На следующий день Александр получил письмо от будущей невесты, в котором она писала, что соскучилась и хочет приехать к нему. Поручик метался по комнате, как зверь в клетке. «Я ничтожество. Что я делаю? Но я люблю Зину!» Поняв, что в эту ночь он не заснёт, Александр спустился в ресторацию и сел играть в карты. Но был крайне рассеян и проиграл всё, что имел. И ещё задолжал хозяину заведения сто пятьдесят рублей…
Август
Река пока хранила летнее тепло, но после Ильина дня ребятню в воде увидишь редко. Мужики в пропотевших насквозь косоворотках спешили убрать сено с покоса, опасливо поглядывая на ненадёжный небесный свод. Первые, самые робкие листки осины уже пожелтели от страха перед надвигающейся осенью, готовые в любой момент сорваться с насиженных мест.
– Зиночка, я должен признаться. Я не достоин тебя и… и твоего отношения ко мне.
– Милый, не волнуйся, что бы ни произошло, это не может изменить мои чувства к тебе. Присядь вот здесь, расскажи, что тебя так тревожит.
Разговор происходил в комнате Александра, куда девушка пришла в условленное время, но застала там совсем не того человека, которого знала. Александр Иванович не спал вторые сутки. Круги под глазами и дрожащие руки были тому свидетелями.
– Я не был честен с тобой, я… помолвлен, – поручик прислонился к стене и закрыл глаза.
Эти слова как будто хлестнули девушку по лицу, она приложила ладонь к щеке, но, быстро справившись с волнением, холодно перешла на Вы:
– И это всё, что Вы хотели мне сказать?
– Нет. Не всё. Я проигрался. И должен уехать.
– Я достану деньги, – девушка встала с кушетки и стремительно направилась к двери.
Поручик схватил её за плечи и обнял.
– Зиночка, что ты такое говоришь. Ты мне ничего не должна и ничем не обязана. Я искал встречи с тобой совсем не для того, чтобы что-то просить. Не унижай меня этим. Пойми, в жизни бывают такие обстоятельства… да что я говорю… не знаю, сможешь ли ты меня простить.
Зинаида высвободилась из его объятий и молча вышла из комнаты.
В тот же вечер она попросила деньги у Каратышева. Павел Яковлевич без лишних расспросов дал ей сто пятьдесят рублей ассигнациями. Он давно намекал Зиночке на желание близости, но, каждый раз получая категоричный отказ, отступал, не настаивая. Он любил её. И этой ночью она осталась в его спальне.
На следующий день прибывший в город губернатор, отдохнувший, находясь в благостном настроении, утвердил смету на строительство моста. Более Александра Ивановича ничего в Смышляеве не держало, и он известил о своём отъезде Зинаиду.
В той же полутёмной комнате, при слабом свете керосиновой лампы, поставленной под образом Святого угодника Николая, девушка умоляла:
– Саша, прошу, не уезжай.
– Зиночка, это невозможно. Моя будущая супруга подъезжает сейчас к Киеву, и я должен быть там же.
– Ты нужен мне! – девушка как будто не слышала его слов.
– Не мучай меня, Зина, пойми, я… я не люблю тебя!
В комнате повисла тишина, только где-то за стенкой пел свою песню сверчок, с улицы был слышен крик трактирщика и лай собак в подворотне.
– Вы спрашивали, прощу ли я Вас, – наконец произнесла Зина дрожащим голосом. – Я могла простить Вам всё, что угодно, но не эти слова.
Она подобрала подол платья и вышла из комнаты. Александр не сдвинулся с места. Он прислушивался к удаляющимся шагам девушки, пока эти звуки не слились с другим уличным шумом. Тогда он медленно, на негнущихся ногах, как инвалид, подошёл к бюро и, вынув ключ из кармана сюртука, открыл самый нижний ящик. В слабом свете керосиновой лампы блеснула воронёная сталь револьвера…
Сентябрь
Осень в Киев всегда приходит незаметно – ничто не омрачает безоблачных солнечных деньков.
«Будто ещё один летний месяц. Его так всегда не хватает в жизни», – подумалось Александру. Он уже который день подряд засиживался допоздна в своей крохотной квартирке на Банковском.
Дворник Савелич, привычно обходя дом перед тем, как уйти в свою каморку спать, как-то столкнулся с поручиком у дверей и полюбопытствовал, что тот всё время пишет до глубокой ночи.
– Это отчёт, по службе, – рассеянно соврал Александр Иванович.
