неизмеримое счастье.

– Отличник, – позвал Игорь. – Подай петли, шурупы и молоток.

Отличник взял у комендантши неожиданно тяжёлую коробку и осторожно высыпал на цементный пол её содержимое: массивный замок в смазке, горсть шурупов, кольцо с ключами и петли. Выбрав нужное, Отличник подал всё это Игорю.

– Почему это, Игорёк, ты его так зовёшь? – улыбаясь и глядя на Отличника, спросила комендантша.

Отличник покраснел.

– Потому что учится на одни пятёрки, – пояснил Игорь. Он чуть-чуть сполз вниз по лестнице и стал привинчивать новую петлю к косяку люка. – А за… чем вы, Оль… га Василь… евна, хоти… те крышу запе… реть? – Каждая пауза приходилась на тот момент, когда Игорь с силой давил на отвёртку и ввинчивал шуруп.

– Да я сама-то, Игорёк, ничего против не имею. Если вы там загораете – не положено, конечно, но я сквозь пальцы смотрю уж. Не такая я и самодурка, как вы считаете. Мне проректор велел. Есть тут у него люди, которые ему рассказывают всё, ну, они ему и рассказали, что кое-кто тут из наших залезут на крышу, запрутся там и… это… Ну, короче, Игорёк, велел проректор закрыть крышу, чтобы из неё публичный дом не устраивали.

– Подай замок, Отличник, – велел Игорь. – И ключи тоже.

Игорь вставил дужку замка в петли, запер замок и толкнул крышку люка вверх. Замок прыгнул, петли выдержали.

– Принимайте работу, Ольга Васильевна, – спускаясь вниз и отдавая ключи, отрапортовал Игорь.

– Ну спасибо, Игорёк! – обрадовалась комендантша. – Теперь я твой должник. Приходи ко мне чай пить с печеньем.

– Непременно, Ольга Васильевна, – пообещал Игорь. – И вы к нам тоже приходите, не забывайте нас… Что ж, мой юный друг, не выкурить ли нам сигарету после трудового подвига?

Комендантша пошла вниз по чёрной лестнице, а Игорь с Отличником вышли на балкон. Высокое солнце стояло над общагой, словно облокотившись о её стену, сложенную из жёлтого, как вечность, кирпича. Игорь закурил и навалился на перила балкона.

– Дело сделано, – довольно сказал он. – Отмазал я Ивана, пока в комендантской торчал. Только вот не вызывает во мне положительных эмоций процесс лизания задниц… Я тебе, мой юный друг, сюрприз хочу сделать. – Игорь порылся в кармане. – Зная твою склонность к юношеским мечтаниям на крыше, я тебе у Ботовой с колечка ключик позаимствовал.

Игорь протянул Отличнику новенький ключ.

– Спасибо, – искренне обрадовался Отличник.