Лидерборд

– Фух, – проглотил комок в горле Димон. – Если скажу, что да, то по условиям спора останусь тут навсегда. А если скажу, что нет, то меня отсюда уволят.

– Хера тебя Ивлеевна подловила…. Ладно, менеджер. Командуй. Вроде все обговорили.

– Хех… Тогда слушай мою команду, ребята! Шульман – консультативная работа не отменяется, если ручонки трясутся – будешь подавать инструмент. Визуальный осмотр и проверка систем на тебе. Механики – подчиняетесь шефу! И никакого больше личного авто! Если Паше нужна помощь, то все наваливаемся, не в ущерб пятидесятке. А вы…

– Сень, я думаю уйти, – подал голос Джек. – Все уже подметили, что я…

В голове у Павлика что-то щелкнуло. Мысль, которую он поймал еще в середине этапа наконец обросла скелетом. Парень поднял ладони и начал водить ей по воздуху. – Рыбка плывет вот так…

– Все, приплыли… – взялся за голову Шульман. – Размазало парня…

– Не-не-не! Стой! Смари – смысл! – Паша поднял левую руку и начал подражать правой. – Типа, один читает течение и не напрягается, а второй – идет напрямик. И тот в пролете, и этот.

– Че? – хором спросила команда.

– Бляха! Да вы че!

– Я понял, – улыбнулся менеджер. – Паш, поготь, я скажу, можно?

– Ну так ептеть!

– Вам надо учиться друг у друга. Коену у Старцева, Старцеву у Коена. У вас абсолютно разный стиль. Один привык толкаться на трассе, другой искать плавность и баланс.

– Сень, я же увол…

– Да подожди ты! – отмахнулся бородатый. – Сегодня нам это ничего не даст, но я кажись понял, че мы будем делать. Я придумал вам занятие на следующие две недели. Мы будем учиться! Ваще все. Все будем ездить на машинах и учиться. Чтоб понятно было.

Команда вопросительно посмотрела на Колотова, а тот все продолжал:

– Паша должен уметь не только чинить, но и понимать, как это все ведет себя в бою. Димона это тоже касается, потому, что скоро и Коен начнет долбить пятидесятку. Шульман старый, с него спроса нет, а вот вы… – Сеня посмотрел на пилотов. – Вам есть чему учиться, и больше всех прочих. Вы сначала будете ездить в одной машине и поправлять друг друга, можете даже драться. А потом должны будете ехать друг за другом, не обгоняя, мать его! Ты понял, Шурик?

– Понял…

– Вы будете копировать друг друга… – провел рукой по воздуху менеджер, предвкушая великий триумф. – Мы станем…

– Все, мужики, его понесло, – Паша встал со спальника. – Я ссать, кто со мной?

Команда собралась и вышла на улицу. Изо рта уже во всю идет пар, и морозный ветер моментально забирает все тепло. Шульман с Димой покурили, Паша и Старцев сделали свои маленькие дела… Один лишь Джек поглядел на небо. Во всей его меланхолии читалось полное непонимание того, что он тут делает.

– Ты слишком пассивен, – Паша наступил на ботинок Коена.

– Эй! – тот одернул свою ногу.

– Должен был толкнуть меня, а не отходить, – Паша снова наступил Джеку на ногу.

– Это провокация? – мужчина сделал шаг назад, но уперся спиной в Старцева.

– Втащи ему, – прошептал тот.

– Да хорош, парни! Вы чего удумали?!

– Ты должен был разозлиться, от того, что мы все так про тебя говорим, а ты расстроился!

– Да вы просто прав…

– Неа. Твой результат твердый и стабильный, – признал свою слабость Старцев. – Ты оставляешь слишком много запаса прочности, что ли…

– Во-во, я сначала завидовал Димону, что он бездельничает, но что-то мне подсказывает, что это лишь притупляет соревновательный дух…

– Джек, раз уж этот тупень заговорил про соревновательный дух, то и ты уже должен был понять, как это работает.

Взрослый мужчина снова посмотрел наверх. На красивые ночные звезды вдали от города. – Да нету этого духа…

– Втащи мне!

– Паша, ты болен…

– Да, и че? Зато это весело! Я не хочу работать, чтобы работать. Мне понравилось думать башкой, и переживать о том, что происходит.

– Так в том-то и дело! Я тоже переживаю…

– А не должен, – снова вклинился в разговор молодой пилот. – Для переживаний у тебя есть все остальные. Твое дело рулить. Педальки нажимать, руль крутить. На пределе. А тачку… а тачку починят, у нас три механика.

– Ну и мудак же ты… – махнул рукой Паша и скрылся в шатре.

– Джек, ты сейчас расстроен. А должен злиться. На кого угодно, только не на себя. Я, вот, злюсь на Пашу. Он криворукий болван, что неспособен нормально работать. Злюсь на Сеню, что он бестолковый. Но больше всего я злюсь на тебя. Ты выглядишь так, будто это рутина. Словно ты пришел в офис и работаешь с восьми и до конца жизни. Это не так.

– Мудрости от молокососа?

– Именно! Тебе выпал шанс бесплатно стать чемпионом. Пилоты в электролиге только и мечтаю о таком. Помнишь, какой был конкурс, после того, как ты закончил академию?

– Ну да…

– Так вот, тебе дали шанс. На тебя возложили надежды. Имеешь право немного обнаглеть. И даже если мы всего лишь пробный проект, то почему бы не получить от этого удовольствие. Хорошо, когда весело, но еще лучше, если тебе весело и страшно. Попробуй. Не ради команды, ради меня. Я знаю, как вас учили в академии. И про минимизацию рисков тоже. Но ты не в том типе гонок. Тут побеждает тот, кто рискует.

– Ну задвинул… – Коен посмотрел на свою пятидесятку. Посмотрел и понял, что она разительно отличается от своей сестры. Машина Старцева была в потертостях, трещинах, местами были оторваны куски обвесов, а колеса имели разный цвет, потому, что некоторые из уничтоженных дисков пришлось сложить в фургон.

Пятидесятка была как новая. Джек боялся ей навредить, для него это был счастливый билет, и он берег его, как свою собственную мечту. Как свой шанс.

– Вот только это просто машина, Джек. Машину можно сменить, а хорошего пилота найти трудно. Машина – это инструмент. А вот то, что ты тут оказался – это да. За это стоит бороться.

– Ты сам-то так же думаешь? – ухмыльнулся мужчина.

– Я? Нет. Я уже побывал чемпионом. Тут я за другим. Возможно ты не поймешь, но я тут ради чувства смысла. Скорость, природа, препятствия. Это заставляет дышать чаще, уставать больше, стараться. Потому, что я всегда рискую не вернуться. В том году я уже кувыркался в машине, и знаешь, что? Я бы повторил это, лишь бы испытать это чувство снова.

– Чем ближе смерть, тем приятнее жизнь?

– Да это же как на войне! – подкрался к ребятам Шульман. – Я всего пару раз в жизни ловил снежинки ртом. В глубоком детстве. И в окопе!