– Не жалеете себя, Вам бы надо больше отдыхать, – сочувственно проворчал сердобольный смотритель. – Вы же рано встаёте, я знаю…
– Ступай спать, Савелич, – благодушно ответил Александр, – не волнуйся за меня, на том свете отосплюсь.
На самом деле он писал роман. Поначалу ничего не выходило. Он рвал исписанные страницы, снова яростно писал, время от времени откидывая перо в сторону, закрывал глаза, вспоминая недавние события.
Его муку должна принять на себя пуля, смерть, небытие, вобрать в себя всё его малодушие, боязнь любить и быть любимым. Как пережить унижение, бесчестие, позор? Но он уже не офицер, а помощник инженера – личность мелкая и ничтожная. Никто и внимания не обратит на его исчезновение из этого огромного и прекрасного мира. Он должен жить, чтобы преобразить мир, сделать его лучше, чище и привлекательнее для потомков.
В ту ночь в Смышляеве он тоже долго не мог заснуть, сидя на кровати с револьвером в руках. Вспоминал детство, юность, военное училище, службу… смерть ничего не решит. Эта старуха очень ленива. Она не заплатит долг, не утешит мать и не принесёт пользы Отечеству. Всё это он должен сделать сам.
Утром он собрал и упаковал вещи, расплатился за комнату и поспешил на станцию. Надо было успеть на киевский поезд.
Через неделю к нему на службу явился поверенный, с бумагами:
– Это чертежи, по новому мосту.
– А, спасибо, извольте положить сюда.
Служащий не уходил, чуть замявшись, он спросил:
– Вы же давеча в этот самый Смышляев ездили?
– Да, ездил, – буркнул Александр.
– А я Вам с документами местную газетку привёз. Подумал, вдруг Вам будет интересно, какие страсти в ихней уездной глуши случаются…
Текст газетной заметки Александр Иванович читал в одиночестве, потом перечитывал несколько раз, не веря своим глазам:
«Ужасная трагедия разыгралась вчера в нашем спокойном городе. Уважаемый всеми гражданин, купец Каратышев П.Я, намедни женившийся на девице Зинаиде Н., которая работала у него гувернанткой, решил после церковного обряда продолжить празднество на реке. Для этого в тот же вечер был арендован дебаркадер, на него приглашены гости и музыканты. В разгар веселья, уже в сумерках, невеста, видимо, оступившись, упала в воду. Поначалу этого не заметили, а когда опомнились, спасти уже не смогли. Соболезнования господину Каратышеву П. Я. принесли многие знатные персоны, а он в свою очередь объявил, что собирается продать всё имущество и уехать из города. По слухам – за границу.»
Александр дрожащими руками положил газету на стол и посмотрел в окно. Там, на улице, всё оставалось прежним. Приказчик что-то выговаривал бородатому кучеру, чумазый мальчишка лузгал семечки, а ветер с Днепра устало шевелил ветви старого каштана… за окном ничего не изменилось. Только у него, бывшего поручика, а ныне – помощника инженера, жизнь уже никогда не будет прежней…
Александр спустился по чёрной лестнице во двор, куда жильцы выносили мусор, и там сжёг всё написанное: стихи, путевые заметки… И начал писать роман. Он вкладывал в главного героя все свои страхи и терзания, а героиню безмерно идеализировал. Он видел весь сюжет в подробностях, а характеры персонажей знал наизусть. Но… роман не получался.
Он чувствовал, как умирает и рождается заново. С детства он готовился стать военным, офицером, защитником Отечества. Но что-то в жизни пошло не так, не так, как ему мнилось в мальчишеских снах о будущем. В грёзах он видел себя героем, полководцем, прославленным генералом. А в эти заполненные одиночеством вечера он понял, что может стать создателем миров, таких, какими он их придумает. То, о чём нельзя даже помыслить, выплёскивалось в повествование о сладости стыда, о муках сомнения, глупом тщеславии любовника. Все люди становились для него прототипами персонажей, которые любят, страдают и умирают. И всё это некоторая условность. Литература даёт человеку безграничную свободу, если только создатель берёт на себя ответственность за весь мир. И тебе уже до всего есть дело. Надо только писать честно, искренне. Но за этой правдой обязательно должна стоять мечта, вера в человека и большая любовь.
Одним ветреным воскресным утром, в самом конце сентября, он проснулся, выпил кружку воды, поднялся к себе в кабинет и принялся вычёркивать всё ненужное и второстепенное.
К концу дня получился рассказ. Александр отнёс его на почту.
– Барышня, будьте любезны… мне необходимо отправить данную рукопись в Петербург, в адрес журнала «Царскосельская Лира».